Вячеслав Полунин, лучший клоун мира и почетный гражданин Лондона, и его методы покорения Бродвея через создание привлекательных «концепций жизни» для людей его команды.
Однажды в комнате переговоров на Бродвее появилась абсолютно не вписывающаяся в серьезную атмосферу солидного заведения группа «дикарей с острова Там-там». «Да, мы дикари, — закричали они обалдевшим бродвейским продюсерам, — мы носим серьгу в ухе, умеем танцевать вокруг костра и ничего не понимаем в ваших 400 пунктах контракта».
Семь лет назад за границей, куда Вячеслав Полунин (известный в России как мим Асисяй) уехал со своим театром, решался вопрос о «сНежном шоу». Тогда он был практически никому неизвестен. На протяжении шести месяцев он и его жена Лена ходили на Вродней как на работу, дабы узнать решение: будет или "нет его театр давать ежедневные спектакли. Тот контракт им был очень нужен. Во-первых, чтобы доказать — что могут все. «Это весьма важный момент, когда внутренне говоришь себе: «Хочу вот этого», — считает Полунин. — И не потому, что это — зеленое или красное, а потому, что это по-настоящему интересная вещь». Кроме того, попасть на Бродвей — как для альпиниста взойти на Эверест. Продюсеры, узнав, что шоу идет на Бродвее, моментально меняют к нему свое отношение. После все другие проекты делать намного проще. Вот почему на кон поставили все деньги, заработанные до этого театром, наняли лучшего юриста, работавшего с «Макинтошем» и Cats, и переводчика (бывшего во времена холодной войны английским шпионом, с отличным знанием английского и русского). «За те девять месяцев мы получили настоящие «университеты», — вспоминает Слава Полунин. — Чему-то и они учились у нас. Например, мы говорим — у нас люди обязательно едут с семьей. Они: «Зачем? Это же невыгодно! У нас так не принято». Приходилось отстаивать свою позицию: если нет тепла, нет дома, нет нормальной человеческой жизни, какой тогда вообще смысл этим заниматься...» Но самый сильный шок ожидал американцев после того, как переговоры закончились и уже был заказан театр на Бродвее. «Сумасшедшие» клоуны послали им письмо с отказом от контракта, если за продюсерами останется право решать, кто из актеров должен работать, а кто нет, какие из сцен стоит убирать из спектакля, какие — вставлять. «Мы поняли, что так они «убьют» шоу и что нам придется снова тянуть лямку вместо того, чтобы получать удовольствие, работая в любимом спектакле, создавая праздник для публики и себя...»
Они вернулись на Бродвей через шесть лет уже в роли победителей. После того как «сНежное шоу» заслужило мировое признание при гики и зрителей, нашелся продюсер, согласившийся на все условия артистов. «Зато теперь те люди, с которыми мы сотрудничаем, понимают, что с нами по-другому работать уже невозможно. Что мы — нормальная команда», — говорит Полунин.
Он — безусловный лидер в своем «театре-гнезде». Потому что талантлив и как всякий гениальный клоун — мудр. Потому что постоянно в поиске, «ведь если ты не ищешь, то падаешь с горы». Несколько лет назад Полунин сформулировал для себя наиболее приемлемую жизненную философию, которую определил как «праздник жизни». И которой заражает все большее число людей из своего окружения.
***
Меня всегда интересовал «идеал сообщника»
«&»: Слава, даже самые талантливые «лицедеи» не смогли бы долго обманывать зрителя. Особенно в ваших спектаклях, где много импровизации, где идея подхватывается не только с полуслова, я бы сказала, с полувздоха. Как вам удалось создать такое сообщество единомышленников?
В. П.: Еще около 20 лет назад — в «лицедейский» период, когда я только пытался создавать команду, то серьезно заинтересовался психологией группы и психологией творчества, читал труды Выгодского. Уже тогда ставил цель — научиться создавать праздничную атмосферу. Но прежде пришлось понять, при каких условиях группа существует как единое ядро, а когда распадается. На то время я четко осознал, что у меня должна быть команда, не превышающая 5 человек. И что в театре вообще не может быть больше 21-23 человек. Только тогда возможно ощущение единого целого, жизни «на одной ноте». И я долго придерживался этого правила.
«&»: Почему такое жесткое ограничение?
В. П.; Потому что я был уверен, что каждый человек должен восприниматься лидером как объект искусства. Главная задача — дать каждому возможность реализоваться. А для этого прежде всего человеку нужно создать гармонию в себе, затем гармонию его со мной и, наконец, гармонию с группой. Каждый раз, когда я выстраивал планы, то в первую очередь создавал план для отдельного человека. Смотрел, чего ему хочется, куда его «несет» и куда он должен дойти за это время. Потом пробовал совместить все эти направления. В результате получалась идеальная формула. Меня интересовал идеал сообщника. В те времена для меня это было самым главным.
«&»: Что-то изменялось в ваших принципах с течением времени и с приходом опыта? По-прежнему ли для вас человек важнее всего или появились иные приоритеты?
В. П.: На начальном этапе, действительно, человек был важнее, чем все остальное. Уже тогда я догадывался, что человеку можно дать формулу, по которой он будет расти дальше. Просто в те времена я еще не владел этим. А вот сейчас меня интересует другой идеал, условно — идеал концепта. Я создаю концепт идеи человеческой жизни, деятельности и т. д. Последнюю идею можно назвать «праздник жизни». Она состоит в том, что любые наши ежедневные действия — это искусство, и все — театр. В том числе любое проявление менеджмента. Поэтому нужно ухитряться любые действия совершать по тем же законам, по которым делается театр; режиссировать, создавать образы, декорации. На каждый свой шаг придумывать неожиданные решения, чтобы каждый из них был удивителен. Эта идея настолько захватывающая, настолько красивая, что любой человек, попробовав ее, уже уйти от нее не может. Таким образом, если ты создаешь правильный концепт — люди сами идут к цели, координируют спои действия. Тебе даже необязательно регулировать, помогать.
«&»: Можно сказать, некая «божественная» роль...
В. П.: Ну да. Раньше я «лепил» людей. А теперь «леплю» идеи, которые захватывают людей.
«&»: Но чтобы люди загорелись, нужно увлечь их своей идеей. У вас есть секрет, как это лучше всего сделать?
В. П.И в те времена, и сейчас — я никогда не доверяю слову. То есть формула «сейчас я тебе объясню, как надо делать» — не для меня. Я уверен, что единственный вариант — жить так, как ты считаешь правильным. Чтобы люди видели твой реальный опыт, и именно это их увлекло, и они захотели бы тебе подражать.
Так, например, мы воспитывали детей. Я не думаю, что слишком много времени посвятили тому, чтобы объяснить им, как устроен мир. Просто жили так, как считали правильным. Они тоже в этот поток вошли, приняли идею «праздника жизни», потому что это им интересно.
***
Почему Америка работает через Англию
«&»: Наверное, Нью-Йорк вспоминается как самый жесткий город на пути к успеху — потому что был первым. Было ли что-то в нью-йоркском периоде, что серьезно изменило вашу стратегию продвижения, научило ответным жестким приемам?
В. П.: 11оеле приезда в Америку у нас были очень смешные эксперименты и результаты. Мы хотели, чтоб о пас узнали, хотели обосноваться и развивать свою идею шоу, показывать собственные спектакли. Первым делом обошли все лучшие агентства в Нью-Йорке. У нас была кассета, и мы надеялись поговорить, рассказать о себе. Но ни одна компания не среагировала на наше предложение. Даже посмотреть кассету никто не захотел. Нас просто не пускали дальше секретаря. Потому что количество желающих выступать в Нью-Йорке столь огромно, что просмотреть всех невозможно. Там четко работает система рекомендаций. Люди пробиваются не снизу а сверху. То есть они приходят оттуда, где их уже знают.
В Англии, куда мы приехали после Америки, начали действовать другим, не менее забавным, способом; загружали факс 24 часа в сутки, который тысячами рассылал приглашения на наши спектакли. Откликались в лучшем случае 2-3 человека. Несмотря на неудачи, мы постоянно придумывали, каким путем продвигать наше шоу на рынке.
«&»: А почему вы все же переехали из Америки в Англию?
В. П.: Мы решили, что должны быть в Лондоне, потому что провели огромную работу — с калькулятором и множеством книжек, занявшую много месяцев, чтобы осознать, где находится центр и где нужно начинать продвигать свое шоу. Высчитывали, какое количество театров в такой-то столице, где какая публика. Кроме того, опыт дал понимание, что американская система рекомендаций не срабатывает, что Америка работает через Англию. Американский шоу-бизнес доверяет вкусу Европы. И если шоу с успехом прошло в Европе, тогда его принимают. Значит, чтобы попасть на Бродвей, надо сначала заработать имя в Европе. Когда мы осознали это, то поехали в Европу, начали там выбирать правильное место (где настоящие критики, настоящая публика и т. д.) — Париж это, Лондон или Амстердам? Оказалось, например, что в Лондоне театров в несколько раз больше, чем в том же Париже.
Теперь надо было, чтобы люди смогли нас оценить. Мы-то знали, что собой представляем, но этого не знали другие. И это надо было доказать. Все то, что заработали за год в Америке, за несколько недель истратили в Лондоне на рекламу. И выиграли. В первый день у нас в театре было, наверное, человек 200. Хотя реклама не представляла ничего особенного — просто ее было очень много. И правильно было выбрано место: несмотря на то, что театр располагался не в центре, но зато был потрясающей красоты (кстати, там когда-то Чарли Чаплин играл). Я специально искал такой театр, в котором все происходит по-настоящему, как будто играешь на скрипке Страдивари. То есть целый комплекс вещей был сделан правильно. Поток публики стал расти изо дня в день просто в два раза. В конце концов, через три недели на улице стояла очередь — не знаю, на сколько кварталов, но попасть в наш театр уже было практически невозможно, Какой-то аутсайдерский театр — и вдруг 1500 человек! По-моему, его служащие лет 20 не открывали третий ярус, а тут пришлось сделать наверху ремонт, потому что публики было больше, чем здание в состоянии вмесить. Это я сейчас говорю про продвижение, а не про ту главную, принципиальную идею. Потому что сначала нам нужно было выжить и подняться.
А вот когда ты уже имеешь хорошее шоу — то дальше важно, чтобы оно прозвучало, чтобы его полюбили люди, чтобы к нему появился интерес. За один год эту дорогу не осилишь. Требуется 5-10 лет. В принципе нужно было сделать то, что я уже в свое время делал в России в течение 5 лет, показывая каждый год на телевизионном «Голубом огоньке» по одному новому пятиминутному номеру. Но в Лондоне работает другой принцип. Критика — самое главное. Когда пришел известный критик из журнала Time и написал о лучшем клоуне в мире, то все просто перевернулось — выстроилась очередь из продюсеров, желающих увидеть шоу. Критикам там доверяют абсолютно, и если критик сказал, то он действительно так думает и никогда не скажет что-нибудь другое.
***
Людям, которые с нами работают, весело
«&»: Наверное, лондонская специфика заставила вас поменять и принципы построения команды?
В. П.: Да, система в Лондоне была совершенно другой. Я решил сделать семейный цикл: т. е. вся наша команда — это наша семья, плюс 2-3 друзей. Я понимал, что это правильно. Для того чтобы создать живую, идеальную команду, учитывая ту ситуацию, в которой мы находились, вернуть именно этот дух центра было верным решением. Создать такое «гнездо», где тепло и всегда уютно, где все друг другу помогают, нет понятия «функциональные обязанности» и никто не спрашивает, почему я делаю это, а не то. Все делают все, что па данный момент необходимо. Постепенно ко мне стали приходить друзья, которым нравится атмосфера этого дома, этого домашнего цирка.
Вначале было непринципиально, какого класса специалист — важно, какого духа человек. Поэтому это тепло малой группы создавало идею, а уж потом постепенно стали искать людей, имеющих не только близкий нам дух, но и высокопрофессиональные знания, умения. Хотя мы никогда не возьмем просто хороших профессионалов. Только если друг друга любим и чувствуем, если это наше любимое дело, то мы вместе.
«&»: Но это легко говорить, а как можно протестировать человека — свой он или чужой?
В. П.: Очень просто. Один человек входит — от него холодно, а другой входит — исходит тепло. В одной компании находишься — плохо, в другой тебе хорошо. С одним человеком просто, с другим — сложно. Я тут не вижу никаких трудностей. Мы должны были любить то, что делаем, и нам нравилось быть вместе, нравилось этим заниматься. И поэтому это дерево росло, росло и стало огромным. Сейчас нас человек 150. Каждый занимается своим делом. Кто в Америке, кто — в Канаде, кто — и Италии. Когда нам необходимо — звоним, спрашиваем, кто свободен, и они к нам приезжают.
Вот тут, когда мы почувствовали, что уже крепко стоим на ногах, то самоуверенно и лихо решили попробовать — а что, если превратить всю свою жизнь в праздник? Почему бы нет? Не всегда получается, но когда ты хочешь и пытаешься — целые месяца превращаются в праздник. Это вообще фантастика. То неделя истерики — от работы, от тяжести, а то вдруг опять — раз... и перед тобой словно равнина или гладкое озеро, и все движется так, как ты хочешь.
***
Нужно как можно больше сделать хорошего, а плохому просто не останется места
«&»: Чтобы люди приходили в его дело как на праздник — заветная мечта каждого руководителя. Почему же это редко у кого получается?
В. П.: Для этого нужно, чтобы центром твоей жизни был праздник, а не другая какая-то цель. Тогда люди с удовольствием вовлекаются. А если они видят, что ты праздник используешь только для того, чтобы другую какую-то свою цель реализовать — никто к тебе на праздник не будет приходить.
Вячеслав Полунин, мим, президент международного театрального центра «Академия дураков», народный артист России.
Известность ему принес номер «Асисяй», с которым он выступил в телепередаче «Новогодний голубой огонек» (1980-1981 гг.). После этого родилась идея создания мим-театра «Лицедеи», с которым Полунин проработал до начала девяностых.
С 1994 года начал гастролировать по разным странам. Спектакль «сНежное шоу» вот уже более 10 лет собирает аншлаги.
Проводит по всему миру фестивали, создает ассоциации уличных и народных театров, пантомим и клоунад. Организовал первый фестиваль уличных театров «Лицедеи», «Лицедей-лицей» (1987), фестиваль клоунады «Конгресс дураков», европейский фестиваль «Караван мира» (1989) — странствующий театральный фестиваль, колесивший в течение полугода на машинах по Европе от Москвы до Парижа, первый фестиваль женщин-клоунесс мира «Бабы-дуры» (1993).
На Всемирной театральной олимпиаде в Москве (2001) организовал программу «Лучшие клоуны конца XX века».
Имеет самые престижные театральные премии, среди которых эдинбургский «Золотой ангел», испанский «Золотой нос», премия Лоуренса Оливье, российский «Триумф».
Живет в Англии и Франции. Является почетным жителем Лондона.
«&»: И много вы встречали единомышленников, тех, кто исповедует ту же философию жизни?
В. П.: Полно. Я их просто коллекционирую. Многие мои друзья именно так и живут. Они провоцируют правильную позицию жизни, утверждают, что центр находится не там, где ты количественно чего-то достигаешь, а там, где этого добиваешься качественно. В ежедневной нашей жизни центр смещен к какой-то конечной точке — вот я доберусь туда, и тогда буду думать о счастье. А так не бывает (как в чеховском «Ионыче»). Вся жизнь состоит из множества ежедневных дел. И правильная концепция — когда ты ежедневно делаешь все, чтобы этот день стал таким, ради которого живешь.
Причем это так заразительно. Стоит человеку один раз попробовать, и он начинает понимать, что именно это и есть главное удовольствие. Я, например, не знаю ни одного человека, который, побывав хоть раз в нашей атмосфере, потом не перестраивался бы. Например, у нас никогда внимание не акцентируется на том, что сделано плохо, а всегда на том, что хорошо. Этот принцип неслучаен. Поэтому все время ищешь, что б такого сделать хорошего. И постепенно хорошее выталкивает все плохое. То есть нужно как можно больше делать хорошего. И все. Плохому просто не остается места.
Самая главная сила нашей компании, наверное, в том, что людям, которые с нами работают, весело. Это - радостная жизнь. Необходимость праздника в ежедневной жизни — очень важный момент. Все последние годы, почувствовав в этом свою силу, все наши управленческие вещи стараемся делать в этом ключе (хотя, конечно, не всегда получается). Мы пришли к тому, что само по себе общение должно доставлять удовольствие. Будь то общение с продюсером, агентом или случайным техником. В последние годы всеми административными делами занимается моя жена Лена (по совместительству актриса нашего театра). В этой сфере она замечательно себя чувствует.
«&»: Лена, у вас есть какие-то собственные приемы, как сделать, чтобы общение доставляло удовольствие. Может быть, нужна какая-то настройка на волну собеседника?
Л. П.: Нет ни одного дела, даже самого серьезного, которое невозможно сделать радостным. Кроме того, любые переговоры мы можем превратить в спектакль. Их можно просто пробубнить, а можно устроить такую дуэль! Настоящий бой. Л если к проблеме подходить как к неразрешимой — это будет просто пытка. Ну, например, если бы мы не относились к нашим переговорам о путешествии на «Корабле дураков» как к какому-то приключению, то, наверное, сошли бы с ума. Потому что не укладывается в голове, почему без всяких аргументов говорят «нет» и все. Или когда говорят «да», но ничего не делают. У нормального человека опустились бы руки. Он сказал бы: «Ребята, что это? Сумасшедший дом?» Развернулся и ушел бы, хлопнув дверью. Но если настроиться, что нет ничего на свете невозможного, любая сказка может стать былью... В. П.: Все проекты, которые мы стали делать, начиная с 1982 года, какие-то нереальные. Реальные проекты делать неинтересно. Интересно такие, как «Караван мира». Большинству людей идея на самом деле казалась безумной, потому что иностранцев мы в тс времена еще и в глаза-то толком не видели. А тут должны приехать 60 театров со всего мира! Шапито, какие-то домики на колесах, которые должны проехать через всю Европу. Мы обошли всех — ЦК комсомола, профсоюзы, Союзгосцирк, минкультуры. Везде отказ. И вдруг попадаем в только что созданный Союз театральных деятелей, показываем свой фантастический проект, и они дают деньги! Потом надо было объехать всех министров культуры Европы и найти еще кучу денег: тут чуть-чуть дали, там чуть-чуть дали... И вдруг один француз — Джек Лан — еще столько же дал. Люди действительно поверили в красивую идею. Собрали $3 млн. и потратили их на праздник во всей Европе! Люди, вспоминая об этом, говорят, что поучаствовать в чем-то подобном вряд ли еще хоть раз удастся.
«&»: Многие торят» на начальной стадии проекта, но потом, когда все становится будничным и привычным и надо впрягаться и везти телегу, — запал кончается. Как вы поступаете в этом случае? Каким способом поддерживаете вдохновение членов вашей команды?
В. П.: Наш театр устроен так, что каждый человек все время находит себе какое-то свеженькое занятие. У нас нет только артиста — он выполняет обязанности и техника, и администратора и т. д. Вчера он учился ставить свет, потом — шить башмаки, красить или делать противоположную роль. Подходишь к занавесу и говоришь: сегодня я играю совершенно другой спектакль — играю чеховское настроение. Шагаешь, играешь чеховское. Я все время прихожу и говорю: «Так, играем противоположные роли. Кто какую выбирает?». Это постоянно новая цель. Стремление к ней. Ведь творческая жизнь — это и есть постоянный поиск чего-то нового. Каждому человеку необходимы новые высоты.
Беседу вела Елена Гладских
***
фото: Каждый человек должен восприниматься лидером как объект искусства. И главная задача — дать каждому возможность реализоваться; Люди вовлекаются тогда, когда праздник является центром жизни. А не тогда, когда он используется для достижения других целей.
