Греть века назад самые близкие друзья и родные договорились каждую весну в день рождения Юрия Гагарина встречаться у него на родине, в Гжатске, и вспоминать о космонавте так, словно он живой.
Не всех уже удается собрать: что поделаешь, жизнь по-своему распоряжается. Ну а всех оставшихся собирает бессменный тамада Алексей Архипович Леонов. Садятся за стол. Пьют по стопочке горькой и начинают вспоминать. Мало их осталось, можно пересчитать по пальцам: Леша Леонов, Паша Попович, Виталик Севастьянов, Иося Кобзон и Леночка, дочь их незаменимого товарища. Друг для друга они по-прежнему Леша, Паша, Иосиф и Виталик.
Я улучил момент и спросил тамаду: "Алексей Архипович, когда вы поняли, что Гагарина уже не увидите?"
- После катастрофы МиГа искали Серегина и Гагарина два дня. В первый день нашли то, что осталось от Серегина. А Гагарина словно и в самолете не было. Уже стали надеяться, что ему все-таки удалось катапультироваться. Поэтому искали день и всю ночь. Нашли же лишь через двое суток - ухо с родинкой... И тогда все стало ясно. Юра, когда стригся, всегда боялся за эту родинку. А получилось так, что она одна только и сохранилась.
- А помнишь, Леша, как любил он розыгрыши и как не любил, когда опаздывают? - переводит на другую ноту разговор Попович. - Как-то из-за границы привез всем подарки. Раздал, а пока мы рассматривали, говорит: "Теперь сюрприз". И начал всех ни с того ни с сего чернилами поливать. Мы все при параде. Опешили вначале, перепугались. А он со смеху покатывается: "Я давно хотел посмотреть, какими вы были, когда учились в первом классе". Мы же все от ушей до ног чумазые. Не знаем, что делать. Уже даже расходиться собрались - какая может быть гулянка после таких шуток! Пока собирались да выясняли отношения, чернила высохли и улетучились - пятен как не бывало. Однако веселей было, когда Юра учил опаздывающих не опаздывать. Причин никаких не признавал, правда, перед этим взял со всех слово: кто опоздает - без сопротивления окунается в ледяную воду, хоть в самом распарадном костюме. С этой целью у него всегда для таких гостей была полная ванна. Никаких отговорок не принимал. Но и никто больше не решался опаздывать.
Кобзон, что-то вспоминая, так расчувствовался, что вдруг спрашивает:
- Леночка, а помнишь, когда ты вот такая была, как я тебя на руках носил?
- А что, Иося, теперь слабо тебе такую красавицу поднять? - захохотал Леонов.
- Да чего там слабо! - хорохорится Кобзон. - Лена, можно я им покажу?
- Нет, нет, Иосиф Давыдович, это они просто завидуют. Они-то знают, что сил у вас хватит.
Ободренный Кобзон, как бы желая показать, каким и он парнем был, говорит:
- А знаешь, Лена, как мы с твоим папой гуляли? Гуляли так, что и теперь есть что вспомнить. Как только свободный вечер - он ко мне. Я тогда в коммуналке жил. На звонок обычно выходила моя соседка - кочегарка Нюра, узнать из любопытства, кто это и к кому пришел?! Потом стучала ко мне и говорила: "Осип, иди - твой масмонафт опять пришел. Опять мне улыбается, так что ушей не видно..." Мы с Юрой любили за хоккей "болеть". Он - за ЦСКА, я - за "Спартак". Поспорили как-то на коньяк, кто выиграет. Я предложил на целый ящик. А он мне говорит: "Да ты чего, Иосиф, мои "твоим" так накладут... И что - я потом целый год пить буду?.. Нет уж, лучше давай на бутылку". Ударили по рукам. И "моим" проиграли. Отдаю Юре бутылку. А он: "Нет, давай лучше ко мне с ней приезжай. Вместе разопьем". Я тогда срочно уехал на гастроли. Слушаю последние известия, и как выстрел в упор: погиб Гагарин. Так и не распили мы ту бутылку.
Я показываю Лене опубликованные мною воспоминания сидящего рядом Севастьянова, в которых Виталий Иванович рассказывает, как однажды весной еще за год до гагаринского полета Сергей Павлович Королев поручил ему вести для первого отряда будущих космонавтов курс "Небесной механики" и изучение конструкции пилотируемого космического корабля.
"В те дни, когда были лекции, хватило времени понаблюдать и увидеть натуры ребят. Отличил я Гагарина, - вспоминает Севастьянов, - сразу. И не потому что позже его определили первым. Просто он был таким. Любой бы выделил его сразу. И я тоже выделил. Вижу: каждый перерыв ребята кучкуются вокруг кого-то. Пригляделся: невысокий, голубоглазый, шустрый такой парнишка. Все были примерно его роста. Коренастые, крепкие. Однако этот особенно был живой. Естественно, и фамилия его сразу запомнилась - Гагарин. Обратил я внимание и на вопросы, которые задают мои слушатели во время занятий. Этот больше других задавал. И не абы отметиться, а серьезные вопросы и толково ставил. Было видно, что материал не просто усваивает..."
Лена, в свою очередь, дает мне понять, что тоже готова рассказать о папе самое-самое... Я предлагаю назначить день встречи. В ответ она пишет номер своего телефона. Кобзон одобряет наш договор и позже говорит мне: "Я постараюсь сделать все, чтобы убедить Путина принять решение о переводе провинциального гагаринского музея в музеи федерального значения. Все-таки Гагарин - это величайшее достояние не только нашей страны, но и всего мира".
