Ни снег, ни ветер не могли помешать красноярцам, достойно отметить 80-летие Виктора Петровича Астафьева.
За два дня до юбилея состоялся торжественный митинг, посвященный присвоению имени В. П. Астафьева Красноярскому государственному педагогическому университету. Ректор этого вуза Николай Дроздов поделился воспоминаниями о том, как Виктор Петрович, когда ему присваивали звание почетного профессора, признался: "Коля, если б ты знал, как хотел я всегда учиться в университете..."
Накануне дня рождения писателя в Доме журналиста прошла презентация фотоальбома "Времена года", посвященного Астафьеву (автор - Анатолий Белоногов, издательство "Платина"). Выступивший там народный артист СССР Кирилл Лавров рассказал, что, когда летел в самолете, всю дорогу читал "Пролетного гуся", "читал и плакал"... В тот же день прошли юбилейные вечера в Доме писателя и в литературном музее. Только что вышедший номер журнала "День и ночь", посвященный Астафьеву, был представлен главным редактором этого издания Романом Солнцевым.
Кульминацией праздника стали юбилейные торжества в Овсянке, на родине Виктора Петровича. Кстати, такого ненастного, "зимнего" Первомая местные жители не припомнят. Среди почетных гостей были знакомые в основном лица: Кирилл Лавров, Валентин Курбатов (критик из Пскова), Михаил Кураев (прозаик из Санкт-Петербурга), Анатолий Кобенков (поэт из Иркутска). Не было, к сожалению, другого иркутянина, Валентина Распутина, который, впрочем, как мне поведал Кобенков, собирается приехать в Красноярск в июне.
Торжественный митинг состоялся во дворе усадьбы бабушки Катерины, где некогда провел свои лучшие детские годы маленький Витя Астафьев. Иные собратья по журналистскому цеху тихо язвили, что, мол, не явились на юбилей ни президент Путин, ни даже губернатор Хлопонин. Из сановных лиц можно было увидеть (а потом и услышать) спикера краевого парламента Александра Усса и начальника краевого комитета по культуре Зою Благих. Но мне больше запомнились проникновенные слова Кирилла Лаврова:
- Астафьев был человеком с обнаженной душой, который чувствовал народную боль, глубоко понимал все хорошие и ужасные черты нашего народа. Мы будем читать, и перечитывать его книги. Хорошо, что сегодня мы все тут собрались. Только надо, мне кажется, избегать помпезности, чтобы эти памятные места остались такими, какими их любил Виктор Петрович. Думаю, что у вас, сибиряков, хватит такта и вкуса, чтобы эту грань не переступить.
- Виктор Петрович уходит от нас в вечность, и Овсянка становится в ряд великих русских усадеб, таких, как Тарханы и Ясная Поляна, - сказал Валентин Курбатов. - Будь же благословенна эта земля, которая родила такого великого человека. Все суетное рассыпалось и пропало, осталось одно только чистое и святое русское слово...
- Своим авторитетом Астафьев пользовался лишь для того, чтобы помочь другим людям, - напомнила директор краевого краеведческого музея Валентина Ярошевская. - Традиции астафьевских добрых дел сегодня продолжил губернатор Хлопонин. Кто-то покупает футбольный клуб "Челси", а кто-то вкладывает свои деньги в строительство музея-усадьбы...
Потом были народные гулянья с песнями, плясками и хороводом. Тут же, на берегу Енисея, стихийно собрался хор жителей Овсянки, исполнивший старинные сибирские песни, которые любил петь Виктор Петрович.
А в это же самое время в библиотеке-музее Овсянки проходила церемония награждения победителей краевого конкурса юных филологов.
...Много было, конечно же, в юбилейные дни и пустой суеты, и тусовочной болтовни. Мемуаристы соревновались между собой, кто больше имеет прав на звание "главного друга", недавние злопыхатели внезапно превращались в "духовных наследников", а некоторые газеты смаковали истории о бесчисленных "дочерях Астафьева", которых скоро, наверное, станет больше, чем "сыновей лейтенанта Шмидта".
Но ведь Астафьев - не из мира попсы, не Филипп Киркоров. Зачем же устраивать вокруг его имени непотребный бульварный хоровод? Может быть, хватит? Может, пора замолчать, отдышаться, одуматься - и снять с полок его книги и перечитать. А то и прочесть впервые. Не секрет ведь, что даже многие из тех, кто в эти дни публично объяснялись в любви к писателю, книг его почти не читали...
