Мамин день рождения... Этот день не отмечен в календаре, но это - праздник. У каждого он свой. И каков он - зависит от человека. Наверное, это - мера человеческого отношения к миру.
КОГДА мне было 5 лет, мама вышила на моем красном платье самый модный тогда персонаж - Чебурашку - из лоскутка коричневого крепдешина. Чебурашка получился грубым, но почти живым. Платье лежало на спинке дивана. Мама подвела меня к нему и приколола к нему первый значок. С этого дня у меня началась болезнь - коллекционирование значков. Я покупала все, что видела. К моему увлечению подключилась вся моя семья - бабушка покупала самые дорогие значки у себя на Телембинской почте. Соседки удивлялись ее блажи - зачем они в хозяйстве нужны? Всю Лениниану привозил мой папа с разных партийных конференций и совещаний. Наша почтальонша тоже знала о моем увлечении, и первые поступления приходили ко мне. Недавно моя подруга приехала из-за границы. По прошествии почти 30 лет увидела знакомый значок - гуся со сломанной лапкой и говорит: "Значок какой-то странный, как будто я где-то видела его". Я, пряча взгляд, ответила: "Да, ты его действительно видела, он - твой. Просто для своей коллекции я свистнула его у тебя". Мы долго смеялись над этим, и весь вечер вспоминали свое босоногое далекое детство.
Моя мама, Шойма Гончиковна Ширибон, родом из Телембы Еравнинского района. То поколение - детей послевоенных лет, испытавших на себе голод, систему интернатов, - отличает беззаветная преданность родине и искренность. В человеческом отношении они были на высоте. Боюсь, нам такого уже не достичь. Именно потому, наверное, именно это поколение добывало спортивные медали, писало лучшие песни, бредило Москвой, писало лучшие стихи - "Посмотрите, я вам ая-гангу принес..."
Когда мама читала "Реквием" Рождественского на "Голубом огоньке" для ветеранов войны в Могсохонской школе, у фронтовиков в глазах стояли слезы.
Вместе с дружным коллективом учителей Средне-Кодунской средней школы она проводила удивительные вечера, встречи. Помню есенинский вечер для 8-10 классов. На каждом столе стояли дымящий самовар, тарелка с баранками, конфетами. Вся деревня собирала реквизит для оформления поэтического вечера. Специально для такого случая мама купила мне удивительно красивое платье из белого шелка с ярко-красным поясом. Мои одноклассники сидели такие важные, красивые. Было как-то неудобно притрагиваться к стряпне и банально пить чай.
Накрахмаленные воротники и безупречные платья мешали нам думать, но те минуты торжественности и строки великих стихов остались со мной навсегда... Стоя под серым небом Петербурга, возле той самой гостиницы, где умер Есенин, я вспоминала эти моменты. Мама была главным организатором и вдохновителем этого вечера.
Мои родители были организаторами сельского движения санитарной дружины села Могсохон. Команда сандружинниц Могсохона каждый год завоевывала первые места на районных и республиканских соревнованиях. После триумфальной поездки в Москву наши сандружинницы в сельском клубе ставили концерты, которые проходили неизменно с аншлагом, ездили по району. Мама - командир санитарной дружины, папа - военрук, который готовил команду для выступлений. Они вдвоем создали два интересных музея: в Целинной средней школе - Музей декабристов и в селе Улзыто Кижингинского района - Музей имени Намжила Бодиевича Чимитдоржиева, ученого с мировым именем, выходца с долины Кижинги. Я в термосе заваривала чай, и они оба уходили в школу работать ночи напролет. Ученики мамы рассказывали, что Шойма Гончиковна брала письменное разрешение у директора Могсохонской школы Юрия Жамбаловича Гомбоева, чтобы показать индийские фильмы, и шла вместе со своими учениками в кино. Ученики мамы и папы - до сих пор дорогие гости в нашем доме. Я вижу, с какой большой любовью мои родители относятся к своим ученикам. К почетным грамотам и благодарностям разных уровней мы с братом привыкли давно. Много наград у моих родителей. Мама - "Лучший учитель-комсомолец", "Учитель-методист". Оба они работали директорами школ, и поэтому мне приходилось всегда вести себя правильно, насколько это возможно.
Когда я огорчаю маму и вижу упрек в ее глазах, моя собственная дурацкая гордость не позволяет мне сказать сразу: "Прости меня, моя родная!". И долго я не могу заснуть, ворочаясь и проклиная свой характер. Конечно, она прощает, но сейчас я говорю: "Прости меня за все! Рядом с тобой я чувствую себя таким же ребенком - пятилетним и солнечным, и единственное, что хочу от тебя, чтобы ты долго жила, была рядом с нами". Я больше ничего не умею делать, кроме журналистики. Но могу работать в этой сфере, не считая дней и времени суток. Приходилось писать о разных мамах, снимать передачи и сюжеты, но сегодня впервые я пишу длинное поздравление тебе. Как Мэлс Самбуев, не смогу написать стихи о маме - талантливо и неповторимо. Но где бы я ни была, в первую очередь я вспоминаю тебя, родная! С днем рождения!
