Как держали посты в старой России
Пост не мост, можно и объехать.
Русская пословица
Пасха считается у православных христиан праздником праздников, а пост, предшествующий ему, и называется, и считается Великим. Есть у него еще и другое название - Великая четыредесятница, ибо принято считать, что длится он сорок дней. Первоначально так и было - в память о сорокадневных постах, через которые прошли Моисей, а впоследствии Иисус Христос, перед тем, как приступить к подвижнической жизни. В нынешнем году пост начался 14 марта, а закончится Великая четыредесятница 24 апреля, в Вербное Воскресение - день Входа Господня в Иерусалим. Возьмите календарь и посчитайте: получается ровно 42 дня, то есть шесть недель, или, по-церковному, шесть седмиц. Вот уже около полутора тысячелетий длится Великая четыредесятница на целых два дня дольше - исключительно для удобства церковного служения.
Великая четыредесятница плавно, без перерыва переходит в пост Страстной недели (с 24 по 30 апреля включительно), который заканчивается в Светлое Христово Воскресение, в этом году это 1 мая. Таким образом Великий пост, включая пост Страстной недели, оказывается равен 48 дням, он самый продолжительный из всех.
В баню не ходить, суд не чинить
Посты в том виде, в каком они дошли до нашего времени, сформировались где-то к IV веку. Первоначально их соблюдали все христиане весьма ревностно, затем, после разделения церкви на восточную и западную, запреты у католиков все более ослаблялись, а протестанты и вовсе отменили посты. У православных же воздержанию от скоромного придавалось, напротив, все большее значение.
Как и многие другие христианские традиции, пост имеет иудейские корни. В особо ответственные моменты жизни, когда необходимо было внутренне сосредоточиться, подавить чувственные стремления, древние евреи отказывались от пищи. В Ветхом Завете рассказывается о том, как, получив от Бога священные наставления, Моисей, прежде чем вернуться к ожидавшему его народу, некоторое время оставался на горе Синай: "И пробыл там... у Господа сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил; и написал на скрижалях слова завета, десятословие" (Исх. 34: 28) - те самые сакраментальные Десять заповедей. В книгах Ветхого Завета постоянно упоминается пост именно в значении верховенства духовно-нравственного начала: Прочитай слова Господа в день поста; Обратитесь ко Мне в пост; Обратил лицо мое к Господу в пост и т.д.
Великий пост считается самым строгим. Даже рыбу дозволяется вкушать за все время только дважды: на Благовещение и в Вербное Воскресение. Во все дни от Масленицы до Пасхи по всей России запрещались до революции торговля мясом, всякие зрелища и увеселения, закрывались театры, бани, приостанавливалось даже судопроизводство. Последнее пусть не удивляет, ведь суд, как правило, влечет наказание, а во время поста предполагается смирение духа, отказ от всяческой злобы и ненависти, поэтому в течение всего этого времени огромный размах приобретали благотворительность и всяческое проявление милосердия.
В первую и последнюю недели Великого поста школьники освобождались от занятий, но обязательно должны были посещать церковные службы, готовясь к причастию. Читать как взрослым, так и детям разрешалось только духовную литературу. Многие посвящали это время хождению по святым местам - паломничеству. Апогея Великий пост достигал в последнюю свою седмицу, называемую иначе Страстной неделей в память о страстях Господних, то есть испытаниях, которым он был подвергнут в последние дни своей земной жизни.
"Арифметику не знаю, но говею ежегодно"
Однако, несмотря на все усилия церкви и властей, к постам на Руси относились достаточно равнодушно. Хотя и много сейчас говорят о какой-то особой религиозности русского народа, но я больше верю А.С. Пушкину:
Два раза в год они говели...
Вдень Троицын, когда народ,
Зевая, слушает молебен,
Умильно на пучок зари
Они роняли слезки три.
Таково было отношение к постам и церковным праздникам в семье Лариных, типичных мелкопоместных дворян, а также и у их крестьян - скорее как к вынужденной обязаловке. Впрочем, посты таковыми и являлись: в соответствии с указами Петра I и Екатерины II для православных считалось обязательным посещение исповеди, и власти бдительно следили за исполнением высочайших предписаний. Составлялись даже списки говевших (постившихся), а кто уклонялся или нарушал церковные предписания, подвергался штрафу. Поскольку исповеди обязательно должен был предшествовать пост, дабы прийти к великому таинству очищенным и физически, и духовно, два эти обряда оказались неразрывно связаны. "Кто же не хотел поститься, ел скоромное и упивался вином, того "унимали", смиряли и отлучали власти и попы от церкви Божией и налагали епитимью",
- свидетельствует Иван Сахаров, крупнейший знаток русской старины, автор книги "Сказания русского народа", вышедшей еще в середине XIX века.
Чехов, величайший энциклопедист русской жизни, с добродушным юмором описал, как удалось выдержать "экзамен на чин", - рассказ так и называется - 60-летнему приемщику почтового отделения Ефиму Захарычу Фендрикову, прослужившему в этой должности 21 год. В диктанте слово "лучше" он написал "лутше", вместо "новое поприще" - "новое подприще", чем привел в веселое расположение духа инспектора народных училищ, принимавшего экзамен, не смог ответить, какие притоки имеет Ганг, где течет Араке и в какой губернии Житомир. Когда же дело дошло до арифметики, старик совсем пал духом и заканючил: "И арифметику не отчетливо... Постарел для умственности... прослужил честно и беспорочно... Говею ежегодно... Даже отец протоиерей могут подтвердить..."
Отец протоиерей, входивший в экзаменационную комиссию, подтвердил, после чего инспектор, возглавлявший ее, оставил Фендрикова в чине коллежского регистратора, то есть старый чиновник-служака выдержал "экзамент", как он сам назвал сию процедуру. Ничего не знал, ничего не понимал, но "говел ежегодно". Этого оказалось достаточно, потому как для чиновника самое главное что? Правильно: бла-го-на-дежность...
Бублики и сайки, изюм и пастила
Социальные контрасты дореволюционной России рельефно отразились в меню больших и малых постов. Для пущей убедительности будем пользоваться исключительно документальными свидетельствами и описаниями современников. Немецкий путешественник Адам Олеарий, посетивший Россию в XVII веке, в своем "Описании путешествия в Московию" рассказывает, что однажды в постный день на царской трапезе было подано сорок блюд из рыбы и овощей и различные печенья, ради которых, как справедливо заметил иностранный гость, "можно забыть и мясо".
А вот описание того, как говели в купеческой семье, до такой степени красочно дано Иваном Шмелевым в автобиографической книге "Лето Господне", что читать
- ну просто пытка. "Зачем скоромное, -пишет он, - которое губит душу, если и без того все вкусно? Будут варить компот, делать картофельные котлеты с черносливом и шепталой, маковый хлеб с красивыми завитушками из сахарного мака, розовые баранки, "кресты" на Крестопоклонной... Мороженная клюква с сахаром, заливные орехи, засахаренный миндаль, горох моченый, бублики и сайки, изюм кувшинный, пастила рябиновая, постный сахар - лимонный, малиновый, с апельсинчиками внутри, халва... А жареная гречневая каша с луком, да залить кваском. А постные пирожки с груздями, а гречневые блины с луком по субботам... А миндальное молоко с белым киселем, а великая кулебяка на Благовещение, с визигой, с осетринкой! А калья, необыкновенная калья с кусочками голубой икры, с маринованными огурчиками".
Заглянем теперь в старообрядческий скит - цитадель благочиния. Замечательный русский писатель П. Мельников-Печерский, выдающийся знаток старинных и новых обычаев Святой Руси, оставил яркий пример монашеского "воздержания" во время Великого поста. В честь приехавшего на богомолье богатого купца хозяева скита устраивают, как сказали бы сейчас, прием. Мяса и прочего скоромного на столе нет, но как зато ломится он от блюд, про многие из которых мы или давно забыли, или вообще не слышали. Грузди и мелкие рыжики, финики, пряники, изюм... Из рыбного - икра черная и красная, балык величины непомерной, жирный, сочный такой, что самому донскому архиерею не часто подают. После этих "мелких" закусок пошла уха, пареная севрюга, осетрина с хреном и свежепросоленная белужина. А к ним наливки и настойки, под предлогом того, что "путешествующим разрешается".
На другой день кушанья составили всевозможные пироги, кулебяка с пшеном и грибами, вязигой и молокой. И пряженцы. Вы знаете что это такое? Я тоже не знал, не нашел даже в словарях Даля и всезнающих Брокгауза и Ефрона. И лишь случайно, будучи в командировке в нижегородской глубинке, узнал, что "пряденцы" - их там так называют - это лепешки из простого теста без дрожжей. Так вот, пряженцы подавали и кислые подовые на ореховом масле, и с семгой, а также ватрушки с грибами, оладьи с икрой и пироги с тельным из щуки.
За первой переменой подошла уха стерляжья, а к ней расстегаи. За ухой последовали блюда рассольные: стерляди разварные с огурцами да морковью, осетрина холодная с хреном да белужья тешка с квасом и капустой, таранчук осетровый, щука с чесноком и хреном и нельма - нежнейшая рыба. Кстати, ее мне удалось отведать лет тридцать назад в Томске, в "малой" столовой обкома партии. В ней обедали лишь секретари обкома да заведующие отделами, для остальных сотрудников существовала общая столовая, где тем не менее по сравнению с любой заводской готовили просто-таки по-царски. Про "малую" же и говорить не приходится.
Кому на Руси жилось хорошо?
Мне как спецкору центральных газет удалось в свое время "и выпить, и закусить" и в этих "малых" столовых, и на различных партийно-советско-хозяйственных приемах. Сравнивая "два мира, две эпохи", могу констатировать одно: на Руси всегда жилось хорошо тем, кто пристроен был у власти и богатства. В тех же самых монастырях и скитах рядовые монахи и послушники постничали, сидя на капусте и горохе, зато церковное начальство, судя по вышеприведенному описанию, пировало так, что и Лукуллу не снилось. Аналогичные описания можно найти у Лескова, Достоевского и других русских писателей.
Что же касается простых смертных, им приходилось держать не Великий, а Вечный пост. Российская деревня испокон веку вела полуголодный образ жизни, поэтому держать посты заставляло не столько благочестие, сколько суровая необходимость. Обычный рацион крестьян составлял "пушной" хлеб, то есть испеченный из муки, в которой неотвеянная рожь была перемолота с мякиной. На первое - пустые щи: серая капуста, то есть не очищенная от верхних листьев, сваренная в простой воде. На второе -шиш на постном масле. В постные дни переходили на горох и пареную репу. Как говорится, хрен редьки не слаще. О рыбе и мясе и речи не было. Отсюда и пошла пословица: "Не кончаются посты, коли закрома пусты".
Для тех, кто сейчас пытается идеализировать прошлое, рекомендую перечитать крестьянские рассказы Антона Павловича Чехова: "Мужики", "В овраге", "Новая дача" и многие другие. Цитатой из "Мужиков" я и закончу свои заметки. Дело происходит в пост в подмосковной деревне. "По случаю праздника купили в трактире селедку и варили похлебку из селедочной головки. В полдень все сели пить чай и пили его долго, до пота, и, казалось, распухли от чая, и уже после этого стали есть похлебку, все из одного горшка. А селедку бабка спрятала... А когда наступил вечер... сердитая бабка намочила ржаных корок в чашке и сосала их долго, целый час... С жадностью старик и бабы ели черный хлеб, макая его в воду(...) Какая была бы прекрасная жизнь на этом свете, если бы не нужда, ужасная, безысходная нужда, от которой никуда не спрячешься".
***
На Руси составлялись списки постившихся, а кто уклонялся или нарушал церковные предписания, подвергался штрафу
