Чуткости, доброте, состраданию надо учить. Не ленитесь рассказывать о том, что все мы, как растения, птицы, рыбы, тоже очень живые и нуждаемся в защите, заботе, внимании
Недавно мы переехали. Дня три прошло - звонок. В дверях девчонки с корзинкой, в ней -глазастые маленькие котята. "Новоселам полагается, выбирайте". Не успели даже достать свою меховую семейку, как "выплыла" наша пушистая усатая верная Дуська... Конечно, мы каждого малыша погладили, ушки почесали, но от подарка, понятно, отказались.
Хотя потом отчего-то переживали всю зиму, как там эти полосатые? Прижились в нашем огромном доме? Выжили, не замерзли? А весной увидев их во дворе, обрадовались и детской мудрости, и взрослой добросердечности.
Когда ты маленький, тебе ничего не дают решать самому, лишь усердно учат "что такое хорошо, а что такое плохо". Но вокруг, среди жизни, столько нюансов.
Стою в метро за билетом, рядом старичок, пьяненький, грязный, ладошка лодочкой - подаяния просит. Сзади мальчик шепчет: "Мам, дай денежку дедушке". Женщина звякнула мелочью. Чей это выбор? Думаю, обоих.
... Новогодний праздник. Дед Мороз шутит, мешок с подарками достает, малышня клубится. "Зайка"-внучек, прокричав стишок, бежит к бабушке, сияет, подпрыгивает, шоколадку подарочную в рот запихивает. Прямо как в детском стишке: "А конфетку - ам - никому не дам". Бабушка ему - ни слова, только заботливо губки платочком вытерла. Случай вроде и рядовой, а запомнился.
Как учить детей чуткости? А доброте, состраданию? И замечать тех, кто рядом, думать о них, заботиться, любить...
В моем детстве во времена, когда вместо пшеницы сеяли кукурузу, белого хлеба не хватало. Но нам в школе на завтрак давали круглые белые булочки, румяные, как колобки. Помню, как мы тайком собирали их для Галиной больной мамы. Правда, отдавали не все. Но никто и не спрашивал, почему. Не до того было: белый хлеб спасал неизвестную маму -вот что было важнее всего. И мы делали это каждый день, пока она не выздоровела. Учителя даже не знали об этой истории. А родителям мы, конечно, рассказывали, думаю, они гордились таким серьезным детским решением.
Хотя слово "благотворительность" никогда не звучало у нас в семье, мама раз в год собирала вещи, из которых мы с братом выросли, и относила на первый этаж, там у соседей было пятеро детей. Мы тоже старались с ними делиться: я - коробочками, ленточками, брат - заветными железяками.
Потом, в старших классах, мы собирали игрушки, карандаши, книжки для бедных детей в каких-то странах. А взрослея, начинали понимать, что добро должно быть действенным.
"Как странно, - думала я тогда в школе, - в расписании столько разных предметов, а нет самого главного - о нас самих, может быть, "человековедения" , где говорилось бы о том, что мы тоже очень живые и, как растения, рыбы и животные, можем легко погибнуть, нуждаемся в заботе, защите, и не только тогда, когда приходит опасность".
Теперь, когда я уже взрослая мама, понимаю, что, кроме предмета "человековедение" , в школе у ребенка должен быть еще и сказочник дома. Ведь вопросы, которые задают нам дети, совсем не научные.
Вот по утрам лязгают железные засовы и двери у соседей и в подъезде. Кажется, ничего особенного, а дочка спрашивает: "Зачем такие страшные двери делают? И почему на первом этаже решетки? От кого спасаться? От всех нас, "человеков"?" Как ответишь, что это с нами, разумными существами, произошло...
И тогда я начинаю рассказывать всякие житейские истории: и про того мальчика, который бабушку конфетой не угостил, и про тех, кто не захотел свой румяный колобок отдать Галиной маме, и еще много про что. Как мы жили на Дальнем Востоке в военном городке, где ее дедушка защищал морские границы. Там, конечно, был высокий забор, и может, поэтому двери в квартирах не запирались. Но ведь существовал еще и такой порядок: кто грибы солил, варенье варил, пироги пек - непременно соседям нес. Иногда и в дом не заходили. Звонили, на крыльце гостинцы ставили и не дожидались "Спасибо!" вдогонку. И я так же - толкну дверь: "Теть Кать, мама прислала" - и бегом во двор, огромный, окруженный соснами, где летом устраивали чаепития.
Помните такой кадр в фильме "Ностальгия" Андрея Тарковского: высокие просторные комнаты и капает вода, кажется, она просто висит в воздухе, так ее много. И вдруг чистая стена, а на ней математическая запись: 1 + 1=1.
Но это не формула одиночества, а напротив, единства и общности. И ее изобретатель доказывает нам это очень просто: к маленькой капле воды добавляет другую. И что? Мы видим, как и должно быть, одну большую каплю, которая переливается светом новой силы, заполнившей ее.
