"сНежное шоу" Вячеслава Полунина согреет сердца москвичей
- Вячеслав, наверняка вы надеялись, что в Москве будет настоящая русская зима. Но зима выдалась теплая, мягкая, как в Лондоне или Париже.
- Раньше, куда бы я ни приезжал со своим шоу, начиналась какая-то свистопляска с погодой. Помню, в день премьеры, а было это в декабре 1993 года, в Лондоне выдался единственный за всю ту зиму снежный вечер. Но поскольку я не вправе рассчитывать на милость Всесильного, то снег вожу с собой. Таможенники всех аэропортов мира не перестают удивляться нашим чемоданчикам, на которых написано: "Радуга - 12 кг", "Дождь - 30 кг" и, конечно же, снег. Так что природу, следуя совету одного философа, я вожу с собой.
- Правда ли, что на ваших представлениях никто не знает, что будет в следующий момент? Ибо в каждую секунду артист Полунин может выкинуть такое, о чем даже сам не подозревал?
- Разумеется, общий сценарий шоу в моем сознании существует. Но я предпочитаю работать спонтанно, полагаясь на импровизацию и мимолетное желание. Так работал Чаплин, считая строгое соответствие сценарию профессиональным невежеством. Он составлял что-то вроде заметок для памяти, в которые записывал свои мысли.
Самый великий в мире клоун доверчиво отдавал свое творение во власть необузданного порыва. Впрочем, на этот раз я хочу показать москвичам свое шоу в английском стиле, когда внутреннее напряжение, накал страстей, буря эмоций достигаются при внешней сдержанности и даже с присутствием леденящего холодка.
- Неужели нас ждет не упоительная фантазия, уносящая в мир снов и тайн, а снежное королевство с кривыми зеркалами?
- "сНежное шоу" не имеет ничего общего ни с советскими, ни с голливудскими лозунгами - "за" или "против", с борьбой добра со злом, черного с белым. Это то незыблемое и вечное, что называется человеческой душой. Для меня всегда была важнее магическая часть действа, чем социальная. Поэтому я никогда не призывал к свободе, протесту и прочим бесполезным вещам, в приверженности к которым меня обвиняли.
Свобода для меня была и остается вторичным понятием, тогда как душа - на первом плане. Это как с любовью, от которой одни ждут надежного тыла, другие - достатка, третьи - потомства. Для меня любовь - это когда все кажется волшебным, добрым и лучезарным.
- Вы сами сказали, что у каждого человека, а значит, и у каждого народа свое понимание прекрасного. Тогда как вам удается достучаться до "горячего финского парня" и до прагматичного немца?
- Различие в темпераментах, бесспорно, вносит существенные коррективы в мое шоу. Самым сложным оказалось покорить американскую публику. Сейчас в течение пяти месяцев "сНежное шоу" с большим успехом идет в Нью-Йорке, тогда как вначале я никак не мог до них достучаться. Что бы я ни изобретал, не возникало ощущения, что, как говорится, мы вместе покушали. Потом я понял, что "нежностью" их никак не возьмешь.
Пришлось прибегать к насилию - вплоть до задирания почтенным дамам в присутствии их мужей ножек. Жителям безумного Нью-Йорка требуется бешеная энергия - и никак иначе. По мощи, страсти, ритму этому городу нет равных. Еще американцы обожают, когда с ними играют, за что их называют вечными детьми. Они ни за что не будут безучастно созерцать происходящее на сцене, как это делает европейский зритель.
- Но в качестве укромного уголка вы выбрали предместье Парижа, где, по слухам, построили какой-то сказочный дворец, который якобы не уступает фантастическим владениям самого Сальвадора Дали?
- Это чистая правда. В ванной комнате у меня льется водопад, создатель которого получил за свое изобретение международную премию и кучу денег. Но самое удивительное в моем доме - это комната моего любимого героя Щелкунчика. Только заходишь в нее и сразу оказываешься как будто под столом. А все предметы видятся такими огромными, как это было с нами в детстве.
Когда я был маленьким, я очень любил играть под столом, строил там дома, пароходы, устраивал представления. Сейчас я хочу чувствовать то же самое, что чувствовал будучи ребенком, видеть те же сны, так же мечтать и летать. Дети - это непризнанные гении, я это точно знаю.
- А чем занимается ваш сын?
- Он как раз живет с мамой в Нью-Йорке - ибо Нью-Йорк - идеальное место для молодого человека. Он учится всему, чему только возможно, - рисованию, музыке, танцам. Каждая минутка у него расписана и занята делом. Но для пожилого человека Нью-Йорк - сумасшедший дом.
- Вячеслав, вы покорили своим удивительным талантом Старый и Новый Свет. Но есть ли город на карте, который произвел на вас самое сильное впечатление?
- Как ни странно, это Амстердам, где я встретил наступивший Новый год. Все жители Амстердама в течение декабря заняты исключительно тем, что закупают пиротехнику. И в новогоднюю ночь устраивают невиданный праздник огня и света, который напоминает языческие представления. Это вам не "пых-пых" на провинциальной площади под свистки милиционеров, а сказочная феерия. И представляете себе, ни одной пьянки за всю новогоднюю ночь, ни одного происшествия - разве не чудо?
- А какое чудо ждет в недалеком будущем нас, ваших родных и самых любимых зрителей?
- Я давно хочу напротив Зимнего дворца в Санкт-Петербурге построить фантастический мир из воздушных замков. Правда, пока на это нет денег, но мечта слишком велика. В апреле в Одессе состоится премьера моего нового спектакля "До-До", который полностью завладел моим воображением. А еще я объявляю прием в "Академию дураков", которую решил сделать супервысшим учебным заведением. Как говорил Маяковский, устроим всемирный праздник таких богатых и пестрых нищих. Кстати, выпускники первой "Академии дураков" работают сейчас в "сНежном шоу".
Например, мой партнер в Москве - замечательный ученик академии, сын моей любимой актрисы Ольги Волковой Ваня. Сначала он работал у меня помощником по свету, а теперь выучился на дурака. Прогресс, как видите, налицо.
- Вячеслав, мы охотно верим, что быть настоящим клоуном - великое счастье, но как стать таким клоуном, перед которым снимает шляпу весь мир?
- Это просто и в то же время сложно. Смехом ради смеха не завоюешь мир, как и самыми тонкими шутками. Ранний Чехов со своими "осколками" - хорош, но это всего лишь Антоша Чехонте, а не великий русский писатель. Он стал признанным во всем мире классиком потому, что сумел показать яблоко, дождь, чайку как цельный предмет.
Творец кладет яблоко на скатерть - и получается Сезанн, смотрит на дождь - и вот у нас есть Верлен, он впускает в свою мастерскую простую девчонку с улицы - и выходит "Мадонна" Рафаэля, он видит бродягу-неудачника и делает из него Чарли.
Я когда-то решил создать причудливый мир бродяг, музыкантов, поэтов и романтиков - и возник трогательный человечек Асисяй. Но он был всего лишь осколком, моей частью, но я хочу сочинить эпическое произведение, а не сатирическую миниатюру.
Уже есть зима - Снежная и, несмотря ни на что, волшебная. Теперь надеюсь на приход Болдинской осени. А умный я такой, потому что постоянно читаю - в дороге, перед концертами, когда засыпаю и когда встречаю новый день. Таким образом я тренирую свои мозги: ведь глупый клоун - это просто дурак, а чтобы быть шутом - надо перещеголять короля, все правительство и, разумеется, всю их свиту.
