Что общего у шотландцев и русских?
Яне знаю, как чувствуют себя шотландцы в наших исторических дворцах. По части сохранения культурного наследия они нам дадут сто очков вперед. Здесь, надо думать, сказывается не только общеизвестный британский консерватизм, но и прямо ему противоречащее шотландское недоверие к англосаксам - конфликт этих народов имеет куда более глубокие исторические корни, чем наши проблемы на Кавказе. Необходимость сохранения своей самобытности подтолкнула шотландцев к культурной рачительности - камни средневековой кладки на постройку коровников у них не шли.
Такая бережливость (мотивы ее не столь уж важны) оправдала себя. Сегодня, насколько мне известно, Шотландия живет туризмом. То есть на определенном этапе им пришлось вкладывать деньги в те, скажем, замки, содержать которые попросту не имело смысла, - уже лет триста они не используются по прямому военному назначению. Однако вложения не пропали даром. Несколько последних десятилетий содержание этих самых замков оплачивают туристы - суровый горный край немыслим без грубого профиля крепости.
Хорошо осознавая и духовную, и материальную сторону сохранения своего культурного наследия, шотландцы, надо думать, и выезжая за границу, рассчитывают найти там нечто похожее. Не знаю, находят ли они такое же понимание в России.
Дворцы наши, словно импозантный камзол, за то время, пока без дела пылились в шкафу советской власти, сильно потускнели. Их убранство, как давно вышедшая из моды вещь, будто бы побито молью. Перешить их нельзя - лекала утеряны.
В коротких рукавах этой, непонятной даже нам самим бесхозяйственности иностранцу, по-моему, неуютно.Так, по крайней мере, мне показалось, когда на прошлой неделе я побывал на вечере, посвященном шотландскому национальному поэту Роберту Бернсу. Проходит традиционно он в Шуваловском дворце.
Если уж где и встречать шотландцев, то вот здесь, в этих вековых дубовых залах. Должны они быть близки им по духу. Залы эти словно бы и создавались с учетом средневековой традиции. В конце концов, на гербе дореволюционных владельцев дворца - рыцарь с мечом.
Однако шотландцы, одетые в привычную шерстяную клетку, войдя внутрь, озираются - что-то не так.
Порабощенный народ
- У наших взаимоотношений, - рассказывает Леонид Селезнев, - давняя история. Известно, что наибольшее распространение они получили в царствование Петра I, однако и до него, при Иване Грозном, шотландцы селились в Москве.
Леонид Иванович говорит с удовольствием, обстоятельно. Не говорит даже - рассуждает. Британские острова ему по душе. Селезнев возглавляет два общества: "Санкт-Петербург - Великобритания" и Общество российско-шотландских связей. В качестве известных шотландцев на службе российского государства он называет мне имена Брюса, первого коменданта Петропавловской крепости, и Барклая де Толли, прославленного военачальника времен Отечественной войны 1812 года.
- Создатель первого нашего парохода и основатель Военно-медицинской академии, - говорит Селезнев, - также родом из Шотландии.
По его словам, основная черта национального характера шотландцев - энергичность в достижении поставленной цели. Судя по всему, эта черта и приглянулась Петру, человеку, как известно, весьма целеустремленному, когда он приглашал их к себе на службу. Позднее шотландцы, конечно, были ассимилированы русским обществом, однако многое в их характере по-прежнему напоминало о происхождении.
- Они вообще легко приспосабливаются к инородной обстановке, - объясняет собеседник, - но при этом сохраняют свою самобытность.
Сегодня в Петербурге живет 30 шотландцев, занимающихся в основном бизнесом. Все они объединены в Каледонский клуб (Каледония - древнее название Шотландии). В этом названии - тоже элемент национального характера.
- Шотландцы очень ревностно относятся к своему происхождению, - объясняет Леонид Иванович, - они ведь, хотя сегодня это, конечно, не звучит, порабощенный народ. В свое время англосаксы довольно жестко расправились с их государственностью. Тем не менее, а возможно, именно поэтому, современные шотландцы хорошо помнят, что они кельты, а древнее название их края - Каледония. Оно экстраполируется на все их общины за рубежом.
Говоря о шотландцах, Селезнев забывает о времени. С минуты на минуту должен начаться прием - традиционный вечер в Доме дружбы, посвященный Роберту Бернсу. Леонида Ивановича зовут подниматься наверх, на второй этаж, в тот самый дубовый зал. Я иду вместе с ним по лестнице, и он объясняет мне, что вечер проводится уже 36-й год подряд.
- Раньше ведь много шотландцев приезжало - до 300 человек. При советской власти существовало общество "Шотландия - СССР". В то время многие из них, не всегда, конечно, представляя себе всю подноготную, симпатизировали нашему строю. Сегодня с этим сложнее. Симпатизировать, в общем, нечему.
На миру и смерть красна
Рассуждения неожиданно прерываются. В разговор вмешивается волынка. Вмешивается, надо сказать, по праву сильного. Такое право есть у того, кто знает, что к нему прислушиваются.
- Известен Совершенно достоверный факт, - говорит волынщик Владимир Молодцов. - Во время высадки союзников в Нормандии одно из шотландских подразделений попало под сильный огонь и было вынуждено залечь. Телефонист тогда требовал помощи: мы не можем двигаться дальше! Высылайте пять танков или двух волынщиков!
Владимир Молодцов - музыкант лет тридцати. Говоря о своем инструменте, он старается быть немногословным - чувствуется влияние горской традиции. Однако заметно, что рассказывать о волынке он может долго.
- Близок мне этот инструмент, - объясняет Молодцов, - играть на нем - достойное мужское занятие.
Владимир вспоминает, что впервые выступил как волынщик в 1997 году. За дело он тогда взялся смело - волынка попала ему в руки лишь за три дня до "премьеры".
- У инструмента, на котором я играю, есть существенное отличие от всех остальных, - говорит Молодцов. - Творческие музыкальные конкурсы у волынщиков называются соревнованиями. Для игры нужна определенная физическая подготовка.
Он показывает мне волынку. Свой нынешний вид она приобрела в конце XVIII века. До этого инструмент выглядел совершенно иначе. Молодцов рассказывает, что его волынка историческая - принимала участие в Первой и во Второй мировых войнах.
- То, что она мобилизует, - замечаю ему на это, - сомнений нет. На лестнице вы заиграли - захотелось подтянуться.
Владимир соглашается. Историю о равенстве между пятью танками и двумя волынщиками он мне уже рассказал.
- Храбрость в бою, - резюмирует Леонид Селезнев, - не единственное наше сходство с шотландцами. Мне кажется, главное, что нас сближает, - общинное сознание. Оно, кстати, и в сражении большое подспорье - на миру, как известно, и смерть красна. Сегодня нельзя, конечно, говорить о полноценном крестьянском коллективизме русской деревни и крепкой спайке шотландских кланов. Однако и для них, и для нас по-прежнему важна близость с семьей.
Деятельное участие в жизни своей семьи, по мнению Селезнева, - наследие общины. Возможно, что оно и в самом деле сближает нас с шотландцами. Правда, они, как мне кажется, об этом могут и не догадываться. Шотландцы судят о русских по дворцам - лицевой стороне нашего дома, и судить нас есть за что.
***
Историческая справка
ШОТЛАНДИЯ. Административно-политическая часть Великобритании. Занимает северную часть о. Великобритания и прилегающие острова. Имеет некоторые автономные права. В административном отношении Шотландия разделена на 9 районов и островную территорию. Главный город - Эдинбург. В XI в. сложилось шотландское королевство. Попытки (с кон. XIII в.) Англии покорить Шотландию натолкнулись на сопротивление. С утверждением шотландской династии Стюартов на английском престоле (1603) Шотландия объединена с Англией личной унией, а спустя полвека присоединена к Англии.
