Тот далекий, двадцатилетней давности, день переменил жизнь Гуляевых. Юра работал на авиабазе электромехаником, обслуживал штурмовики. Зарплаты хватало, свои утки, гуси, мотоцикл. Но старший брат Евгений соблазнился на позывной стройки.
По приезде в отпуск уговаривал младшего брата за кухонным столом:
- Собирай манатки и вперед! Ей-богу, не пожалеешь.
- А Зоя?!. Она вот-вот должна родить второго ребенка.
- Ну и пусть рожает, первый раз что ли? Мама рядом, теща...
И понял Юрий Гуляев: сейчас или никогда!.. Потом ни на минуту, помнит, не оторвал глаз от поцарапанного иллюминатора самолета - внизу средь сопок золотых впервые увидел славное море Байкал.
Попал на БАМе в самую "горячую точку", угадал в очередной аврал. После сверхзвуковых ракетоносцев в новой работе разобрался без подсказок. В затянувшийся аврал сил хватало на столовку да дойти до кровати в общаге. Но ничего, пообвыкся. Веселую, спортивную бригаду Вячеслава Бритикова вспоминают и по сей день. Не скучали. Через месяц-два свадьбы закатывали на всю ивановскую. О доме Юрий не забывал ни на минуту, методично обивал пороги профкома: "Дайте хоть самый плохонький вагончик!" Зоя дома благополучно родила дочку. Выклянчил старенький вагончик у родного СМП и перевез в него всех своих дам - жену и крохотулек Юльку и Ольку. Собственно, с этого и началась новая жизнь Гуляевых.
- Привез он нас сюда - щитовушки да вагончики. Сразу понравилось... Хоть поначалу и думали - получим машину, и домой! Но чувствовала - здесь нам жить долго. Оказалось, навсегда, -смеется сегодня Зоя. - Сейчас кажется, что тогда и воздух был другой, не такой, как везде. Вокруг одна молодежь. Звеносборка верховодила в СМП, жизни спокойной не было - то вечера всякие устраивали, дни рождения - святое дело... А работали как... Откуда сил на все бралось? Часто бывало: придет с работы, и не до ужина. Вроде на минутку приляжет отдохнуть - плюх - и до утра... Короче - БАМ... То среди ночи придут вагоны со шпалами - срочно выгружать, то рельсы. Сколько помню: постоянный аврал...
Зоя основательно зацепилась за прошлое: лица, имена, медали Юрия в шкатулке, дипломы, например "Лучший монтер пути", билеты почетного пассажира, и билет до Витима самый заветный из них, самый дорогой.
В открытую форточку слышна жизнь станции, вся громкая связь. Дорога работала, встречала и провожала поезда. После двадцатилетней жизни во времянке за свои кровные Гуляевы купили квартиру, пришлось продать дом на Исети - выходит, обосновались здесь прочно и навсегда.
Хорошо вспоминать годы за чашечкой кофе. А вот прожить их, как говорят, не поле перейти. Не знал Юрий Николаевич Гуляев, когда приехал строить дорогу века, что ему одному из немногих уготовано судьбой пройти ее честно и мужественно от начала и до конца, без черновых вариантов и обходных путей, разделив с Дорогой все ее лихолетья и радости. Кто из максималистов-романтиков не мечтал об этом?
Отпраздновали "золотую" Куанду. Дождались. И победная эйфория как-то сразу пошла на убыль, хотя все - от министра и до монтера пути - прекрасно понимали, что самое главное только начинается. Скрупулезная доводка Дороги до проектных норм -черная, ломовая пахота без песен и лозунгов. Разъезды, вахты, командировки - вот и вся романтика... И по новеньким рельсам потихоньку стали разъезжаться комсомольцы и лауреаты по домам. Грустно, но факт, и будем справедливы - в большинстве своем это были не свистуны-перекатыши, а безотказные работяги. Так распорядилась жизнь...
Подоспела перестройка. БАМ разносили по всем статьям. Всякие болтуны и бездельники, не умеющие толком забить гвоздя, за честь почитали наградить стройку эпитетом побольней, забыв историю Родины нашей, под случай норовили дать ей под бок.
Признаться, даже в лучшие времена Магистраль работала внапряг: хронически не хватало шпал, рельсов, кирпича, цемента. Теперь и вовсе работать стало невмоготу.
А трест разваливался на глазах. Снабжение - кот наплакал. Зарплата... соответственно. По три-четыре месяца без рубля. Подтоварки... макароны в каких-то "левых" магазинах... Мужики, специалисты, кто еще не уехал, подались кто куда. На ту же "железку" - она, слава Богу, работала, держалась на плаву, оставаясь кормилицей и надеждой. Кто-то в леса подался - в батраки всяким "воруй лес", разбрелись по столяркам и грузчиками в магазины. Выживали кто как мог...
Юрий уже бригадирствовал. Ему жилось, как и всем, но уходить на вольные хлеба он не собирался. Быть бригадиром было всегда не мед, а по тем временам - удовольствие ниже среднего. Как никогда от его личной ответственности за дело, за людей зависело очень многое. Приходилось стучать кулаком в кабинетах, и крепкое слово тоже помогало...
- Помнишь, сколько разговоров было о вторых путях? Какое там... закончить бы начатое, довести до ума. Порой малодушно казалось: не вытянем БАМ, бросим, как побросали целые поселки и всякого добра по всей магистрали. То откроют финансирование, то закроют. Ты вот про высокие материи хочешь... Я все понимаю. Но никогда не забуду - на вахту в поезде едешь, ночь не спишь, в голове рельсы, шпалы, стрелки, краны. Вот и все высокие материи. И не один год это все продолжалось... - у Гуляева зло светились глаза. - Но ведь мы сделали это! Всем назло!..
Задачи по главному титулу были выполнены. Дорога полнокровно, ритмично работала, а с пуском поездов через Северо-Муйский тоннель можно сказать стране, что Дорога построена! В Северобайкальске и Северомуйске помнят грандиозный салют победной сбойке тоннельщиков. Это был великий день!
Путейцы не раз подходили к Западному и Восточному порталам тоннеля-гиганта. О сложностях и каверзах в нем наслышались достаточно.
Но то, что испытали за портальными сводами, поражало всякое воображение. Экстрим не для слабых. Работать приходилось в буквальном смысле по колено в воде. Лотки водосброса не справлялись с притоком, вода нахраписто катила по всему основанию главного хода, по бетонным шпалам и только что уложенным звеньям, давила сверху, проливала вечным дождем.
- Да, мужики, досталось вам напоследок, - сочувствовали путейцам опытные проходчики, повидавшие в этой упрямой горе всякого лиха. Но голь на выдумку хитра! Мешками с песком отводили поток на время, успевали сбалчивать звено, затем рушили дамбу и снова переносили ее дальше. Однажды подошел к ним человек -долго стоял, смотрел и сказал непонятно кому, но услышали все:
- Вот оно - "золотое" звено!
Наконец-то свет в конце тоннеля осветил счастливые лица. Первый поезде почетными пассажирами, в лозунгах и транспарантах, показался в проеме Восточного портала! Четверть века и двадцать минут ему понадобилось, чтобы пройти весь тоннель... В этот морозный день Юрий радовался вместе со всеми и, подхваченный течением праздника, махал руками, что-то кричал. Конечно, выпили по чарочке, поговорили, вспомнили тех, кого нет рядом.
Впервые Гуляев так остро ощущал свою причастность к происходящему, чувствовал, что с прибытием этого поезда свершилось самое главное в его жизни. Завтра будет другая жизнь, другая история...
Это я уже сам придумал: напоследок побывать на Байкале. Благо дача у Гуляевых на самом его берегу, такая же, как и у всех: типовая, смешно малая по нынешним новорусским приличиям.
- Мой кусок планеты! - гордился им Гуляев. На клочке планеты - немного картошки, яблонька, лучок.
Я засмотрелся из окна, вслух позавидовал:
- Только живи и пиши...
- Скажи честно, зачем тебе это нужно?
- Чтобы помнили, Юра! - не раздумывая ответил я.
- О чем? Помнишь притчу: делают одно дело, но один камни проклятые таскает - другой дворец строит! А я вот - дорогу. О ней еще купцы русские сто лет назад мечтали. Что они, дурнее наших олигархов? Такие деньги вбухать - и бросить! (Это Гуляев про дорогу к Чине печалился.) Скажите мне: от ума ли это?
- Что мне сказать?
В окне видятся за морем грани островерхих гольцов, чеканная графика хребтов и тени ущелий. Белый парус, красного кирпича причал. Вечный страж города мыс Курлы замер над ширью воды. Спешит, набирает скорость вечерняя электричка.
Затронуло, задело Юру за живое... Разговорились. И в какие нас дебри не заносило - от дедушки Ломоносова (как без него о Сибири?) до народной ренты и геополитики России.
- Разве я не хочу, чтобы о нас помнили?.. Такую махину отгрохать и забыть... Придет время - шапки снимать перед нами будут... Мы, тысячи людей, сделали эту Дорогу! Жизнь здесь прожили и еще жить будем... Она - наша судьба! Все к "железке" тянутся... А куда еще? Мы для кого ее по звенышку собирали, Дорогу нашу? Куда нам без нее? Точно знаю, придет время, она еще Транссибу такую фору даст! Может, и доживем, кто знает? -вдохновенно вспыхнул Юрий Николаевич. - Здесь у нас дети выросли, внуки пойдут... И время пойдет, раскопают и медные горы, и города построят, как мы мечтали! В самом деле - не китайцам же все отдавать? Поэтому я не ругаю судьбу, что прожил здесь, сам выбрал! Не стыдно перед детьми... Вот весь пафос и высокие материи.
Байкал потемнел, ярче обозначились светлые гребни волн, солнце завершало дневной круг, и с каждой минутой угасала позолота гор. Но ярко, весело горел зеленый входной перед порталом мысового тоннеля.
Северобайкальск.
