2-3 мая в зале областной драмы грустную комедию "Милый лжец" отыграли звезды российской сцены, народные артисты СССР, ведущие актеры театра имени Евгения Вахтангова Юлия Борисова и Василий Лановой. Столичные мастера "прочли" подлинную переписку великой английской актрисы Патрик Кемпбелл и Джорджа Бернарда Шоу. Признаюсь, столь потрясающе техничной работы заезжих знаменитостей мне не приходилось видеть уже давно.
"В череде первомайских праздников, которые мы отмечаем, - сказала народная артистка России, лауреат Государственной премии РФ Кларина Шадько, чье приветственное слово от имени ульяновского коллектива предваряло спектакль, - вас, зрителей, ждет еще один, театральный - встреча с королями сцены". Зал встретил их появление овациями.
...Кемпбелл хранила письма Шоу в шляпной коробке, сберегла ее и привезла в Лондон незадолго до взятия немцами Парижа. Однако действие спектакля начинается за 40 лет до этого, в 1899 году, в расцвет викторианской эпохи, когда великий драматург встретился с актрисой и начал писать пьесу "Пигмалион" специально для нее.
Первые минуты постановка воспринималась как монотонное интеллектуальное действо, однако потом эпистолярная полемика двух ироничных, самостоятельно состоявшихся в искусстве людей полностью захватила зрительское внимание. Непростые отношения между "всеми признанным ветераном сцены", как со свойственным ему афористичным сарказмом называл Патрик Кемпбелл ее дистанцированный возлюбленный, и самим "ирландским лжецом" Шоу, движимые ревностью, вырастая из мелких взаимных уколов, порой походили на откровенный "рэкет чувств". Любовь и безразличие, родство душ и нежелание поступиться своей самодостаточностью и свободой - через эти круги ада и рая, близкие и понятные каждому мыслящему человеку, прошли герои "Милого лжеца", оставляя нам, несмотря на смешные моменты, чувство безысходности в преодолении собственного экзистенциального одиночества.
Кемпбелл: Ну посмотрите мне в глаза хоть несколько минут. Из-за этого вы не опоздаете к обеду... Почему вы ругаете меня за то, что я такая, какая я есть, а не такая, какой меня хотите видеть вы?!
Шоу: Как можно полюбить человека, для которого жизнь - лишь повод для очередной пьесы?.. Вы пробудили во мне ощущение вины за то, что я всегда смеялся... Одиночество - великая вещь, но только не тогда, когда ты один...
Герои спектакля проходят долгий "совместный" путь, основные вехи которого так и остались выраженными в переписке. Она поддерживает его после смерти матери, он ее - в потере сына, словно нет и не было больше близких людей, словно не существовало собственных семей или другого окружения, способного помочь в ситуации личной драмы. Собственно, весь "Милый лжец" и есть преимущественно драма с некоторыми элементами комедии, призванными только усилить эффект пробегающего мимо времени. Ровно 40 лет... Именно столько нужно героям, чтобы понять: все позади, затянувшаяся возможность счастья, разменянная на словесные "пассажи" в "тысячах писем" и нежелание сделать первый шаг, чтобы выйти из положения, закончилась ничем, и две отдельные жизни, увенчанные успехами и амбициями, уже никогда не заживут одной, своей...
Кемпбелл: Вы чувствительны, а ваш дурной тон - всего лишь особый вид кокетства. Письма - это западня...
Шоу: Когда в дело вступает эта чертовщина - любовь, человека ожидает гибель... Все эти письма - зря. Рана никогда не затянется...
Шоу лично готовит 49-летнюю Кемпбелл к "Пигмалиону", в котором она с триумфом исполняет роль "девчонки моложе 20 из простонародья". А потом драматург узнает, что его подопечная скрыла от него свое состоявшееся замужество... Вот она - кульминация, вот он - Рубикон, фактическая точка невозвращения. Теперь письма становятся еще более редкими и вызывающими. Вынужденные маски, кажется, окончательно прирастают к лицам...
Герои "стали старше и сварливее и все дальше отходили друг от друга". Дела стареющей актрисы неблестящи. Вопреки отчаянным протестам Шоу, она хочет опубликовать его письма, и тогда он возвращает ей ее послания, отредактированные собственной рукой.
Шоу: Должны же у вас быть другие подобные авторы. Публикуйте и их письма тоже, иначе они почувствуют себя обойденными...
Кемпбелл: Не стройте из себя сверхчеловека. Если вы писали мне то, чего не думали, не надо было писать вообще...
Письма все-таки были напечатаны, хотя и не все, но пресса отметила, что актриса открыла миру "настоящего Шоу". Когда ему исполнилось 68 и он уже приступил к написанию своей поздней пьесы про Жанну д'Арк, Кемпбелл становилось все труднее добывать себе новые роли. Но переписка возобновилась.
Кемпбелл: Когда-то мне казалось, что великую битву за жизнь мы ведем в молодости. Ничего подобного! Вот когда мы никому не нужны, эта битва и кипит...
Шоу: Мы оба клоуны и фигляры... Вы дали мне так много, почему я не могу ничего дать вам?..
Шоу за 80. Он приглашает ее в свою новую пьесу, но актриса снова отказывается от помощи. По меткому выражению драматурга, Кемпбелл "напоминала тонущий корабль, который ведет огонь по своим спасителям", частенько спрашивая у народившихся звезд немого кино, чем же те занимаются. Неудивительно, что последней надежде - карьере старой актрисы в Голливуде - не суждено было сбыться.
Кемпбелл: Голливуд и съемки приучили меня к величайшему смирению. Две недели работы за 16 месяцев - вы подумайте, какое везение... Меня беспокоит, что будете нашими письмами, когда начнется война. Они меня вдохновили, но если в них вы были только обманщиком...
Шоу: Наслаждайтесь последними дарами жизни... У меня было столько возни с "Пигмалионом", но это произошло 30 лет назад...
Последнее письмо датировано 29 июня 1939 года - канун второй мировой войны, одинокая старость героев.
Кемпбелл: Никто, никто не подаст мне руку, когда я перехожу улицу, а вокруг несется огромный поток машин...
Шоу: Гигант превратился в развалину... Я больше не ставлю пьес. Я слишком стар...
Письма сохранились. Возможно, как самое дорогое воспоминание двух великих в искусстве и одиноких в жизни людей. По крайней мере, спектакль приводит к этой мысли, оставляя после себя пусть слабое, но все же утешение: не мы первые - не мы последние...
