Знаменитая актриса раскрыла "Смене" тайну своего рождения
В ПИТЕРЕ гостит Софико Чиаурели, удивительная женщина, пожалуй, самая знаменитая грузинская актриса. Фильмы с ее участием - "Не горюй!", "Мелодии Верийского квартала", "Миллион в брачной корзине", "Ищите женщину" - до сих пор крутят по российскому телевидению. Софико в жизни окружали необыкновенные люди. Муж - телекомментатор Котэ Махарадзе, отец - выдающийся актер, режиссер и художник Михаил Чиаурели, мать - великая актриса Верико Анджапаридзе. В доме, где родилась и живет Софико Чиаурели, в Тбилиси ныне размещается Театр одного актера "Верико". В эти дни по приглашению петербургской грузинской диаспоры "Иверия" он гастролирует в нашем городе.
До Питера - как до Луны
- В далеком 1955 году юной девушкой я снялась в фильме "Наш двор", - вспоминает Софико Чиаурели. - Картина получила первую премию, мне сразу присудили высшую актерскую категорию, и я стала получать 500 рублей. Представляете, в то время как моя мать - народная артистка СССР - получала только 350! Авиабилет от Тбилиси до Москвы стоил тогда 37 рублей. И я постоянно летала в Москву и Ленинград - на все премьеры. Сегодня, чтобы собрать деньги и прилететь из Тбилиси в эти города, я должна три года вкалывать и ничего не тратить. Вот до чего дожили! Слава богу, есть еще друзья, готовые помогать. И границы эти - такая глупость, тупость. Надо заполнять какие-то декларации, за месяц, а то и за два открывать визы, чтобы попасть - куда? В мою страну! Я училась в Москве, выросла и работала в России, у меня здесь масса друзей и родственников. А сегодня будто на Луну каждый раз собираешься!
Театр имени тещи
- Софико Михайловна, расскажите о вашем "домашнем" театре?
- Театр "Верико" создал мой муж Котэ Махарадзе в 86-м году. Вы, наверное, его больше знаете как спортивного комментатора, но он еще народный артист Грузии. Когда умерла моя мама -актриса Верико Анджапаридзе, которую Британская академия искусств включила в десятку лучших актрис XX столетия, Котэ решил назвать театр ее именем. А я вот сейчас подумала, что надо бы самого Котэ в Книгу рекордов Гиннесса занести! Он единственный человек в мире, который назвал театр именем тещи! К сожалению, два года назад его не стало. Теперь художественным руководителем театра "Верико" являюсь я сама. В Питер я привезла моноспектакль "Любовная отповедь". Это монолог жены, обращенный к мужу, а в конце оказывается, что того уже нет в живых. Но женщина все равно высказала ему все, что не смогла высказать в течение всей жизни, - огромную любовь. Когда я начинала работать над спектаклем, Котэ был еще жив. А сыграла премьеру - и ему стало плохо. А дальше - хуже, хуже, хуже.
Церетели тоже голодал
- Ваш приезд в наш город совпал с выставкой Зураба Церетели. Вы уже на ней побывали?
- Нет. А где она?
- В Манеже. Разве вам ее не показали?
- Представьте себе! К Зурабу я очень хорошо отношусь, потому что очень хорошо его знаю. Церетели - уникальная личность. Целыми днями бегает, бегает, бегает. Куда-то там летает, не зная ни одного языка. Но приходит домой и несколько часов обязательно рисует. Каждую ночь он создает по одной картине. Я тоже человек энергичный, но до Церетели мне далеко. И еще я хочу вам сказать: у Зураба была потрясающая жена Инесса. Они когда-то очень нуждались, буквально голодали. Но Инесса верила в мужа, поддерживала его, и он в конце концов добился успеха во многом благодаря ей... И, может быть, потому, что Зураб знает цену нужде, он и помогает сейчас многим людям. А что касается его искусства - это уже дело вкуса.
Дом первого поцелуя
- Однажды вы рассказали фантастическую историю о том, как ваш отец построил дом на том самом месте, где он впервые поцеловал вашу мать.
- Ну это никакая не фантастика, это реальность. Наш дом стоит на горе Пикрис. Что в переводе значит гора раздумья. Когда-то там был лесочек, где уединялись влюбленные пары. Одной из таких пар были мои будущие папа и мама. И после первого поцелуя папа сказал маме: "На этом месте я построю наш дом!" И выполнил свое обещание. Котэ меня первый раз поцеловал в другом месте, но он тоже сказал: "Я к дому твоих родителей пристрою третий этаж!" И тоже выполнил обещание!
В этом году исполняется 110 лет со дня рождения отца и матери. Когда было 100 лет, я обращалась к нашему правительству, но мне сказали: нет денег на юбилеи. И вот сейчас я хочу снять фильм о папе и маме. В 37-м году, когда всю грузинскую интеллигенцию истребили, у мамы тоже кошелка была уже собрана. Ждали, когда и в нашу дверь постучатся! А мама была беременна. У нее в животе я уже вовсю брыкалась. И вот однажды в 3 часа ночи - стук! Мама берет кошелку, прощается с бабушкой и идет открывать дверь. А на пороге стоят Ленин и Сталин! У нас дома! В 3 часа ночи! У. мамы начались преждевременные роды! И принимали их... Ленин и Сталин. А все дело было в том, что папа в то время начинал снимать фильм "Дикое зарево". И актеры - один, который играл Ленина, и другой - Сталина -знаменитый Михаил Геловани, -просто вздумали пошутить!
Какого цвета глаза у Сталина?
- Как ваш отец относился к Сталину?
- Он был влюблен в Сталина до последней секунды своей жизни, потому что хорошо знал его лично. Часто был у Сталина на даче тамадой. Он прекрасно пел, на гитаре играл, был острословом. И Сталин гордился тем, что у него тамадой такой знаменитый грузин.
Михаил Чиаурели посвятил Сталину три фильма - "Падение Берлина", "Незабываемый 1919-й" и "Клятва". "Клятва", кстати, на Венецианском кинофестивале получила первую премию. Это исторический факт, о котором сейчас никто не вспоминает и в который в наши дни трудно поверить.
А однажды мама спросила: "Слушай, Миша, какого цвета глаза у Сталина?" Папа задумался на целых 15 минут, а потом сказал: "Ты знаешь, Верико, у него меняется цвет глаз". - "Как это?" - "У него меняется цвет глаз от настроения. Если он в хорошем настроении, у него карие глаза. Как только становится на кого-то зол, у него глаза становятся серыми". Так рассказывал отец - то, что он сам видел. Я не верить отцу не могу.
Мама, в отличие от папы, была "антисталинка". Она просто ненавидела Сталина! И тем не менее родители обожали друг друга.
Отец умер в 74-м году, задолго до мамы. Его похоронили на площади около киностудии "Грузия-фильм". Тогда собирались его именем назвать студию, а площадь, где его похоронили, превратить в кинематографический пантеон. Но ничего из этой затеи не вышло, и папина могила так и оставалась там одна. А мама была похоронена на горе Мтацминда. Это самое святое место в Тбилиси, во всей Грузии. И только в прошлом году мне удалось перезахоронить отца. После тридцатилетней разлуки они снова вместе. На Святой горе.
