В Новочеркасском доме для престарелых и инвалидов обижаются, когда уж очень хвалят их бывшего воспитанника - букеровского лауреата испанца Гальего. Мол, и кроме него здесь много талантов: художники, писатели, певцы и даже актеры (на инвалидных колясках). Просто Давиду Гонсалесу повезло, он пробился...
'
'
Виктор
Виктор Бабарыкин родился в городе Каменске-Шахтинском. На первую группу инвалидности был обречен с самого рождения - получил родовую травму. Из-за травмы у маленького Вити не двигались ручки и ножки.
Мама Виктора, испугавшись возможных будущих трудностей, оставила новорожденного в роддоме.
...Ростовский дом малютки NN4, потом - Новочеркасский дом-интернат для детей-инвалидов, наконец - интернат для взрослых. Сценарий начала жизни Виктора был как у всех детей, рожденных с увечьями и брошенных своими родителями.
- Первое, чему нас учили и в доме малютки, и в школе-интернате, - свыкнуться с мыслью, что мы инвалиды и здоровыми уже никогда не будем, - рассказывает тридцатидевятилетний житель Виктор Бабарыкин. - А после этого нам нужно было учиться выживать, учиться что-то делать, исходя из своих скудных физических возможностей.
Виктор до сих пор боготворит свою школьную учительницу, которая, увидев мальчика с неработающими руками и ногами, не стала охать и ахать, а просто сказала: "Ну что ж, будешь писать зубами".
И Витя научился писать зубами. А потом и все остальное научился делать только с помощью зубов. Брать предметы, открывать и закрывать двери, даже одеваться.
Первое письмо, которое написал школьник Виктор Бабарыкин, было адресовано ОВД города Каменска-Шахтинского. Мальчик просил найти адрес его родителей. Вскоре пришел ответ: родители Вити по-прежнему проживали в Каменске-Шахтинском.
- Я написал, что просто хочу их увидеть, поговорить, - вспоминает Виктор.
Родители приехали. Пробыли у сына в интернате полчаса. Сейчас Виктору кажется, что отец хотел с ним пообщаться, сблизиться как-то, но мать не дала.
- Понимаешь, Витя, - объяснила мать сыну, - мне в роддоме сказали, что ты будешь уродлив и умственно неполноценен...
Витя не смог этого понять. Он хорошо учился в школе, у него были способности к математике, и он хотел стать бухгалтером.
- Бухгалтером мне стать не позволили, хотя я в своих просьбах дошел тогда даже до Горбачева. Приезжали несколько медицинских комиссий и все в один голос заявляли, что инвалид, нуждающийся в посторонней помощи, не может работать, - рассказывает Виктор.
Я могу
Он все время был чем-то занят. Занимался общественными делами. До сих пор - "старший по крылу" в интернате. Организует и проводит спортивные мероприятия среди инвалидов - шахматы, шашки, бильярд, нарды.
Однажды друг дал ему прибор для выжигания по дереву. На глаза Вите попалась старая афиша с изображенной на ней девушкой. Рисунок перевел через кальку, потом перенес на лист ДВП и попробовал выжигать, зажав паяльник зубами. На создание картины ушло около двух месяцев, но результат превзошел все ожидания.
Это было десять лет назад. Сейчас у Виктора в коллекции уже около сотни картин. Дважды их выставляли на городских праздниках. Никто не верил, что это сделал инвалид без рук и ног. Люди хотели купить некоторые работы, но Витя не продавал.
- Они мне слишком трудно даются, - объяснял Бабарыкин.
Витя - постоянный житель Новочеркасского интерната. Не считая одного года, который ему пришлось провести в Ростове, - решил Бабарыкин несколько лет назад заняться коммерцией. Ему приносили на реализацию вещи, а он продавал их - среди своих же, интернатских. Прибыль, конечно, была копеечная, но хоть какая-то прибавка к маленькой пенсии.
- И умудрился я прогореть, - вспоминает Виктор. - Нажил себе долг в десять тысяч рублей. Для кого-то сумма, может, и небольшая, а для меня - неподъемная. Но долг все равно нужно было отдавать.
Единственным человеком, кто мог бы ему помочь, была мама. К ней Витя и поехал. Как он только добирался до Каменска-Шахтинского? Страшно представить.
Мама сказала, что помочь не в состоянии, у самих проблем хватает. Хотя жили они небедно - отец всю жизнь работал завхозом.
Виктор отдал свой долг через год. Деньги заработал, сидя на паперти под Ростовским собором. Оставлял себе немного на еду да на оплату ночлежки, остальное откладывал. Потом вернулся в родной интернат.
- Ко мне подходили милиционеры. Я им объяснил ситуацию, и они оставили меня в покое, - говорит Виктор.
Осенью прошлого года Бабарыкин узнал о том, что для инвалидов организована международная премия "Филантроп". Ему помогли снять видеосюжет - о нем и его работах. Сюжет Виктор отправил в Москву.
апреля ему пришло письмо: "Мы поздравляем вас. Вы стали лауреатом специальной премии "Преодоление. За гранью возможного". Приглашаем вас принять участие в мероприятиях, посвященных вручению премии, которые пройдут в начале июня в Москве и Женеве, в европейском представительстве ООН. Расходы на питание, проживание в гостинице "Россия" берет на себя правительство Москвы. И подписи - председатель совета попечителей Юрий Соломин и председатель жюри Сергей Михалков.
- Я очень хочу туда поехать, - говорит Виктор. - Для меня это много значит. Это самая почетная для инвалида премия. А потом, после вручения премии, я организую свою персональную выставку в Каменске-Шахтинском. Хочу, чтобы мама узнала, что я могу...
Муравей Саша
Сорокасемилетний Александр Миронов стихи пишет со школьной скамьи. Путь от роддома до Новочеркасского интерната - тот же. Только диагноз звучит немного по-другому. У Саши - врожденное недоразвитие верхних и нижних конечностей. Рук нет совсем. Есть одна нога, ступня которой маленькая, как у пятилетнего ребенка.
Вот этой ножкой он и пишет. Чистые светлые строки, которые складываются в стихи.
Семь лет назад Александр Миронов стал лауреатом премии "Стойкость" всероссийского фестиваля творчества инвалидов, проводимого фондом социальной защиты "Гратис".
Строками из стихотворения Саши был назван этот фестиваль: "Добру и счастью путь открыт".
Сашины стихи - о жизни, о любви и о маме. Добрые, грустные строки.
Я день и ночь твержу упрямо, как клятву мысленно свою:
Прости меня, родная мама, что жизнь нарушил я твою.
За то прости, что я когда-то большие хлопоты принес.
Не шел, как брат, в строю солдатском,
И не кладу букет из роз к ногам твоим, пахучий самый,
И не целую теплых рук. Прости меня, родная мама.
За все прости, мой нежный друг.
Саша читал мне свои стихи, глядя в окно, а я не могла сдержать слез. Он заметил это и тут же стал извиняться. За то, что расстроил.
Я заметила, что инвалиды здесь все время чувствуют себя виноватыми. За то, что доставляют хлопоты окружающим, за то, что вообще появились на свет. И пытаются оправдать свое существование, делая невозможное.
- Мы, как муравьи, постоянно вынуждены трудиться, кропотливо вкладывая свои маленькие силы, - грустно вздыхает Александр Миронов. - Но зато мы, как и муравьи, очень сильные.
Не падаем духом
При Новочеркасском доме-интернате вот уже несколько лет существуют ансамбль "Надежда" и хор под названием "Не падаем духом", которыми руководит заместитель директора по культурно-массовой работе Людмила Досева. В этом ансамбле двенадцать инвалидов, которые поют, танцуют, играют в спектаклях.
- Талантливее артистов вы нигде не встретите, - уверенно говорит Людмила Досева. - Они душой играют, песню чувствуют душой.
В репертуаре маленького театра - "Муха Цокотуха", "Бременские музыканты", спектакль на военную тему "Мы победим". Артисты часто бывают с выступлениями в солдатских госпиталях. Побывавшие на войне мальчишки, особенно, те, кто тоже стал инвалидом, по-другому начинают смотреть на жизнь.
- Я вообще удивляюсь вам, здоровым людям, людям, которые, как мы называем, живут "за забором", - говорила мне двадцатилетняя артистка ансамбля "Надежда" Галочка Винник, у которой атрофированы обе ноги. - Вам же все дороги открыты, живите, радуйтесь жизни, любите, работайте там, где хотите, а не можете там, где хотите, - учитесь. Вот если бы у меня были ноги...
Пока мы общались с Галочкой, Саша Миронов что-то писал в моем блокноте. Потом смущенно говорит: "Экспромт".
Люблю на жизнь смотреть с любовью
И улыбаться людям всем.
И привлекать всех женщин бровью,
Чтобы построить свой гарем...
