Мы разговаривали с Виктором Андреевичем за два дня до его юбилея. Поэтому начали с «лирических» вопросов: именинник рассказал о своих родителях, семье, семейной философии отношения к жизни. К сожалению или к счастью — с какой стороны посмотреть, — эта мирная домашняя наука тесно переплетается с политической философией: а она, при наших реалиях, часто довольно «воинствующий» предмет. Так что мы перешли на не совсем праздничные темы — обсуждение нынешней ситуации в парламенте, подготовка к будущим президентским выборам, расхождения между «словом и делом» внутри оппозиционных колонн... Переходя к серьезным вопросам, Виктор Ющенко пошутил: «А закончим все равно разговором о любви». Конечно, о ней. Куда деться от любви, согревшей первые полстолетия юбиляра, а теперь перешедшей в «более зрелую» эру?
— Виктор Андреевич, день рождения — это не только персональный праздник именинника. В этот день вспоминаешь особенно теплым словом тех, кто подарил тебе этот мир - родителей. Независимо от того, живут ли они с нами под одной крышей, или вообще отошли в лучшие миры, или в далекой от столице Хоружевке болеют за каждый шаг своего сына. Вы вообще часто встречаетесь с мамой?
— Каждый год мое отношение к родителям становится все более святым. Я очень любил своего отца. Вот смотрю на его фотографию и сердце щемит. Сколько можно сказать ему добрых слов, сознаться, как его не хватает, поделиться, посоветоваться.
Глубокую любовь я чувствую и к маме. Знаете, 86 лет — это немало уже.Для нее каждый день важен. И провести его со своими внуками и сыновьями — счастье вдвое большее, нежели в молодые годы. Я понимаю, что надо приезжать к маме чаще. К сожалению, в жизни не всегда так получается. Раз в месяц, в два месяца. Если два месяца не был — едешь и не знаешь, куда глаза девать. Так случилось, что последний раз я видел маму 28 ноября. Стыдно... Поэтому в день рождения, 23-го, непременно поеду в Хоружевку, чтобы хотя бы ночь переночевать в родном доме.
Вообще, если учесть, что у меня четверо детей и есть кому ездить поочередно, то жизнь мамы веселее. А то как сам приезжаешь, сразу вопрос: «А где Катя, а где дети?» Лучше предоставить «наглядный отчет» — показать все семейство, тогда меньше волнений. Мама для меня, как икона. Я молюсь на нее и вымаливаю для нее жизнь и здоровье.
— Варвара Тимофеевна по понятным причинам видит вас теперь нечасто. Но, наверное, слышит... Слышит все то, чем поливают вашу голову «плюсы» и «минусы»... Не очень «красивая музыка» для любящего материнского сердца... Когда-то она вам говорила: «Не иди в политику», а что теперь советует, раз вы в эпицентре каждого «Эпицентра»?
- Мама - сильный человек, нэпман по своей философии. В самом деле, когда меня назначили премьером, первая ее фраза была следующая: «Витя, это какой-то грех на нашей семье». И сказано это было без иронии, без лицемерия. Подкованная жизнью мудрая мама понимала, какие тяжелые камни катит течение «высокой политики»: они могут сбить с ног любого, кто хочет избавиться от мути.
...Знаете, у меня есть очень много маминых записок. Как правило, из Хоружевки часто наезжают гонцы в столицу. И все ко мне попадают через маму. Она там, как секретарь. Еще и сопровождает визитеров записками. Красной пастой указывает суть просьбы, от кого именно земляк род ведет, например, это Иван Васильевич из Руды, ты его деда должен знать, и дальше подробно о деде, а в конце вывод: «Он работает на Украину». Вот в этом в ее понимании — философия добра, которое надо защитить.
Конечно, не хотелось бы, чтобы она смотрела и слушала все, что идет вразрез с ее философией. Но что поделать. Мы с братом и телевизор ей купили, и радио там работает. И газеты она читает - традиционно выписывает 10—12 изданий. Поэтому все пропускает через себя. Я знаю, что некоторые мои политические противники ни мать не помилуют, ни ребенка - для них нет ничего святого. Очень не хочу, чтобы атмосфера преступной власти душила мою маму, но пока не в моих силах избавить ее от этого.
— А как вы собираетесь праздновать? Не хочется с таким настроением бросить все и исчезнуть в этот день куда-нибудь подальше от юбилейных торжеств и шума?
- Вы правы. Я уже сообщил своим друзьям и коллегам: никакого празднования. Тем более, что это первый день Большого поста. Страстной день и все. Точка. Понимаю, что таким решением я причинил кому-то дополнительные проблемы — все было бы привычнее по традиционному сценарию...
— Цветы, стол с красной или зеленой скатертью, выступления с одами юбиляру. А потом банкет с этими же одами, еще более щедрыми, так как согретыми...
- Точно так. Поэтому я избежал «скатерти». Закончится Большой пост, будет теплее, накрою на природе большую «поляну», поставлю котел, сварю 20 ведер каши казацкой и скажу: «Дорогие мои друзья, приходите с женами и детьми встречать весну, без всяких формальностей. Такая моя мечта...
- Хорошо. Тогда подождем до теплого апреля, а пока перейдем к тем «холодным проблемам, которые «бодрят» политика независимо от праздников и юбилеев, — к политреформе.
- У меня абсолютно спокойна душа за ту позицию, которую на протяжении уже третьего месяца занимает моя фракция. Мы правдивы, честны сами с собой и людьми до последней буквы. Вне сомнения, речь не идет на самом деле о конституционной реформе, которая активизировала бы политическую жизнь в Украине. Продолжается манипулирование самым святым. Убежден, что люди, стоящие за этой реформой, инициировавшие ее ради собственных целей, — большое горе Украины. Они уничтожают системный подход к формированию властных балансов — откровенно и цинично. Поэтому, считаю, унизительно принимать участие в этом спектакле.
Понимаете, из искренних, «закулисных» разговоров, будь то депутаты большинства или представители меньшинства, убеждаешься: все понимают, что попираются святые вещи, происходит грубое давление на волю и чувство собственного достоинства. Становится все яснее, что с самого начала воплощалась фундаментальная идея власти — сохранить свои позиции. Все остальное — от лукавого. Когда они поняли, что проигрывают ключевую для государства фигуру — президента, тогда и возникла идея о «крепком премьере».
- Но, согласитесь, такая модель тоже может быть демократией...
- Несомненно. Но есть три вещи, я думаю, — вызовы для любого честного политика, если речь идет об осуществлении политреформы.
Первая. Не следует политическую реформу объединять с выборами. Ибо в таком случае она становится механизмом консервации власти определенных людей. Вторая. Изменять Конституцию можно только в гармонии с действующим Основным Законом. Нельзя приносить в жертву ни одного ее пункта, где говорится о правах и свободах гражданина. Нелегитимное принятие изменений приводит к такому же нелегитимному содержанию. А нелегитимное содержание, в свою очередь, ведет к нелегитимной власти. Некая черная цепная реакция, которая грозит катастрофой. В том числе и изоляцией страны на международной арене. Третья. Авторы «знаменитого» проекта утверждают, что их идея не противоречит европейской модели демократии. Но квинтэссенция западных моделей — это самоуправление, выборность. А что предлагает власть? Назначение представителей исполнительной власти — от председателя райгосадминистрации до министра — премьером. Это что, европейская модель? Почему в моем родном Недригайловском районе недригайловская громада не может избрать главу районной власти, а должна дождаться назначения из Киева? Там что, лучше знают профессиональные, моральные черты их земляка? Конечно, нет. Но такой порядок — эффективное средство административного давления. Не выполнил «нужного» распоряжения — снимаем.
- Какие мотивы заставляют людей быть ручными? Ведь солидные политики, депутаты — не мальчики на побегушках. Они чувствуют, что их унижают, тогда почему соглашаются на подобное?
Уверен, что нечестные, страшные мотивы — давление на волю посредством угрозы уничтожить бизнес, например. Поквитаться с близкими людьми...
Поэтому я говорил и буду говорить о деле, имеющем все признаки государственного переворота, а не упрямстве оппозиции в невосприятии политической реформы. Понимаете?
Можно вернуться и к голосованию 3 февраля. Есть разъяснение Конституционного Суда, где черным по белому отмечено: изменения в Основной Закон и принятие этих изменений не могут происходить на внеочередной сессии. Ведь получается, что в течение двух дней можно все утвердить и одобрить — даже переход к первобытнообщинному строю. Сегодня созвал внеочередную сессию — предложил перейти на отстрел мамонтов, завтра — на очередной — проголосовал за это всеми конечностями, а через неделю уже выходишь из пещеры с дубиной в руках...
- Но 3 февраля рассматривали не мамонтов и динозавров, а норму, которую отстаивает оппозиция: прямое избрание Президента.
— Да, это бросили как наживку, чтобы организовали внеочередную сессию, проголосовали за возвращение права человеку на «октябрьское волеизъявление». Но их интересовало не это: просто таким образом хотели легализировать незаконное решение от 24 декабря. Да, можно сказать, что мы достигли победы, заставив их вернуться к 103-й статье, но в таком контексте, когда нанизываются нелегитимные решения... Поэтому «Наша Украина» вынуждена была выйти из этого процесса: для нас ни голосование 24 декабря, ни 3 февраля не является юридическим фактом.
- Но, кажется, не все партнеры из оппозиции так мрачно оценили второе голосование.
- Скажу откровенно: я был очень удивлен и даже травмирован решением социалистов, ведь накануне мы достигли компромисса. — В чем же этот компромисс?
- Мы не требовали отмены документа под известным «шифром» - 4105. Мы лишь хотели добиться его легитимизации. Более того, мы готовы были сами за него проголосовать, я дал расписку, что человек пятьдесят—семьдесят во фракции его поддержат с учетом наших предложений...
А когда утром стало понятно, что большинство этого компромисса не хочет, я предложил: хорошо, мы снимаем блокаду, начинаем сессию, рассмотрение плановых вопросов — экономических, социальных. Параллельно формируем рабочую группу, которая возвращается к конституционной реформе и ищет консенсуса. Только после этого снова поднимаем этот вопрос. Логично? Логично. Казалось бы, обо всем этом договорились, и вдруг утром 3 февраля — совсем другой сценарий...
- Теперь ждете решения Конституционного Суда?
- В том числе.
- Между тем лидеры большинства подписали соглашение о проведении политреформы. Есть под ним и подпись Александра Мороза. А что «Наша Украина»?
- Мы считаем, что подписывать соглашения, составленные под давлением и патронатом Медведчука, унизительно. Я уж себе этого никогда не позволю. У меня такое впечатление, что люди, организующие подобные представления, давно работают не на Украину, а на собственные интересы и толкают страну к расколу и общественному разочарованию. Но известно, что с тех, кому много дано, я имею в виду в первую очередь народных депутатов, очень много и спросится. Те десятки миллионов долларов, которые блуждают в стенах парламента как плата за измену, — это проклятые деньги. И я убежден, что любая политическая сила, которая к ним дотронется, со временем будет не рада этому. То, что творят сегодня налоговая вместе с прокуратурой, ставшие центральным инструментом политических расправ, — настоящая карательная операция против неугодных. Разве в такой ситуации чего-то стоят подобные соглашения?
— А что вы думаете о возможности выдвижения единого кандидата от власти?
- Нам все равно, какая фамилия будет у кандидата власти. Раньше, если помните, таким кандидатом называли Медведчука, а сегодня даже его СМИ перестали говорить об этих избирательных прожектах.
— Следовательно, остается Виктор Янукович?
- Если честно, я не завидую власти. Ведь сегодня, чтобы позиционировать себя как порядочного человека, говорят: «Я не имею отношения к власти». Поэтому как можно завидовать тому, кто во время выборов будет репрезентовать власть? Для меня важно, чтобы борьба была честной, публичной и профессиональной. Наибольшая угроза этому — нечестная политика, фальсификации, контролированность СМИ, зависимые суды, админресурс...
— К этим методам вы забыли добавить еще один — запуск версии об «американском зяте», и вообще: «Америка поставила на Ющенко». Вам помогают заокеанские связи или вредят, как вы сами считаете?
— Это большая глупость, бессмыслица подобные слухи. Они задевают не только меня, но унижают Украину. Жить в III тысячелетии и надеяться, что украинские проблемы решат в Москве, Варшаве или Вашингтоне, это даже не наивность.
А по поводу того, чей я зять... Знаете, 20 миллионов «нашего цвiту по всьому свiту» — это уже тема истории, трагедий, политики, а не моя собственная вина. Припоминаю интервью нашего Президента, где он сознается в сокровенных мечтах. Одна из них, чтобы те миллионы рассыпанных по миру украинцев возвратились на родительскую землю. И я спрашиваю, если из 20 миллионов одна украинка — моя жена Екатерина Чумаченко -12 лет назад «приблизила мечту» Леонида Даниловича, вернулись на родительскую землю (ее мама из Леток на Киевщине, а отец из Луганской области), то какой в этом грех? Какая вина, какой состав преступления в ее возвращении? Ведь на родную землю возвращаются эстонцы, латыши, литовцы - кто им упрекает? Если человек приехал не в гости, а к себе домой - почему этот факт мы запаковываем в бериевские стереотипы? Кстати, и мой отец, и мой тесть похоронены здесь, на украинском кладбище, среди своих братьев и сестер... Так какой американской «страшилкой» пугают людей?
Я откровенно скажу: это стыдно слушать. Иногда это больно слушать. Но все это я компенсирую любовью к своей жене, к детям, к семье. Я горжусь, что именно моя Катя возвратилась на Родину, что она украинка — и генетически, и духовно. Я просто счастлив, что у меня такая любимая и любящая жена.
- Вот видите, Виктор Андреевич, как и собирались, мы снова вышли на лирику - закончили любовью. Желаем вам, чтобы это чувство никогда не исчерпывалось в вашей семье. И никаких холодных изменений в этом святом семейно-конституционном процессе!
- Спасибо. И вам желаю счастья. И полного процветания свободы слова.
***
фото: Виктор Ющенко с семьей — женой Екатериной, дочкой Софийкой, внучкой Доминикой-Яринкой, дочкой Линой, сыном Андреем, дочкой Христинкой.
