РИБЛИЖАЛОСЬ 8 Марта, и Эле так хотелось праздника. Причем не для себя одной, но и для ее любимых детдомовцев, и для коллег-воспитательниц. Возникла идея - съездить всем вместе на Белую Гору, а потом пообедать в монастырской трапезной. Но денег в скудном бюджете детдома на такие вещи не предусмотрено, так что красивая эта мечта, скорей всего, не сбудется...
- А ты сходи к моему шефу, я тебя и на прием запишу, - предложила Элина подружка Галка, работающая в крупной русско-немецкой фирме. - Он благотворительную помощь частенько оказывает: то старикам-погорельцам, то бедным мамам на лечение детей. Только не говори, что это я тебе подсказала, он "светиться" не любит.
Про Галкиного шефа Эля была наслышана - и умный-то он, и красивый, и порядочный, и дочку один воспитывает. С женой развелся, но общий бизнес они сохранили. Его бывшая ведет дела совместного предприятия в Германии, в Пермь наезжает редко, а он живет бобылем и на трепетные знаки внимания со стороны своих сотрудниц совсем не реагирует.
Уже полчаса Эля сидела в просторной приемной, терпеливо дожидаясь загадочного шефа. Приветливая пожилая секретарша предложила ей кофе и добавила: "Вы подождите, Василий Серафимович недавно звонил, сказал, что скоро будет".
"Значит, его Василием зовут" , - подумала женщина, и вспомнился ей парень из ее юности, с таким же именем, с которым она как раз в канун женского праздника рассталась.
Сколько же лет назад это было? Ровно двадцать, и тоже был последний день февраля. Прошлое сразу встало перед Элиными глазами, словно и не было этих долгих и трудных лет.
Она, тогда первокурсница-филологиня, познакомилась с красивым физиком с пятого курса на танцах в общежитии. Был сентябрь, только началась студенческая жизнь, и от ожидания свободы, интересных встреч просто кружилась голова. Она попросила разрешения у мамы переночевать у девчонок и теперь лихо отплясывала сразу с двумя кавалерами. Эти парни (сейчас уж и не вспомнить, как их звали) наперебой приглашали ее, а она никак не могла решить, кто ей нравится больше и кому дать свой телефон.
На медленный танец они пригласили Элю одновременно, подойдя с разных концов зала. Она не смогла скрыть замешательства, ведь не хотелось никого обижать, и беспомощно переводила взгляд с одного на другого. Положение спас высокий голубоглазый брюнет, который, вклинившись между этими двумя, просто взял ее за руку и закружил в вальсе. Весь вечер она танцевала только с Васей. Ей понравилось его имя -тогда, в 80-х годах, оно было среди молодых редкостью. А вот ее, Элю, он сразу перекрестил в Нору: "Так тебя никто, наверное, не называет".
После танцев Василий пригласил ее в свою комнату, из которой мгновенно испарились его соседи. Поставил чай и всю ночь рассказывал о детстве на Крайнем Севере, о дальних походах, о стройотрядовских буднях.
Утром у девчонок-однокурсниц Элю встретило гробовое молчание.
- Ой, с каким я интересным парнем познакомилась, - попыталась поделиться радостью она, но ответом были лишь презрительные взгляды. "Ну и пусть думают, что хотят" , - обиженно думала девушка. Все равно Вася лучше всех зеленых мальчишек, которые окружают ее сокурсниц. Вот, про- водил ее до подъезда, руку поцеловал и на работу поехал. Он ведь не только отлично учится, но и сам себя обеспечивает, чтобы родителей не напрягать.
И потянулись дни, полные праздника, с цветами, билетами в театр, поездками за город. Правда, общежитские девчонки продолжали перешептываться за Элиной спиной, но это ее не волновало, ведь все время было занято учебой и свиданиями с любимым.
Потом, когда прошли годы и Эля стала взрослой женщиной, она поняла, как благороден был ее новый друг, по сути - взрослый мужчина, совершенно платонически ухаживавший за ней целых полгода и ни разу не позволивший себе чего-то большего, чем невинные поцелуи.
Гром грянул в конце февраля. Василий наконец-то получил долгожданный долг "за стройотряд" и торжественно пригласил свою Нору в Питер (тогда еще Ленинград), чтобы отметить там женский праздник. Было получено и согласие ее мамы, вопреки ожиданиям дочки проникшейся доверием к симпатичному физику. Накануне первого дня весны Элю пригласили к себе в комнату те самые девчонки для серьезного разговора.
- Мы долго к тебе приглядывались после того, как ты ночевала у этого красавчика. Думали - ты дешевка, а теперь поняли, что ты просто юная, наивная девочка. Так вот, знай, твой Вася - самый главный донжуан в общаге, с десятком девиц гулял и всех бросил. Так же с тобой поступит. Беги от него, пока не поздно.
Кипя благородным негодованием, Эля бросилась к другу. Сквозь слезы она кричала ему: - Ты обманул меня!Я думала, ты - принц, а ты просто распутник! Василий долго сидел, спрятав лицо в ладони. Потом охрипшим голосом сказал: - Вот этого я и боялся. Да, у меня было немало женщин, но ни одну из них я не оскорбил, не обидел. Просто искал чистую, нежную... и нашел. Тебя, Нора, нашел, потому и берег, как хрустальную вазу. Хотел в Питере тебе предложение сделать... Жаль. Ты теперь, конечно, меня ненавидишь, считаешь обманщиком. Но поверь, через год-два ты станешь думать иначе, вот только меня рядом уже не будет.
Эля ушла от него, громко хлопнув дверью. Пару месяцев переживала, не хватало ей цветов, театра, красивых ухаживаний, но видеть "этого подлеца" не желала.
Летом Вася, закончив университет, уехал по распределению, а через два года Эля вышла замуж за своего однокурсника, красавца и весельчака, известного сердцееда, но этот факт повзрослевшую девушку уже не очень пугал. Была убеждена, что уж в отношении нее он будет вести себя порядочно. Увы, через пару лет муж, не пожелавший изменить свои привычки, от нее сбежал, оставив на память сынишку, которого Эля назвала Васькой.
- Вот, почитайте нашу газету, - вывел ее из задумчивости тихий голос секретарши. - Мы ее к десятилетию фирмы напечатали. Вот это, на фотографии - наш шеф, а это его дочка, Нора. Правда, необычное имя? У Эли страшно заколотилось сердце. С яркой цветной фотографии на нее смотрел ее Вася, поседевший, строгий, но по-прежнему безумно красивый...
Бежать, немедленно бежать отсюда!Он - хозяин, директор фирмы, а она - нищая воспитка в старенькой шубейке. Ничего не буду просить, гори оно синим пламенем, это Восьмое марта! Надо же, а дочку Норой назвал.
Опрометью бросилась к дверям и с разбега налетела на представительного мужчину. Он поймал ее на лету за плечи: куда, девушка, так спешим? Ее душили слезы, и чтобы не разреветься совсем, она громко крикнула: "Да отпустите же меня!".
Мужчина отвел с ее лба растрепавшиеся волосы и хрипло сказал: "Это - ты? Ну вот и встретились".
В кабинете он дал ей воды, а потом нежно взял за руку и долго рассказывал, как жил эти двадцать лет, как строил фирму, как женился на деловой, хваткой бизнес-леди, отчаявшись найти женщину, хотя бы отдаленно похожую на нее, Нору. А она говорила о своем несчастном браке, об одиночестве, о сынишке Ваське.
Только часа через два Эля вспомнила, зачем пришла к Василию Серафимовичу. Он засмеялся, услышав ее просьбу: - Давай сделаем так. Пусть твои коллеги и ребята едут на Белую Гору. Я все оплачу. А тебя на 8-е Марта приглашаю в Питер. Оставим наших детей у бабушек, и там, на Неве, спокойно решим, как жить дальше.
