Сегодня Сергею Юрскому - 70
Это - повод. То, что любимый артист, а для многих и многих кумир - ленинградец, хоть и живет последние 25 лет в Москве, для нас повод вдвойне. В нашем городе он родился, здесь учился - сначала на юрфаке ЛГУ, а потом, разумеется (странно, что не сразу), в Театральном. 22 года служил в БДТ, играл практически во всех знаменитых товстоноговских спектаклях, во многих - главные роли: Чацкого в "Горе от ума", Генриха IV в одноименной пьесе Шекспира, Виктора Франка в "Цене" Артура Миллера. Здесь же он дебютировал и как режиссер - спектаклем "Мольер" по пьесе Булгакова, причем сам сыграл и главную роль. В 1979-м перебрался в столицу - в Театр имени Моссовета. Снимался в кино - у Рязанова в "Человеке ниоткуда", у Швейцера в "Золотом теленке", в культовой картине Станислава Говорухина "Место встречи изменить нельзя", в "Республике ШКИД" Геннадия Полоки, "Ищите женщину" Аллы Суриковой (в фильмографии артиста - около четырех десятков названий). Играл, ставил, снимался, снимал (!), написал книгу, пишет стихи... В отношении Юрского расхожее словосочетание "театр одного актера" - не метафора, а органичная форма существования.
Сегодня Сергея Юрьевича будут чествовать в Москве. Но начался праздник - в Петербурге. Дома. На его моноспектакле "Домашние радости", завершившем Международный фестиваль "Монокль" в Театре "Балтийский дом", побывала Ольга ШЕРВУД.
Что Сергей Юрский - едва ли не "главный" ленинградский/петербургский артист последнего почти полувека для тех, кто знает и помнит, - наверное, еще раз надо сказать.Потому что, во-первых, - 70 лет. Во-вторых, выросли новые дети. В-третьих, 7 марта в Театре "Балтийский дом" Юрским - в рамках фестиваля "Монокль" - был дан моноспектакль, или концерт, или просто вечер, - который назывался "Домашние радости" и целиком отвечал всем смыслам этого словосочетания (кроме пренебрежительного).
Два часа Юрский читал - после пушкинского вступления, конечно, - свои стихи и прозу и пел. И это был удивительный концерт. Артист начал с совсем, казалось бы, даже низкого и слишком непритязательного, с того, что у всех на устах, что можно было бы назвать загубленными темами, если бы не их вечность, - с "основного инстинкта" как такового и его российского "нюанса" - выпивания спиртных напитков во всех возможных конфигурациях этого процесса/момента.
Кто-то внутренне вздрогнул от подобного зачина. Но и тот, кто давно не был на концертах Юрского "у Финбана"; и тот, кто к сему моменту потерял веру в любимого с фильма "Республика ШКИД" актера; и тот, кто все еще ждет от человека на авансцене поучения; и тот, кто забыл, о чем и как мы говорим дома, среди своих (ни слова о том, что всем и так известно, - ни грамма вот такой вот пошлости); и тот, кто способен вообразить уровень и качество шуток в лучших домах обеих столиц и каждого губернского города, - все были утешены и вознаграждены.
Никакой "сатиры" и публицистики, никакой классики, никакого вообще школьного смысла в программе, - а только фирменная юрская интонация, непредсказуемая и неповторимая, истинно высокий стиль подачи темы и персонажа, делающий самое "простое" - жизненно сложным и важным, изысканный профессионализм игры и сама актерская и авторская игра... Наслаждение голосом, и жестом, и манерой, что называется, подкрались незаметно; переполненный зал уже через двадцать минут плакал от смеха и таил в груди счастье от встречи.
Меж тем и лейтмотив программы обозначился словами - "Вот я и дома!", что означало не только географию (отсутствие Юрского в нашем городе было его еще большим присутствием), но и время. К финалу обнаружилось, что оно-таки идет и что-то, несомненно, меняет, а мы все те же: наивны, суеверны и удивляемся тому, что сбываются наши собственные неглупые предвидения. К финалу совсем уж домашней радостью поделился с публикой Юрский, исполнив несколько песен, сочиняемых им вот уже четверть века для встречи каждого Нового года, - и тем самым как бы признав, что вот я и дома, а вы все тут - родственники и друзья. И главное в этой радости было - уверенность в том, что пройдет еще год, а все останется по-прежнему: никто не умрет.
Ну ладно - надежда.
И так же сильно, хоть и по-иному, соответствовала наименованию вечера его вторая часть - дружеская встреча/чествование Юрского коллегами и "Балтийским домом" - представление-капустник, скрытое от публики.
Театр называется Дом/дом, и такое прозвание не бывает случайным никогда - впервые Сергей Юрьевич вышел на эту сцену 46 лет назад, потом Товстоногов ушел в БДТ, БДТ сейчас на гастролях в Москве... в общем, праздновать Юрского можно было и в Цирке Чинизелли, но самым правильным и чутким оказался "Балтийский дом", где собрались, ей-богу, все, кто мог и хотел.
Пересказывать капустник, который был устроен кумиру и который получил от него высочайшую профессиональную оценку, - дело гиблое. Скажу только, что форма его была самая что ни на есть философская - дорога жизни (а конкретно - поезд Санкт-Петербург - Москва) - жизни, которая должна пролететь, как стрела, и попасть в правильную цель - не в смысле "мишень", а в смысле - "итог", и итог этот для каждого нашего человека - свой дом и своя семья.
И еще скажу, что первый тост, который был поднят самим именинником, был тост за Товстоногова. А в заключительном слове сказал о родителях.
А потом, как и положено в приличных домах на день рождения, появился большой торт.
Сергей ЮРСКИЙ, несколько строк на нынешний, 2005-й год - год Петуха:
Не будем ждать рассвета,
С тоской смотреть в окно.
Петух поет до света, когда еще темно.
Казалось, день исчерпан,
Огонь везде потух,
Но дальний путь начертан -
В ночи поет петух!
