На сцене театра Новая опера состоялась премьера балета "Сапфиры" с примой Мариинского театра Ирмой Ниорадзе в главной роли. Спектакль посвящен столетию Джорджа Баланчина.
День рождения Джорджа Баланчина (он же Мистер Би, он же Георгий Баланчивадзе) крупные балетные компании уже отметили. Теперь, похоже, настал черед частных подношений. Камерных, домашних и с национальным колоритом.
Происходящее в Новой опере напоминало праздник в грузинской семье после первомайской демонстрации - флаги с транспарантами валяются в прихожей, на столе чача и сациви, и все по очереди говорят долгие красивые тосты в честь малыша Гоги, который, вах, стал большим человеком, уехал в Америку и прославил во всем мире грузинскую культуру. Как ему не напомнить откуда он родом?
Балета "Сапфиры" у Джорджа Баланчина нет. Есть балет "Драгоценности", в котором хореограф отдал дань трем школам, трем культурам, его вскормившим: французской (Изумруды), американской (Рубины) и русской (Бриллианты). Но авторы празднества в честь Баланчина, состоявшегося в театре Новая опера, похоже, решили поправить забывчивого Гоги и сочинили балет "Сапфиры" (замысел вариации на тему "Сапфиров" у Баланчина был, да не реализовался), в котором безродный космополит, никогда никаким национальным колоритом не злоупотреблявший, вдруг вспоминает, что он грузин.
"Сапфиры" сочиняли коллективно. Дато Евгенидзе - музыку. Александр Васильев - костюмы и декорации. Над хореографией потрудились Егор Дружинин, Михаил Лавровский и Георгий Алексидзе. Срежиссировал все вездесущий Андрис Лиепа. В итоге балет разросся в какой-то бесконечный оммаж. Тут вам и история юноши (Илья Кузнецов), влюбленного в хозяйку ювелирного салона (Ирма Ниорадзе): он танцует какую-то стилизованную лезгинку и надувает грудь под фраком, как витязь в тигровой шкуре. Есть сюжет в балетном классе: здесь старого Баланчина изображает Михаил Лавровский (наполовину грузин, что в данном случае, очевидно, важно). Он ухаживает за красавицей балериной (снова Ирма Ниорадзе) и вынашивает замысел "Сапфиров", прикладывая руку ко лбу. Здесь, наконец, есть огромный кусок - сами "Сапфиры" в постановке, разумеется, тоже грузина Георгия Алексидзе. Богатая, обильная, бесконечная, как застолье, перебиваемое долгими тостами-вариациями, многослойная композиция, в которой смешалось все со всем - даже дуэт главной героини (снова Ирма Ниорадзе) с юношей почему-то напоминает дуэт Фригии и Спартака из балета Григоровича. Чего здесь нет - так это Джорджа Баланчина. Во-первых, никак не удается поставить знак равенства между велеречивостью и формотворчеством. Во-вторых, тут царствует такой музыкальный буквализм, который советские хореографы обожали, а Баланчин ненавидел.
Впрочем, если условиться, что "Сапфиры" это тост такой - то ладно. Тогда можно. Неприятно, что публике за камерное застолье грузинской диаспоры, решившей поздравить себя с днем рождения Гоги, приходится платить немалые деньги - билеты стоили до четырех с половиной тысяч рублей.
За такие деньги можно посмотреть и настоящего Баланчина. "Настоящего", впрочем, публике тоже предложили во второй половине вечера, где фрагменты из балетов Баланчина исполнили артисты известные и неизвестные. Перечислять их, как и описывать эту часть программы, нет никакого смысла. Плохо или без ума станцованный Баланчин ничем не отличается от плохо станцованного Петипа. Развал, разброд и шатание. Исключение составили только Андрей Болотин и Анастасия Яценко, станцевавшие "Тарантеллу" так, как Баланчин действительно завещал - исходя из собственной индивидуальности, сексуальности и харизмы. Тут уж и впрямь было неважно, грузин Баланчин, русский или татарин.
Любопытно другое. Этот вечер в Новой опере - пожалуй, первая попытка сделать Баланчина популярным автором. Растащить на цитаты и отдельно взятые трюки. Даже тот факт, что Мистера Би танцует Михаил Ларовский, на дух не переносивший все его западные штучки, - свидетельство того, что Баланчина адаптировали и отформатировали как второго после Петипа народного концертного автора. Теперь он - хлеб гастролирующего солиста и услада балетомана. Теперь он, как грузины ни старались, точно без национальности и культурной традиции. Попса и есть попса.
