- Ты где Новый год встречаешь?
Я вздохнул. Где-где... В Кзыл-Орде. Спасибо, конечно, что Витя позвонил, поинтересовался, но что это меняет? Новый год наступит ровно через три часа сорок минут. У меня есть все - шампанское, любимые шоколадные конфеты с коньяком, салат из супермаркета и курица-гриль из палатки у метро. Нет только душевной компании. Расстался я со всеми подругами. Поэтому хотелось просто сидеть в кресле перед телевизором, пока не скрутит сон.
- Старик, есть идея. - Витька правильно истолковал мое молчание. - Моя Любашка познакомилась недавно с одной кралей, и та приглашает в гости. Огромная квартира в Кунцево, большая компания. Родители в каком-то министерстве работают и на три дня свалили в свой пансионат. Любка спросила: а можно с друзьями? Та разрешила. Вот мы тебе и звоним.
Я растрогался. Заботливый старый товарищ. Объявляется редко, но метко. В отличие от меня не вертихвост какой-нибудь, а очень постоянный. Как поженихался со своей Любой шесть лет назад, так и держит ее стабильно при себе в качестве невесты. Не исключаю, что когда-нибудь даже женится на ней.
- Ты знаешь, пары-то у меня нет... - признался я. - И вообще есть одно обстоятельство...
- Пару тебе уже нашли, - перебил Витя. - Одна Любкина знакомая с мужем разводится. Такой гад! Приехал из Самары, расписался, прописался, а теперь налево гуляет и еще грозит разделом имущества. Любашке ее жалко стало, пригласила с собой. Так что все о'кей.
Вот оно что... Обо мне, значит, вспомнили, когда подруг "приложение" понадобился Я уже собрался надуться, но Витя быстро подвел черту:
- Короче, в десять тридцать на "Беговой". Если шнапс есть, бери. Да, чуть не i забыл! Эта Ангелина просила елку по дороге купить. Поручаем тебе. В общем, собирайся по-быстрому.
Я подошел к окну. Через дорогу мужики демонтировали забор вокруг елочного базара. Оставшиеся деревца лежали кучей, не вытянув счастливый билет на праздник. Я взял бритву и поковылял в ванную.
Для Вити и его верной боевой подруги Любы это был шок. Я вышел к ним из дверей вагона на костылях, с зажатой под мышкой куцей елочкой и школьным ранцем, набитым бутылками, за спиной. Люба, забыв поздороваться, таращилась на мою обрезанную до колена левую штанину, из-под которой торчала загипсованная нога. V меня не оказалось дома чистого бинта, чтобы освежить упаковку, поэтому я покрыл гипс слоем монтажной пены, добавив в нее блестки растолченных елочных украшений. Получилось несколько шероховато, зато оригинально.
Друг Витя мой новогодний костюм оценил на большой палец: "Во! ", но помрачневшая Люба резко дернула его за рукав.
- Миша, ты бы сказал, что у тебя травма, мы бы сами к тебе как-нибудь заехали навестить...
Я не успел ответить - к нам подошла девушка и чмокнула Любу в щечку. Затем поздоровалась с Витей, вручив ему бутыль виски, и вопросительно посмотрела на меня.
- Это тот самый Миша, - всем видом давая понять, что знать не знала о таком сюрпризе, представила меня Любаша.
- Раньше был художник, а сейчас, видишь, инвалид...
- Тоня, - протянула мне ладонь девушка, и догадливый Витя подхватил костыль, чтобы я мог коснуться ее руки. - Вы что, левой задней ногой рисуете?
- Когда как... - растерялся я. "Ишь ты, язва какая! А фигурка ничего. И глаза, как у меня, зеленые, мой любимый колер. Только косметики многовато. Как будто специально накрасилась, чтобы понравиться мне наверняка". Как опытный реставратор я мысленно, слой за слоем, снимал с ее лица грим и увидел, что под ним подлинное произведение искусства. И зачем скрывать такую прелесть цветной штукатуркой?
К дому Ангелины мы шли гуськом. Впереди Люба, за ней с видом побитой собаки - Витек, на сгорбленной спине которого буквально светилась надпись: "Не виноват я! Я ж не знал, что Мишка ногу сломал! ". Следом ступал я, вежливо поддерживаемый новой подругой Тоней. Она, может, и была разочарована, но вида не показывала. То и дело участливо заглядывала мне в лицо и спрашивала:
- Нормально? Дойдете?
Я кивал - мол, куда ж я денусь? Ну если только вторую ногу не поломаю.
Перед дверью квартиры меня предусмотрительно поставили сзади. Едва Ангелина открыла, Витька ей вручил елку и бодренько отрапортовал:
- Мы с собой инвалида привели. Он в метро побирался, ну и пожалели человека.
Я с натянутой улыбкой двинул костыли к порогу:
- Зрасссьте!
Шутка хозяйке не понравилась. Осмотрев меня и мою блистающую ногу, оглянувшись на любопытствующих друзей, столпившихся в коридоре, она, поколебавшись, пригласила войти одну только Любу и прикрыла дверь. Витя крякнул, закурил.
- Ты понимаешь, - донесся тихий голос Ангелины, - ко мне пришло народу больше, чем я рассчитывала. Некуда сажать. Я могу попросить Гену, он быстро отвезет твоих знакомых домой.
Любка в ответ что-то горячо зашептала.
- Ну хорошо, - раздраженно ответила Ангелина, - Тоня эта пусть останется.
Тоня посмотрела на меня. Я - на Тоню. Мы подмигнули друг другу, и она вызвала лифт.
- Чуваки, вы куда? - спохватился Витька, но двери за нами уже закрылись.
- Можем поехать ко мне на "Сходненскую", - предложил я.
Тоня помотала головой:
- Домой хочу. Не сложилось, так не сложилось...
Мы вышли на улицу и побрели к магистрали. Как я и думал, никто нас не окликнул. На углу остановилось машина:
- Вам ехать?
- Ехать, - отозвался я. - Только в разные стороны.
- Почему в разные? - Тоня нежно взяла меня за локоть. - Поедем ко мне? Это у Красных Ворот. Тем более что у вас полный рюкзак подарков - кто ж такого Деда Мороза отпустит? Мужа дома нет, я его окончательно прогнала.
Я и не предполагал, что в самом центре Москвы за монументальными строениями скрываются деревянные хибары. Моя новая знакомая открыла обитую рваньем дверь, мы вошли в темный подъезд и по скрипучей лестнице поднялись на второй этаж. Коммуналка. В холодном, пахнущем плесенью коридоре пусто. Соседи, видать, уже откупоривали шампанское: до наступления Нового года оставались минуты. Тоня ободряюще улыбнулась: сейчас, все успеем.
Комната оказалась г-образной. У самого входа вдоль стены стояла кровать, какие бывают в бедных общежитиях. Пока Тоня прятала какие-то свои шмотки, я прошел дальше и встал в растерянности. За углом в тусклом свете лампы под дырявым абажуром я увидел вторую кровать, а в ней - едва прикрытых одеялом мужчину и женщину. На одеяле лежала шахматная доска, фигуры с которой скатились на пол. Стол украшали сковородка с недоеденной картошкой и пустая коньячная бутылка. Похоже, Новый год любовники встретили немного раньше положенного и теперь дрыхли с чувством выполненного долга. Свет спящих не побеспокоил - коньяк иногда действует сильнее снотворного. Видя, что Тоня дышит глубоко и прерывисто, вот-вот взорвется, я под руку вывел ее в коридор, прихватив из своего рюкзака бутылку шампанского.
- Это мой паразит муж и его новая стерлядь, - хлопнула себя по бедрам девушка и привалилась к стене. - Ну что, сразу их убить или сначала пусть прощения попросят?
- Пусть сначала проспятся, - рассудительно предложил я и принялся откупоривать бутылку. За дверями соседских комнат дружно зашумели.
- Старый год провожают. У тебя бокалы есть?
- В комнате, - махнула рукой Тоня. - Не хочу туда идти... Сейчас на кухне пошарю.
Пробка выстрелила, теплое вино брызнуло на обои, а Тоня уже спешила с двумя пол-литровыми банками. Я наполнил их оставшимся шампанским, и мы, стоя в полумраке, замерли в ожидании знакомого сигнала.
Не знаю, как Тоня, но я не ощущал себя самым несчастным на земле человеком. Даже досады не было от того, что все так по-дурацки произошло. А обида от сегодняшних плевков в душу, если она и лежала где-нибудь возле сердца, должна остаться в уходящем году, выйдя из меня естественным путем. Не горевать же на этом минутном стыке прошлого и будущего! Значит, просто чокнемся, искренне пожелав друг другу счастья.
Где-то рядом в громко включенном телевизоре разразились державным боем куранты. Мы улыбнулись, брякнули в ответ бутылочным стеклом. За окном рванула петарда. В ее отсвете я увидел на щеках Тони слезы. Мы выпили и очень естественно, словно были знакомы давным-давно и близко, потянулись друг к другу губами.
- Пойдем тоже спать? предложила она. - Моя кровать та, что у входа. Я, честно говоря, устала от всего.
Мы лежали, обнявшись, потушив свет и уставившись в черный потолок, под аккомпанемент синхронного посапывания за углом.
- Ты извини, что я так намазюкалась, - прошептала вдруг Тоня, наматывая на пальчик мою цепочку с крестиком. - Поругалась с Борькой, он в меня шахматами запустил, вчера синяк выскочил...
- Хочешь, я его костылями забью?
Она махнула рукой:
- Он сам тебя забьет. Борис мастер спорта по боксу. И по шахматам. Я с ним в поезде познакомилась, когда из командировки ехала. Сдуру у себя прописала. Ошиблась в человеке...
В это время раздался скрип второй кровати. Видно, взрывы фейерверка на улице разбудили полюбовников-шахматистов. Та самая "стерлядь", пошатываясь со сна, тенью прошла мимо нас в коридор. Следом за ней в туалет поплелся муж Боря. Остановился возле нашей кровати и несколько секунд, наклонившись, вглядывался в наши лица.
- Черт-те чего... - наконец выдавил он из себя и вывалился за порог.
Мы рассмеялись и крепче прижались друг к другу. Более того, во всем этом бедламе мы как-то ухитрились заснуть. А проснулись уже в пустой комнате, словно волшебная ночь изгнала из этих стен всю нечисть, что могла испортить нам праздник.
Кто-то начинает новую жизнь с понедельника, но мало кому удается начать с Нового года. Мы с Тоней оказались счастливым исключением.
