18 лет спустя московский андеграунд снял ответ "Лесе"
Если звезды не "зажигают"... значит, фестиваль имеет шанс сосредоточиться на кино. Это стало ясно уже на открытии. Никаких церемониальных кинопоказов. Раз жюри в зале, представляем его и начинаем конкурсный просмотр.
Первый фильм соревнования, он же фильм открытия, - "Желанная жизнь" Джузеппе Пиччони. Кино про кино - истертая кинематографистами до дыр тема, с автографами от Феллини до Трюффо. Хотя Пиччони интересует не лаборатория кино - лаборатория чувств, вместо серебра он пропитывает пленку мелодраматизмом. Малоизвестная актриса и ее партнер, экранная знаменитость (Луиджи Локачио), влюбляются друг в друга, их отношения переплетаются с отношениями их персонажей (вариация на тему "Дамы с камелиями"). Жизнь по обе стороны камеры, как двойная диоптрия, вскрывает тайные пружинки. Неновая рифма костюмного кино и современности. Посмотрим в глазок камеры, как устроена внутри эта игрушка - жизнь. Поменяем фильтры. Вместо светлой короткой стрижки приварим щипцами накладные темные волосы, наклеим бороды и усы, наденем камзолы и кринолины. Накладные чувства прорастут сквозь толстый грим и кожу - куда-то вовнутрь... Актеры забудут, где должны произносить "реплики", где можно "импровизировать". Вот отчего постельная сцена подло перелицовывает только что отснятую на площадке. "Мотор! Начали. Стоп. Снято! Работаем на камеру". - "Я не актриса. Скажи, я актриса? В моей жизни нет будущего. Значит, я свободна?" - "Что ты делаешь, чтобы заплакать? Я вспоминаю что-нибудь грустное". - "А я делаю грустное лицо".Фильм Пиччони традиционен и вторичен, как пыльная пьеса, которую экранизируют и бесконечно репетируют ее герои. Картину можно было бы счесть примером сверхбанальности, если бы не тончайшая работа Сандры Чеккарелли. Ее магическая игра заставляет фантазировать: как роль перемигивается с судьбой, что меняется от перемены ее места с жизнью актрисы?
"Вечная мерзлота" Аку Лоухимиеса - фестивальное кино, поначалу напоминающее "физиологические очерки" братьев Каурисмяки, описывающих выброшенных на обочину жизни. Вязкий темп, будто случайно подсмотренные на улице неказистые лица. Но вместо света в конце туннеля - тотальная депрессивность. Композиция - раздробленная на эпизоды теория хаоса. Или вариация на тему сказки "Про шмелей и королей" с незамысловатой моралью: даже маленькое зло включает цепную реакцию, нарушая гармонию в мире. Попытка разобраться в загадочной братской финской душе... Мотивы толстовских произведений от
"Фальшивого купона" до "Анны Карениной" витают над несчастливыми героями, некоторые из них рассуждают о Толстом. Впрочем, фильм апеллирует скорее к экранизации "Фальшивого купона" Робера Брессона ("Деньги"), в которой купюра в 500 франков, пущенная в оборот, завязывала узел несчастий. И здесь герои горюют - каждый по-своему Ледниковый период замерзших надежд. Край стылых чувств, которых не разогреет финская баня. Одни продают пылесосы и шампуни от перхоти. Другие пытаются преподавать литературу (Толстого), третьи - печатать купюры на ксероксе, четвертые мечтают о машине, пятые пытаются спасать общество от преступников. Ни у кого ничего не выходит. Доведенные до отчаяния, окончательно "обмороженные": пылесосом крошат головы собутыльников, безуспешно грабят банк, вымыв волосы шампунем от перхоти, летят под колеса поезда... Двуногие депрессанты - средних лет и без определенных занятий и места жительства. Ходят по краю замкнутого круга благополучного общества. Спиваются, подсаживаются на "колеса", чтобы потом посещать общества алкоголиков и наркоманов. Такое вот "горячее" финское кино. Зыбкая граница между добром и злом прочерчивается Лоухимиесом не между героями, а прямо по живому (точнее, полуживому) внутреннему миру. Не случайно у зрителей возникают параллели с "Собачьей жарой" Зайдля. Та же фрагментарная форма, тот же коллективный портрет аутсайдеров в интерьере затрапезной жизни-помойки.
Мечта из мусора
По духу "...мерзлоте" близка шведская "Гитара-монголоид". Тоже псевдодокументальность, в основном общие планы. Следим за бессмысленными драками байкеров на бензоколонке. Или вот трое, надравшись пива, развлекаются игрой в русскую рулетку. (Один из троих все время не в фокусе, чтобы, если ненароком помрет, его не было жаль.) Автор фильма Рубен Остлунд признался, что хотел "создать у зрителей чувство неуверенности".
Монголоидом обзывают мальчишку, уличного музыканта, сшибающего гроши у прохожих, темпераментно рвущего гитарные струны. В шведском языке "монголоид" означает ругательство, но Остлунд щедро сеет сомнения в умах зрителей, вынуждая их самостоятельно оценивать происходящее на экране: Хорошо/плохо, нормально/ненормально. Гогочущие подростки регулярно сбрасывают уворованные велосипеды с моста в реку. Один из велосипедов удается накинуть, как серсо, на фонарный столб. Этот красный велосипед ищет повсюду странная тетенька - толстая, в красных штанах, с авоськами: то ли юродивая, то ли одинокая. В финале она пытается отодрать велосипед от столба. Тут и просыпается сочувствие. Тетеньку жалко. А больше "никого не жалко, никого". И уже перед титрами над черепичными крышами города поднимается страшноватое черное полиэтиленовое облако. Тот самый мальчишка-гитарист склеивает из мусорных пакетов "типа мечту" и запускает свой "воздушный матрац" в небо.
Фильм за штуку баксов
Фильм "Пыль", представляющий российскую кинематографию в программе "Перспективы", на первый взгляд кажется самодеятельным "недокино" для тусовки. Снят "своими" чуть ли не за штуку баксов для "своих". Режиссер Сергей Лобан и автор сценария Мария Потапова (на цифровую видеокамеру снимал с плеча ее муж Дмитрий Модель) твердят, что картина - плод совместного творчества людей, объединившихся под знаменами "Экспериментального творческого объединения "Свои-2000". Однако кажущаяся случайность заснятой на пленку истории - результат кропотливого труда.
Жила-была бабушка с внуком. Внуку, Сергееву Алексею Викторовичу, уже за 20. Рыхлый, инфантильный, зрение - "минус шесть". Зато, в отличие от Рокки и Певцова, Алексей Викторович не рисковал собой. Бабушку не расстраивал, не пил, не курил, ел с хлебом, работал на фабрике по изготовлению игрушек - пластмассовых пистолетиков. Дома клеил модели самолетов. Бабушка ему в секонд-хенде долго маечку подбирала и купила: с грустным котенком. Поначалу эта маечка и представляется Алексею Викторовичу, маленькому человеку передовой современности, его заветной "шинелью". Именно в этой маечке с котенком ответственные товарищи из органов и "завербовали" Сергеева, доверили "послужить родине" в качестве испытуемого для секретного эксперимента. Пропуск выдали, и 10 тысяч рублей премиальных, и четыре дня отгула. А дел-то всего ничего: перед аппаратом посидеть типа рентгеновского. Тебя поколбасит чуток, изогнет изображение, и что-то такое на миг в тебе проснется - гибкое, мускулистое, прекрасное. В общем, то самое Тело, о котором ты, рыхлый, брюхастый, женоподобный, "минус шесть", даже мечтать не смел. Вот и все.
Только как после этого жить, когда себя накачанным красавцем, настоящим принцем, искупавшимся в кипящем молоке, почувствовал. И где оно, прекрасное "другое Тело", моя "шинель", сосуд, в котором красота? Нет, ни правозащитники не помогут, ни психологи. Фээсбэшники измордуют, но не остановят. Он будет маниакально искать Тело. И встречи с автором эксперимента, Пигмалионом, безумным профессором (неформал Петр Мамонов тут как нельзя кстати). Он должен стать иным, необыкновенным.
А в финале услышит неновое: что он, Алексей Викторович, 24 лет от роду, - ничто! Сор! Пылинка Вселенной! Пылинка, вознамерившаяся стать Аполлоном. Не грусти, Алексей Викторович, все мы кружимся под лампой некоего загадочного эксперимента. И когда маечку покупаем, и когда по ящику Петросяна, как твоя бабушка, смотрим, мы - под излучением. Только в финале прорвется знакомая и обманувшая надежды песня. "Перемен! - хрипит Цой, но сурдоперевод песни ярче гневных слов. - Перемен! - резкий изгиб рук, отчего-то по кругу. - Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза! И руки полосуют по сердцам и глазам...".
"Пыль" - очередная протестная глава андеграунда. Ответ "Ассе" спустя 18 лет. Мы ждем перемен. Не слышащие нас, следите за руками! Картина снята группой "Свои-2000" как прямое продолжение предыдущего проекта "За анонимное и бесплатное искусство" (ЗАиБИ). В ролях - знакомые и друзья создателей фильма: рэперы из "Многоточия" и White Hot Ice и Руставели, диджей Агеев и экс-ведущая МузТВ Белка, акын и шансонье Псой Короленко, режиссер "Черного фраера" Глеб Михайлов, куратор фестиваля "Стык" Сергей Сальников, "революционный" писатель Дмитрий Пименов, оркестр "Пакава Ить".
Простим фильму неприкрытые сбои в интонацию капустника. Движение "Свои-2000" провело первый в России уличный праздник карнавального сопротивления street party. Главная идея - фамильярное отношение к городскому пространству, колонизированному офисами, бутиками и "Макдоналдсами". "Пыль" - фамильярное отношение к традициям киноискусства. Проход развинченной подростковой походкой street party по экрану, колонизированному блокбастерами и гламуром. Главный лозунг street party - "Круто освоимся!". Радостная карнавальность шествию обеспечена.
Самодеятельность? Еще бы! Паранойя? Конечно! Сценарная расхлябанность? А как же! Шитая белыми нитками игра непрофессионалов? Единственный профессионал в фильме - старый скоморох Петр Мамонов, который борозды ни одному шествию не испортит. Вспоминается созданный им балет "Мыши, мальчик Кай и Снежная королева" с человеком-яйцом и гражданином с лыжей. В фильме Мамонов и есть самый настоящий Кай, до старости пытающийся из "пыли" составить слово "вечность".
