Кобзарь Тарас КОМПАНИЧЕНКО об энергии песен и миссии просветительства
фото Николая ЛАЗАРЕНКО, "День"
ТАРАС С КОБЗОЙ. НА ЭТОМ ИНСТРУМЕНТЕ ИГРАЛ ИЗВЕСТНЫЙ КОБЗАРЬ ОСТАП ВЕРЕСАЙ (ХIХ в. ). СЕГОДНЯ ИМ ВЛАДЕЮТ ТОЛЬКО НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК В УКРАИНЕ
МУЗЫКАНТ ИГРАЕТ НА ВОЛЫНКЕ. В ПРОШЛОМ ОНА ЗВУЧАЛА В ВОЙСКЕ ЗАПОРОЖСКОМ, ДОБАВЛЯЛА ПЕЧАЛИ НА ПОХОРОНАХ, РАЗВЛЕКАЛА В КОРЧМЕ...
КОЛЕСНАЯ ЛИРА В РУКАХ КОБЗАРЯ. ЭТО ОБЩЕЕВРОПЕЙСКИЙ ИНСТРУМЕНТ, ИЗВЕСТНЫЙ У НАС С XV ВЕКА. ТЕПЕРЬ ОН СЧИТАЕТСЯ ОЧЕНЬ РЕДКОСТНЫМ. НЕМНОГО НАЙДЕТСЯ И СОВРЕМЕННИКОВ, УМЕЮЩИХ НА НЕМ ИГРАТЬ
Тарас КОМПАНИЧЕНКО - современный кобзарь. Он - братчик Кобзарского цеха в Киеве, солист международного хора "Академiя традицiй" и рок-фолковой группы "Карпатiяs". Непревзойденно играет на кобзе, бандуре, лире, волынке и исполняет на украинском, церковнославянском, старопольском, польском, французском, немецком языках произведения средневековья, барокко, классицизма, романтизма, времен украинской революции 1918-1922 годов, известные и малоизвестные народные песни... Древние музыкальные произведения находит в архивах, библиотеках, частных коллекциях Европы. Кобзарь и лирник - неутомимый участник международных фольклорных фестивалей, на которых иностранцам дает мастер-классы по украинским танцам и кобзарско-лирницким традициям.
Когда он поет барокковые песни, то выглядит "спудеем" Киево-Могилянской академии времен Петра Могилы. А когда исполняет романс XIX века, сам превращается в красивого украинского шляхтича, на которого положила глаз не одна барышня. Кажется, Тарас органичен в каждой эпохе.
Он - активный участник национально-демократических движений начала 1990-х гг. , а ныне - оранжевой революции.
Тарас КОМПАНИЧЕНКО был гостем "Дня". Прежде чем начать разговор, мы попросили его нам сыграть.
- Я исполнил кант "Подякуйте Христу-пану" конца XVI века. В Украину канты пришли на смену религиозным песням - псалмам. Произошло это под влиянием Реформации. Многие украинские аристократические семьи посылали своих детей учиться в европейские университеты: в Падую, Сорбонну, Краков... Некоторые из них оставались верными прадедовской вере - католической или православной, а кое-кто под влиянием разнообразных течений протестантизма ставал кальвинистами, лютеранами или арианами. Это привело к рождению так называемой внекостельной и внецерковной молитвы. Домашнее молитвенное пение было очень популярно при дворе князя Константина Острожского.
Инструмент, на котором я только что играл, - реконструкция кобзы Остапа Вересая по описаниям Николая Лысенко. Когда-то сам оригинал был в музее Тарновского в Чернигове, но в межвоенные годы или во время Второй мировой войны где-то потерялся. Сейчас, по всей вероятности, он может быть в Петербургской консерватории или в музее Глинки в Москве, или в Мюнхене, где в одном из музеев недавно нашли торбан Ивана Мазепы.
Кобз было много и различных вариантов. Она произошла от кобуза, турецкого инструмента. Сначала у нее было две струны, потом - три, а впоследствии, как у общеевропейской кобзы-лютни, - восемь, то есть четыре сдвоенные струны. Была очень распространена в XVI-XVII веках среди запорожских казаков. Свидетельством этому являются картины, на которых изображен Мамай или казак Грицко Запорожец.
Кобзарский цех, к которому я принадлежу, занимается реконструкциями инструментов: лютни, кобзы, бандуры, лиры... Сегодня на них братчики цеха исполняют исключительно традиционный кобзарский репертуар. Однако на кобзе Остапа Вересая играют только несколько людей в Украине: Владимир Кушпет, Юрий Барашовец, Эдуард Драч; среди тех, кто помоложе - Андрей Билоус, Тарас Шушайло и я.
Тарас играет быстрый казацкий танец начала XVII века.
- Этот танец нашли в Братиславском сборнике. Их довольно много в тогдашних сборниках Европы. Они называются по-разному: "Baletto Ruteno" или "Horea Rutenia" , то есть "русский балет". Например, в старых британских нотных записях можно натолкнуться на название "Horea Polonia" - "польский балет". Часть Украины тогда входила в состав Речи Посполитой, поэтому в музыкальном исполнении таких танцев часто слышатся интонации, свойственные как украинскому искусству, так и польскому. Очевидно, они принадлежат к сокровищнице нашей общей культуры.
СРЕДА УКРАИНСКОГО БАСТИОНА
- Тарас, как случилось, что вы, такой молодой, с кобзой Вересая в руках, являетесь наследником тех, кто в нашем понимании выступают как украинские мудрецы?
- Когда я был маленьким, папа подарил бандуру. С тех пор себя без нее не помню. Родители прикладывали все усилия, чтобы сын рос в украинской среде. Они хотя и не принадлежали к творческой интеллигенции, но были "техническими художниками" - кандидаты технических наук. Тогда район Академгородка в Киеве, где мы жили, был своеобразным украинским центром. Когда-то там жил поэт Василий Стус и историк Ярослав Дзира. Оба боролись за то, чтобы школа N200 оставалась украинской. И эта украинская школа дала хорошие плоды. Из ее стен вышли: Александр Пипа из группы "ВВ" , Сашко Ярмола и Владимир Шестюк из "Гайдамак" , историк языка Оксана Суховий, литературовед Александр Федорук, который исследует Пантелеймона Кулиша, а его брат Ярослав Федорук работает во Львовском отделении Института украинской археографии и историографии им. Н. Грушевского и многие другие. Это была среда, где пели украинские песни, в тайне от всех, в кругу родных и самых близких людей, отмечали Рождество и Пасху; где друг у друга переписывали в толстые тетради "Марiю" Уласа Самчука, "Бояриню" Леси Украинки, "Iнтернацiоналiзм чи русифiкацiя" Ивана Дзюбы, письма Вячеслава Чорновола, на бобинах слушали стихи Василия Стуса и Казацкий марш Евгения Адамцевича...
Тарас эмоционально начал читать отрывок из "Бояринi":
- На раді Переяславській мій батько,
подавши слово за Москву, додержав те слово вірне.
- Мав кому держати, лихий їх спокусив давати слово.
- Тоді ще, сину, на двоє гадалось.
Ніхто не знав, як справа обернеться.
Та й потім присягу не кожен зрадить.
- То, певно, краще зрадити Вкраїну?
- Не зраджував України мій батько.
Він їй служив з-під царської руки не гірш,
як вороги його служили з-під Польської Корони.
- Та, звичайно, однаково, чиї лизати п'яти
Чи лядські, чи московські...
- Когда подрос, отец записал в музыкальную школу, где я был единственным мальчиком. Тогда существовал стереотип, что на бандуре играют только девушки - трио бандуристок "Калинонька" или "Мальвы". В советские времена произошла странная эмансипация с инструментом. Уже в начале 20-х годов появляются первые капеллы бандуристок. Когда-то женщины были в кобзарских цехах: пели в два-три голоса божественные песни и даже думы, как, например, Явдоха Пилипенко, однако никогда не играли на бандуре, кобзе или лире.
- Возможно, это связано с тем, что был вытеснен этот мужской гормон из культуры. Мужчина, играющий баллады на кобзе или бандуре, напоминает отзвук былой славы?.
- Да. Даже репертуар полностью был изменен. Практически не играли эпоса. Были запрещены многие песни, а остальные - сокращенны. "Ой, Морозе, Морозенку" , "Ой, на горi та й женці жнуть" , "За світ встали козаченьки" - это три исторических песни, которые тогда исполнялись. А древний кобзарский репертуар состоял из более солидных вещей.
Мой учитель Людмила Твердохлиб очень любила меня и ответственно готовила в капеллу бандуристов. Мы исполняли Баха, Черни и Войта, русские романсы - их до сих пор многие помню, советские песни. Откровенно говоря, я не любил бандуру. Мне хотелось на улице играть с ребятами. У нас, в Святошино, была речка Жилка. Там играл в войну: был командиром, бегал с полевой сумкой... Мама ловила меня по оврагам и приводила домой. А дома заставляли разучивать песни. Как-то я попросил учительницу научить украинским песням и мы вместе с ней сыграли дуэтом "Реве та стогне Дніпр широкий" , "Думи мої, думи". А когда сам научился подбирать на инструменте народные песни, игра на бандуре стала увлечением! Вспоминал то, что слышал от дедушки и бабушки. Искал очень красивые и неизвестные песни - было приятно играть то, что никто не исполнял. Господи, как хотелось всех удивить! Любимыми песнями моего друга Славы Крикливого были "Несе Галя воду" или "Ти ж мене підманула". А мне еще с детства они казались примитивными. Стремился найти что-то украинское, импозантное! И это удавалось.
Я рос, а тем временем у отца вызревал новый план - сын должен стать художником. Не знаю, каким образом выбор упал на городок Косив Ивано-Франковской области. С одной стороны, папа прятал меня от Афганистана - Прикарпатский военный округ всегда нуждался в художниках. С другой - я действительно немного рисовал. И вот попадаю в городок, где интеллигенты, интеллектуалы и даже проститутки - все украинское, то есть это среда нормального украинского бастиона. В казарме была дедовщина, и все делились на старших и "духов"! Сначала меня также пытались унизить, а потом оказалось, что я - парень с бандурой! В Косове бандура - это эпицентр. Впоследствии я начал записывать стрелецкие и повстанческие песни. Местные жители как будто пели о казаках, но подразумевали сечевых стрелков и воинов ОУН-УПА. В этих песнях чувствовалось что- то этакое, новое. Это была середина 80-х. Уже выходил обновленный журнал "Украина" , мы читали журналы "Київ" и "Вiтчизна"...
Меня приглашали выступать в Клубе интернациональной дружбы. И как-то я спел "Думу о Ленине" , а потом - песню "За байраком - байрак" , которая в те годы была запрещена, особенно в Галичине. За кулисы прибежал руководитель, схватился за голову, и отчаянно кричал: "Тарас, что ты натворил! Это катастрофа!" Неприятности, конечно, были, но катастрофы не произошло. Кстати, "Дума о Ленине" из репертуара бандуриста Федора Жарко - очень качественное произведение. Один из вариантов думы о вожде пролетариата написал Максим Рыльский для Егора Мовчана, чтобы спасти тех нескольких кобзарей, которые не поехали на съезд в Харьков, где их всех уничтожили. И старцы, чтобы спастись, ее пели.
Потом я учился во Львовском художественном институте на факультете искусствоведения у прекрасных преподавателей: книголюба Якима Запаско, знатока эпох ренессанса и барокко Владимира Овсийчука, специалиста иконографии и иконологии Майи Билан. Когда перевелся в Киев, в Украинскую академию искусств, то с изумлением узнал, что лекции читает Платон Билецкий. Помню, в детстве у меня была его книга "Украинская портретная живопись XVII-XVIII веков". Тогда он уже не ходил, был прикован к инвалидной коляске, и мы приходили к нему домой. Я даже своих друзей приводил, чтобы увидели живую легенду. В каждом вузе были сподвижники, которые в те времена возводили Украину.
Учеба в обоих вузах помогла мне научно подходить к подбору репертуара. Искал старинные песни, чтобы показать, что в каждом историко-культурном периоде в Украине были достойные произведения. Скажем, в ХIХ веке популярными были романсы. Это элегический жанр, который исполнялся под семиструнную гитару или фортепьяно с виолончелью по большей части в среде старой малороссийской шляхты.
- Тарас, как вы попали в Кобзарский цех? Как произошло ваше знакомство с кобзарями-старейшинами Георгием Ткаченко, Николаем Будником?
- Как-то художник-скульптор Олесь Баде привел меня к Николаю Буднику в гости. Это была "времяночка" в районе Ботанического сада в Киеве. Сейчас она стоит разрушенная. На чердаке хранилось много заготовок для бандур. Потом, собственно, им был создан цех по изготовлению инструментов. Он очень много сделал для возрождения настоящего аутентичного украинского кобзарства.
Николай Будник, к сожалению, уже покойный, стал моим учителем. Он показал технику игры на старосветской бандуре. Я просто влюбился в инструмент, потому что тогда, знаете, по-юношески слушал много музыки и во всем хотелось видеть всемирную печаль и скорбь. Чувствовал, что бандура передает эту скорбь. Сразу перенес свой тогдашний репертуар: теперь известные, а тогда такие малоизвестные стрелецкие и повстанческие песни, колядки. Почему-то казалось, что канты, например, о прославленной Варваре, в сравнении с космологическими колядками примитивны, хоть и понимал, что это памятник культуры барокко.
А уже через своего учителя познакомился со старейшиной Кобзарского цеха Георгием Ткаченко. Георгий Кириллович был ландшафтным архитектором и прекрасным акварелистом. Общаясь с ним, постиг, что тот был своеобразным мостиком между ХIХ и ХХ веками. Он - человек эпохи. Рожденный в конце ХIХ века, пройдя через мытарства, поиски идеалов, утвердившись в вере, он остался интеллигентом, который нам, молодым, передал подлинные жизненные ценности. Собственно, от него у нас понимание главного в кобзарской эстетике - аутентики сердца, то есть нефальшивой патетики.
Наш Кобзарский цех выступает в оппозиции к современному искусству игры на бандуре. Мы считаем, что оппоненты, то есть вся система музыкального образования, полностью пренебрегают кобзарско-лирницкой традицией - как эстетикой, инструментарием, так и репертуаром. Они нам укоряют музейностью, мол, мы - это прошлое, а они - настоящее достойное продолжение кобзарства. Однако, на мой взгляд, достойное продолжение может базироваться только на совершенном знании традиции. Аналогией перспективного развития для украинского кобзарства может служить школа индийского ситара, арабского (персидского, турецкого) уду, когда исполнительская наука построена исключительно на традиционной музыкальной культуре.
У нас почему-то сложилась такая странная ситуация: всех, кто играет на кобзе или бандуре, называют кобзарями. Есть прекрасный музыкант-бандурист Роман Грынькив, который не претендует на роль кобзаря. Или например, Константин Новицкий - прекрасный виртуоз. Он воспитывает плеяду бандуристов, которые играют итальянскую, немецкую музыку. Есть много взглядов на кобзарское искусство и каждый двигается в своем направлении.
МИССИЯ ПРОСВЕТИТЕЛЬСТВА
- Как вы думаете, почему кобзарство было в подполье?
- Кобзарями были преимущественно слепые. Даже среди тех, кто уцелел в репрессивных 30-х годах, преобладали слепые люди. По большей части они жили в селах и хорошо знали жизнь крестьянина: голодомор, колхозы, раскуркуливание, массовые вывозы в Сибирь... Об этом и пели. Например, строки из песни кобзаря Евгения Адамцевича:
"Було колись - татарва, турки і поляки,
Руйнували Україну, як тії собаки.
Тепер галіфе - кривії коліна,
Ой, так, та й не так - Україна гине...
Оце ж тобі, Україно, такая заплата,
Що годуєш дармоїда, червоного ката".
В 50-х годах Адамцевич сидел в городке Ромны Сумской области на базаре и играл. Оттуда его гоняла милиция. Он, слепой, шел в сторону потока, садился на тропинке, по которой люди шли на рынок, и пел. Иногда старца и оттуда забирали: грузили на машину, везли за город и одного оставляли в поле, далеко отбрасывая бандуру. Кобзарь наощупь искал инструмент и когда его находил, несказанно радовался! Потому что, играя, зарабатывал на хлеб и творил. Адамцевич считается одним из наиболее талантливых творцов эпоса ХХ века.
Также в то время, когда происходило тотальное разрушение церквей, деморализация общества, кобзари пели божественные песни о святых, Почаевской Божьей Матери... Они также писали музыку на украинскую поэзию ХIХ века: стихи Якова Щеголева, конечно же, Тараса Шевченко, Николая Воронного, Спиридона Черкасенко, Григория Чупрынки, Панька Кулиша... Эти произведения будили у украинцев чувство достоинства, самоидентификации и самосохранения как нации. Творчество кобзарей противоречило советской идеологии. Властям непросто было их контролировать: где они собираются, о чем поют. Говоря на современном языке, кобзарство было опасно потому, что несло в себе альтернативную культуру андеграунда - фактически живое народное бардовство.
- Тарас, в чем, на ваш взгляд, состоит миссия кобзарей в наши дни?
- Миссия ненавязчивого просветительства. Прежде всего украинцам, а потом и иностранцам нужно донести необезображенный образ украинского прошлого - интеллигентного, интересного, с различными политическими взглядами на протяжении всей истории и различными политико-культурными центрами на то время: Петербург, Варшава или Краков и, наконец, Киев. Широкому обществу должны стать известны имена наших писателей: Степана Яворского, Даниила Братковского, Ивана Величковского... Очень важно, чтобы современные кобзари были в эпицентре событий. Уже третью неделю мы - Эдуард Драч, Юрко Фединский, Тарас Силенко и я - вместе со своим народом. Все ночи играем людям возле Кабинета Министров, Администрации Президента, на майдане Незалежности. Под сопровождение "Аве-Марии" или тревожной музыки Вивальди вместе молимся. Вместе поем украинские народные, стрелецкие, повстанческие песни, а также песни украинской революции 1918-1922 годов: "Ой, у лузі червона калина" , "Ми сміло в бій підем за Україну" , "Чи то буря, чи то грім"... Также рассказываем об истории написания этих музыкальных произведений, их первых исполнителях. Например, в 1702 году казак Харьковского полка Семен Климовский создал хит ХVIII века "Їхав козак за Дунай". Часто сами люди просят что-то сыграть. "Тарас, спойте: "Ой, у лісі на полянці стояли повстанці" , - Я сама из Недригайлова, что на Сумщине, у нас это любимая песня" , - просит пожилая женщина. "Как не сыграть землячке. У меня мать из Деркачевки" , - отвечаю, и мы обнимаемся.
Или вот еще, мы пришли поддержать парней из Луганска в палаточный городок. По их просьбе на гитаре сыграли: "Полгода плохая погода, полгода совсем никуда" из фильма "Мэри Поппинс, до свиданья". Тогда луганчане взяли инструмент и спели галицкую жовнирскую песню "Ой, хмариться, туманиться"! Вот вам и противостояние Восток-Запад! Это все миф! Наша революция за то, чтобы все осознали величие каждого человека!
Тарас берет в руки кобзу и поет строки из маршевой песни Осипа Маковея:
- Чи то буря, чи то грім, чи реве хмаролім
Чи земля на сто миль грає грізно,
То зібрався в похід український нарід
Вряд ставай, щоб не було запізно.
- Тарас, почему вы закрываете глаза, когда поете?
- Для меня музыка - это интимная сфера. Мне так легче петь. Это отнюдь не сценический образ. Кое-кому кажется, что, закрывая глаза, я имитирую слепого. Поэтому просят петь с открытыми глазами, говоря, что в них видно душу человеческую. По-разному бывает. Знаете, это зависит от контакта, который устанавливается между мной и зрителями. Я часто играю разным людям. Вспоминаю, как-то поздно вечером ехал в жмеринской электричке. Это последний поезд, в котором все люди с сумками, бумажными ящиками едут в пригород с киевских заработков. В тамбуре ребята курят, около меня пожилые женщины ужинают, рядом - мужчина разговаривает по мобильному телефону, немного поодаль - цыганята просят: "Подайте пару копеек" , а цыганки пеленают совсем маленьких детей... И я сижу с лирой. Вдруг кто-то просит сыграть. А после этого все: "Сыграй, сыграй". Играл им песни о святой Варваре и Иисусе на кресте. Откуда-то взялась шляпа и люди начали складывать яблоки, конфеты, по гривне-две... Это было от всего сердца. ...Потому, что они приехали в Киев заработать эту гривню. Тогда и глаза были открыты. Между песнями общаемся. "А какого вы патриархата?" - спрашивают бабушки. "Небесного" , - отвечаю. "А песни каноничес кие?" - не может угомониться одна пожилая женщина. "Ну чего ты к нему прицепилась!" - ей говорит другая, - "Спойте еще".
У нас, в Кобзарском цехе, есть такие обряды, по которым должны кобзаревать на улице, чтобы гордыни не было. И мы поем у Михайловского собора, Покровской церкви или в Пирогово...
Мой друг Мачек Войцеховски из Кракова, владелец лингвистической школы "Иnternational house" , приезжает меня послушать везде, где бы я в Польше ни выступал. И даже в Украину на мои выступления приезжает. В его глазах вижу восторг. Это немного опасно. Ездили мы с Андреем Курковым, Сергеем Жаданом, Василием Шкляром в университет в Кривом Роге... Там прекрасные, искренние люди. Они почему-то отнеслись к нам как к культовым лицам. А нам хотелось диалога. Это очень важный момент. Потому что, на мой взгляд, самая главная миссия - быть продуцентом, то есть самому создавать пространство вокруг себя.
РЕФЛЕКСИИ НА МИР
- Как вы попали в группу "Карпатіянs" , инициированную украинцем из Америки Юрком Фединским. Объясните так называемую миграцию, происходящую между группами "Карпатіянs" , "Хрещатий Яр" , "Божичі". А как с репертуаром, он повторяется?
- "Карпатіянs" - группа относительно молодая, ей нет еще и года. И играют там музыканты, которые уже имели опыт работы в других группах. Многие до этого занимались аутентичной музыкой. Это нам помогает создавать действительно украинскую музыку на украинском материале. Потому что группа претендует создавать этно-культуру. Например, песня "Ой, у дівоньки" из нашего репертуара. Как она рождалась? Сначала стали работать над колядкой из Полесья "Чом ти, роженько". Она несколько скучно звучала. Я чувствовал, что туда хорошо было бы приобщить колядку из Подкарпатья "Ой, у дівоньки" , потому что в этих двух песнях отсутствует тональный центр. Добавили еще свадебную "Гру до барвінку" , немного арта и вышла неплохая композиция.
Многие преуспевающие группы работают на основе этно: "Кралиця" , проект "Сонях Бурдон" из Львова, "Гайдамаки" , "Мандри" , "ВВ"...
Что касается миграции... Может, это не миграция, а широкое участие музыкантов во многих проектах. Например, Сергей Охримчук профессионально играет классику, джаз, фольклор, современную музыку. Он участвует в проектах Аллы Загайкевич, Даниила Перцева, может играть с Олегом Скрипкой, будучи постоянным участником "Карпатіянs". Василий Паланюк, например, цимбалист-виртуоз. Создал фольклорную группу "Хрещатий Яр" , выступает и у нас. Или Валерий Гладунец, который одновременно является солистом "Божичів" и "Карпатіянs". Так же как и Юрко Фединский - прекрасный исполнитель украинского эпоса, полиинструменталист, приехавший из США, и говорит, что туда уже не вернется, потому что в Украине нашел свой народ.
Почему нет? Это рефлексии "карпатців" на мир.
- Тарас, расскажите о вашем участии в международных фольклорных фестивалях, в частности, в ежегодном Международном фестивале лиры и волынки в Лисберге под Франкфуртом-на-Майне, где вы давали мастер-классы по украинским кобзарско- лирницким традициям и проводили танцкурс.
- Я пою в международном хоре "Академия традиций" , куда входят исполнители и музыканты из стран Центральной и Восточной Европы. А объединил всех старопольский лютнист Антоний Пильх. Нашим центром является бывшее имение возле Кракова, где проводим семинары по древней музыке. Поем на латинском, немецком, французском, эстонском, литовском, белорусском, русском, старопольском, церковнославянском (с киевской фонетикой) и давнем украинском - руском... Исследуя прошлое, находим знаковые фигуры в истории искусства сразу нескольких народов. Каждый из участников пытается познавать свою культуру через связи с другими культурами. Также осмысливаем историческое развитие древнего театра. С такими экуменическими концертами ездим повсюду. В Украине побывали во Львове и в городах и городках Подолья. Планируем выступить в Пскове, Киеве, Витебске, Таллинне и других городах, откуда родом участники "Академии традиций".
Ежегодно я бываю на нескольких международных фольклорных фестивалях. В прошлом году вместе с группами "Древо" и "Гуртоправці" участвовали в известном на весь мир празднике народного пения и танцев "Балтика" в Латвии. На сцене к выступлению латвийского коллектива присоединилась их президент, госпожа Вайра Вике-Фрейберг. Какое значение придается фольклору в этой маленькой стране с большим народом!
Мы также побывали с выставкой украинских старинных инструментов в Вильнюсе и Клайпеде. Наши концерты прошли успешно. Литовцы давно уже отошли от советской эстетики, поэтому не хотят идти на какие-то эрзацные коллективы, вместо этого интересуются оригинальными исполнителями.
Месяц назад я вернулся из Швейцарии, где проходили Дни украинской культуры. От Украины выступили писатель Юрий Андрухович, композитор Валентин Сильвестров, Закарпатский народный хор, группы "ВВ" , "Гуртоправці" и я. Швейцарцы нам рассказывали, что, ознакомившись ближе с украинской культурой, теперь ее трактуют как европейскую. Перед этим ездил на прекрасный масштабный фестиваль "Украина viva!" во Вроцлаве. Откровенно говоря, в Польше большое значение имеет, кто проводит импрезу - не заангажирован ли этот человек в многовековое польско-украинское противостояние.
В этом году в Лисберге под Франкфуртом-на-Майне состоялся 31-й фестиваль колесной лиры. Курт Райчман, организатор этого ежегодного действия, известный художник, график, энтузиаст возрождения лиры, пригласил музыкантов Кобзарского цеха и группу "Надобридень" как "изюминку" , что-то неслыханное, невиданное и небывалое до сих пор! Вдвоем с Эдуардом Драчем проводили мастер-классы по игре на лире, на которые преимущественно приходили немцы и одна семидесятилетняя бабушка из Швеции. У всех уже была практика игры на инструменте. За несколько фестивальных дней мы научили их играть псалмы, лирницкий кант об Адаме и Еве, кобзарский танец о беде. С двумя учениками даже дошли до эпоса и пытались петь "Думу про Самійла Кішку!" Это было фантастически! Украина для них сразу предстала как интересная страна- конкурент! Очевидно, многие из тех, кто приходил к нам на мастер-классы, хотел узнать, как, скажем, пелся французский эпос о Роланде или старонемецкая "Песня о Нибелунгах" , потому что у украинцев этот эпос сохранился в живой традиции до ХХ века. Но, к сожалению, старофранцузские или старонемецкие произведения можно только реконструировать по тем или иным аналогиям. Каждый день заканчивался танцами: сначала танцевали украинские - я был танцмейстером, потом фламандские, бретонские, французские.
Думаю, у западноевропейских музыкантов нам тоже есть чему поучиться. В Украине, в среде интеллектуалов нет возможности слушать тех же лирников из Германии и Франции, поскольку их нечасто приглашают на гастроли. Поэтому в Лисберге мы учились вместе. Ярема-лирник уже знает как делать дуду-волынку. А я оттуда привез нотные записи старинных французских и немецких музыкальных произведений.
Единственное, что теперь требуется, - это ощущать связь между носителями европейской старинной музыки, украинской в частности, и теми людьми в Украине, которые хотят ее знать. Важно, чтобы мы друг друга нашли.
- Эти звуки кобзы или лиры возвращают образ не только родовой украинской аристократии, но и той аристократической тенденции, которая была в народной жизни. Тарас, вы ощущаете этот спрос среди вашего и более младшего поколения?
- Наблюдаю, как современная молодежь ищет самоидентификации с богатой и глубокой украинской культурой. Потому что, скажем, в советские времена украинцев ассоциировали исключительно с варениками, салом, шароварами... Когда начал глубже заниматься исследованиями, постиг, что тогда украинскость была в известной степени декоративной. Украинцами мы были преимущественно на сцене - создавались большие академические хоры, ансамбли песни и танца, капеллы бандуристов... А в жизни сливались в советский народ: танцевали другие танцы и исповедовали другие ценности. Сегодня кое-кто сетует, мол, нечем гордиться. Так говорят те, кто не знает, что, например, Сергей Жадан ассоциируется с хорошей поэзией, Андрей Курков и Юрий Андрухович - с хорошей прозой, Иван Марчук и Евгения Гапчинская - со стильным занятием живописью, Олег Скрипка - с настоящим украинским роком... Эта элита, эти интеллектуалы доказывают, что украинство является перспективным и адекватно реагирующим на проблемы современности.
- А чего нет?
- Нет связи между поколениями. У нас сильно уничтожена интеллигенция, которая и была носителем украинских ценностей.
Когда-то английские колонизаторы индусам говорили: "Сожгите храмы, уничтожьте книги и признайте, что вы - варвары". На что те отвечали, что они не варвары, а потомки мудрецов!
Так же и украинцы - европейская нация, в наследии которой - великая литература, прекрасный театр, интересная древняя музыка... Нам просто нужно как следует познать прошлое, чтобы оно стало активным субъектом нашей общественно-культурной жизни; то есть, чтобы раскомплексовывало и воспитывало украинцев!
