Никогда нас не оставит тема войны. И вовсе не потому, что никогда не прекратятся войны. А просто есть в любой военной прозе нечто, о чем мы нередко забываем в нашей мирной жизни, но о чем ни в коем случае забывать нельзя - о настоящих и простых чувствах, о бескорыстии и любви. Все это есть в рассказе В. БОРИСОВА.
Блокадный сентябрь 1941 года в Ленинграде. Толе в августе исполнилось восемь лет, и его записали в школу. А сестре Нине 2 ноября еще должно только быть семь лет. Ей в школу рановато, но она туда очень хотела. И она приходила в школу с братом и садилась с ним за одну парту.
Сначала дети учились писать буквы. Тогда были еще остатки тетрадок из нормальной белой бумаги. Потом уже тетрадки шили из бумаги, вырезанной из газет. В классе было тихо и торжественно. Казалось, что дети повзрослели не по годам не только от ответственности, которую им внушила первая учительница на уроках, но и от атмосферы военного времени, ощущавшейся повсюду - дома, на улице, в магазине, в школе. Теперь реже можно было услышать беззаботный смех, веселый разговор. И детские игры уже не были такими шумными, как раньше, до войны. Ребята всем своим детским существом чувствовали, что случилось что-то очень серьезное и опасное.
В начале сентября они могли еще бегать. Но со временем, ослабленные голодом, они уже только ходили. Уже на втором уроке в воображении детей возникал стакан слегка подслащенного чая с кусочком хлеба. Им казалось, что время замедляется тем больше, чем ближе перемена, во время которой им давали чай. И Нине тоже давали чай и кусочек хлеба. Но однажды ей не дали. Ведь она не числилась в списке. Ребенок же не понимает взрослых формальностей. Ей стало так обидно, что она громко расплакалась. Дети как бы оцепенели от внезапного громкого плача. В классе стало тихо-тихо, и от этого плач казался еще громче. Первым пришел в себя брат. Он пододвинул к сестре свой стакан с кусочком хлеба и поспешно сказал:
- Пей, я совсем не хочу. - И к ней сразу же стали подходить другие первоклашки, протягивая каждый свой стакан и кусочек хлеба.
Подошли все. Каждый настаивал, чтобы именно у него Нина взяла чай и кусочек хлеба. Нина перестала плакать и не знала, что ей делать.
Тогда Вова с соседней парты сказал:
- А пусть она у каждого откусит хлеба и хлебнет глоток чая. - И поднес стакан и хлеб к ее губам.
За ним потянулись к ней и все другие. Нина сначала отказывалась, но потом, почувствовав непреклонность своих одноклассников, стала бережно откусывать у каждого малюсенький кусочек хлеба и чуть-чуть отпивать из стакана.
Учительница, глядя в глаза учеников на следующем уроке, в каждом взгляде чувствовала какую-то добрую перемену. Глаза человека от добрых дел становятся одухо-творенными, просветленными. Для этих детей это был первый урок доброты и самопожертвования, после которого на душе становится легко и радостно. Когда смотришь в глаза доброго человека, они как бы притягивают тебя, и тебе кажется, что ты его знаешь уже давно. У добрых людей к концу жизни меньше морщин и меньше болезней. Ведь все от нервов. К сожалению, некоторые начинают это понимать слишком поздно, в последние дни жизни. Всю жизнь подавляемая совесть начинает переполнять все фибры человеческой души и не дает покоя ни днем ни ночью. Все хуже и короче сон. Судный день все ближе и ближе. Нет для человека страшнее суда, чем суд своей собственной совести. Ей не скажешь: можно выйти?
В ноябре, очень рано утром, когда не было еще учеников, в школу попала бомба. Здание было разрушено до основания. На этом и кончились занятия 1941 - 1942 учебного года, очень голодного и очень холодного. Дети были предоставлены сами себе. Толя с Ниной каждый день выходили погулять недалеко от дома. Отец был на фронте, а Толю тянуло к военным. Поэтому дети чаще ходили гулять к Военно-воздушной академии, которая была совсем рядом. Дети переходили по мосту через реку Ждановку, проходили мимо разрушенной школы и поворачивали направо, на улицу Красного Курсанта. За бетонным забором академии нередко слышались выстрелы. Курсанты тренировались в стрельбе в специальных тирах. Дети доходили до входа в академию, а потом шли обратно домой. Часто у входа встречались военные.
Однажды в начале декабря, когда возвращались уже домой, дети услышали сзади шаги взрослого человека. Оглянувшись, они увидели немолодого военного, который им подмигнул и широко улыбнулся.
- Куда направляемся? - спросил он заговорщически, прищурив добрые глаза.
- Домой, - ответили дети хором.
- А вы знаете, что скоро Новый год?
- Да, знаем, - опять хором ответили дети.
Добрые глаза военного продолжали улыбаться, а лицо приобрело таинственную серьезность.
- Вчера я был в командировке и виделся с Дедом Морозом. Он передал вам новогодний подарок. Но вы мне должны сказать, как вас зовут, чтобы я убедился, что этот подарок именно вам.
Толя назвал себя и сказал:
- А это моя сестренка Нина, ей семь лет.
Почему-то он решил сказать так.
- Ну, все правильно, Дед Мороз так мне и сказал: передать подарок Нине и Толе.
Он вынул из-за пазухи краюху хлеба, завернутую в небольшой обрывок газетной бумаги, и протянул его Нине. Она вопросительно посмотрела на брата, но военный сказал:
- Бери, бери, не бойся!
Нина взяла, сказала "спасибо" и сразу же передала краюху брату, который тоже поблагодарил:
- Спасибо, дяденька.
- Дед Мороз сказал, что подарок надо положить за пазуху и отнести домой.
Толя сразу же сунул краюху за пазуху и спросил:
- Наш папа на фронте, вы нашего папу не встречали?
- Нет, не встречал. Но если встречу, обязательно расскажу, как встретил вас на улице. Ну, мне пора. - Военный повернулся и пошел к входу в академию.
Дети заторопились домой. Краюха хлеба в голодный декабрь 41-го - это большой праздник! Голодные дети ни крошки не съели на улице. Всю краюху принесли домой.
