***
Елена ХАНГА. телеведушая:
- К сожалению, мне редко удается смотреть телевизор из-за нехватки времени: по будням я работаю над своей программой, а выходные стараюсь полностью посвящать семье. И потом, если я и включаю телевизор, то обычно делаю это целенаправленно, чтобы посмотреть конкретную программу, а не занимаюсь бесконечным пролистыванием каналов. Часто останавливаю свой выбор на "Школе злословия", "Намедни" Леонида Парфенова, "Временах" Владимира Познера, передачах Владимира Соловьева. Иногда случайно попадаю на другие любопытные программы. Вообще мне кажется, что телевидение должно быть разным. Можно показывать и серьезные программы, и юмористические, и какие-то поп-концерты. Важно, чтобы все они были качественными и интересными.
***
Как вы оцениваете работу телевидения в праздники?
Оксана Дубова, официантка:
- Мне кажется, что телевидение стало часто повторяться. Появилось огромное количество однотипных программ. Также иногда огорчает их качество. Невозможно десять лет подряд смотреть на одни и те же лица и смеяться над старыми шутками. Нужно добавить больше разнообразия в праздничный эфир.
Андрей Михайлов, бизнесмен:
- Наше телевидение заполонили низкосортные передачи, где совершенно не соблюдаются никакие моральные и этические принципы. Ведущие позволяют себе говорить всякие гадости в адрес гостей. Особенно мне не импонируют различные реалити-шоуи программы, основанные на "историях из жизни". Почему вся страна должна слушать рассказы о тяжелой судьбе какой-нибудь семейной пары? Получается, что телевидение формирует у народа низкий культурный уровень.
***
Артем Кудрявцев, психолог:
- Из последних развлекательных программ мне очень понравился "Розыгрыш". Это действительно новая идея, которая качественно реализуется. Честно говоря, я всегда от души смеюсь, когда попадаю на эту передачу. Вообще сейчас на телевидении постоянно появляются новые проекты, за которыми не всегда успеваешь следить. Многие из них можно назвать удачными.
***
Анна Песцова, тренер по фнтнесу:
- Мне кажется, что программы неравномерно распределены в выходные: в субботу различных фильмов и интересных передач по вечерам гораздо больше, чем в воскресенье. Мне это неудобно, потому что в пятницу-субботу мы ходим с друзьями на дискотеки, а вот в воскресенье, когда появляется свободное время, уже и программ интересных не увидишь.
***
Валерий Быстров, пенсионер:
- Думаю, что телевидение должно отвечать некоторым моральным принципам. Как-то я наткнулся на передачу про известную молодую девичью группу. Это безобразие! Через каждое слово идет сигнал, который, по-видимому, заглушает нецензурные выражения этих девочек. А ведь данная группа -кумир многих подростков! Представьте, что все они сейчас последуют их примеру...
***
Людмила Смирнова, продавец:
- Я часто работаю в выходные и праздники. Когда появляется свободное время, обычно отвлекаюсь на просмотр телевизора. Могу сказать, что мы с моей напарницей любим смотреть различные ток-шоу и юмористические передачи. Я довольна тем, как телевидение работает в праздники. Обычное эти дни показывают мои любимые передачи, которые поднимают настроение.
***
...Правдивая сказка о "Бедной Насте"
Ах, сериал, сериал... Каждый раз зарекаюсь: больше никакого "мыла"! А про себя прикидываю, сколько пройдет месяцев перерыва и насколько тупо окажется очередное. С "Бедной Настей" я боролась недели три и вот, представьте, затаив дыхание, наблюдаю за съемками 77-й (семьдесят седьмой) серии.
Небольшие споры решаются на месте, текст обсуждается по ходу, актриса Елена Корикова отстаивает логику характера своей героини.
- Здесь я не имею особого права на режиссуру, вводит меня в курс происходящего Петр Штейн, - Я только должен очень правильно быстро построить сцену, объяснить актерам задачу. Мы в день снимаем - по объему - практически серию. Аля нашего кино это нереально. Иногда уходим в пять утра, иногда снимаем сцену, которая завтра пойдет в эфир, такое тоже бывает. В театре мне всегда не хватало этой быстроты: сперва раскачиваемся, потом обязательно что-то не готово... Здесь готово все. Успеть, сообразить, запечатлеть - это мой профессиональный кайф.
Тут же вспоминаю слова главного редактора компании Галины Ивкиной:
- Я умею для себя находить кайф в работе. То, что это историческое полотно, конечно, придает особый аромат всему происходящему. У нас есть император, у нас есть князья, граф, барон... крепостные - когда мы начинали работу, мы знали наших персонажей, знали, с чего начинается вся эта история. Но как она будет развиваться и чем закончится -нет, не знали. Поначалу тяжеловато было, но когда нам показали первый отснятый материал, у всех просто камень с души свалился. Те, кто работает над сюжетом и диалогами, увидели: вот она, княгиня Аолгорукая, не просто некий образ, который себе рисовали, а живая уже. Все происходит при твоем участии, на твоих глазах -это очень интересно.
Да уж, думаю я, пока, глядя на экран, знакомое лицо идентифицируешь с фамилией артиста, ты еще на плаву. Но как только остается имя персонажа... пиши пропало. Ишь ты, молодой Корф как держит осанку - я восхищенно слежу за "закулисными" проходками нелюбимого мною артиста Даниила Страхова. Интересно, как развиваются отношения с персонажами телевизионного романа у тех, кто этот роман "пишет".
-Я и сама замечала частенько, когда мы обсуждаем какую-то сцену и если в этой сцене присутствуют Варвара, Модестович, Забалуев, - все начинают говорить с интонациями наших актеров, это непроизвольно получается, но это здорово, - продолжает главный редактор. - Есть, конечно, любимчики... Естественно. Даже наши американские партнеры обратили внимание на то, что наши авторы лучше всего относятся к подлецам. Заметили, что тексты для того же Забалуева или Модестовича написаны с такой любовью, что диву даешься. А чем больше положительного, тем меньше ярко выраженной окраски. Вот Репнин, например...
Пообжились, приноровились, усмехаюсь про себя, смакуя вновь давние первые впечатления от актерской игры. Все, кто моложе сорока, жаждали представить попонтовее, пострастнее, а выходил капустник первокурсников.
- Что касается первых серий, - рассуждает Петр Штейн, - конечно, они сейчас будут уступать, если их сравнить с тем, что мы делаем сейчас, потому что это поиски жанра были. В любом случае, несмотря на то, что мы месяц "пилотировались" отдельно. Приобретаются специфические навыки. Так или иначе происходит обмен опытом. Мне уже 56 лет, и, когда я разбираю с артистами сцену, компьютер моей памяти всегда вынимает какую-то похожую ситуацию, я всегда точно говорю, что им играть.
- Естественно, - говорит о своих коллегах по "цеху" Галина Ивкина, - они вспоминают, что пережили в своей жизни, предлагают что-то, исходя из своего понимания жизни. Мы это все обсуждаем, когда готовим очередную неделю... созваниваемся с Лизой Сейдман (ведущий автор сценария. - О. И.), говорим ей обо всех изменениях, которые мы предлагаем. Она либо соглашается, либо нет, но в любом случае находим устраивающий всех вариант. К примеру, у нас одна из героинь беременна. И одна из наших девушек вспомнила, что, когда она была в положении и при ней заходил разговор о детях, она всегда хваталась за живот. И эта героиня (Татьяна. - О. И.) теперь время от времени тоже держится за живот. Такие вот маленькие детали. Ими прирастает образ.
...Допивая чай, разглядываю драпировки. За "окном" у осветительных приборов сменили светофильтр. Белых французских штор коснулись синеющие сумерки. Ассистенты зажгли свечи в витых канделябрах. Легкой неспешной походкой прошла Анна (Елена Корикова) в ладно скроенном темно-синем платье. Только шуршание ее пышной юбки на кринолине подсказало мне, что Анна не видение. Кстати, о работе с эпохой. Надо узнать, как это тут происходит.
- Скажем, лексика. Хотя мы не стремимся, чтобы она звучала уж очень так архаически, тем не менее какие-то речевые обороты используем, - говорит Ивкина. -Когда прошел эпизод с дуэлью цесаревича и барона, форум на нашем сайте просто взорвался: "Такого быть не могло! Наследник не мог стреляться на дуэли". И вдруг туда же на форум приходят - одновременно от нескольких людей - сообщения: а мы нашли, что у наследника была дуэль, и, более того, он убил этого человека. И как наказал его за это Николай.
- Если нужно ставить сцену приема в Зимнем дворце, приглашаем специалистов-консультантов, - дополняет режиссер. - Да я и сам когда-то занимался декабристами довольно серьезно - хорошо ориентируюсь в этом времени. Прочел очень интересную книгу про Александра II...
Оба моих собеседника называют работу художников по декорациям и по костюмам не просто очень хорошей - замечательной. Но если уж упоминать о костюмах, то одна из самых странных деталей на некоторых из них, когорая вмиг нарушает гардеробную идиллию, - это капронового вида ткани. Да и крепостные порой так приодеты...
- Мы можем попытаться выдать современные материалы за материалы XIX века, - отвечает Галина Пекина, - но обеспечить каждое платье кружевом, сделанным в XIX веке, не в состоянии. Должны же быть какие-то условности... Это фантазия...
- Конечно, крепостные, наверно, так не одевались, - соглашается Петр Штайн. - Ну и бог с ним. Это сказка, это сказка про XIX век. Так я это ощущаю.
Ну что ж, значит, сегодня я побывала в гостях у сказки. Пора занять более привычное место -по эту сторону экрана. И, презрев снобизм, следить за развитием этой фантазии почти до конца лета.
- На наш сайт, - рассказала перед прощанием главный редактор, - после просмотра очередной серии присылают разные байки, перепевки анекдотов. После эпизода, в котором князь Репнин врывается в комнату, бьет по лицу Корфа и Корф падает, появился такой анекдот. Репнин бьет Корфа в челюсть, подбегает к нему, приподнимает его и спрашивает: "Как тебя зовут, помнишь?" - "Не уверен". - "Где ты находишься, знаешь?" - "Не уверен". - "А в чем ты уверен?" -"Бедная Настя" в двадцать ноль-ноль на СТС".
ЭПИЛОГ
Сказка - ложь, но эту ложь должна уравновешивать правда. Я зритель благодарный, могу, например, поскорее забыть нелепую сцену с исчезновением сыновей царя в Зимнем дворце. Но вот о другом эпизоде хочу под конец рассказать подробнее. Для тех, кто не в курсе, коротко. Андрей Долгорукий и Владимир Корф друзья-дворяне, молоды. Мать Андрея отравила отца Владимира, попыталась присвоить его поместье, посажена в тюрьму. Симулирует теперь сумасшествие. Андрей собирается жениться на всюду положительной княгине Н., но имеет любовную связь со своей служанкой - страдает очень, мается сердешный. У Владимира гадкий характер, но чужих имений не крал и убийцей не был. Приходит, значит, А. к В., ты-де, В., проникнись моей тяжкой участью и прояви милость да сострадание. Не суди строго, понимаю тебя, и ты пойми нас, да не судим будешь. Виновная сторона ничтоже сумняшеся преображается на глазах в назидательно-обвиняющую, а пострадавший просто обязан, выходит, прочувствовать свою вину за все грехи людские, ибо самым убедительным аргументом безвольного, но пафосного (предающего двух близких женщин) А. становится мысль, что все МЫ грешны, все МЫ гадим друг другу, т. е. будучи убежденно малодушным сам, он настаивает, чтобы жертва проявила, несмотря ни на что, великодушие. Когда В., уступив давлению на жалость, соглашается "забрать заявление из полиции", от приятеля вместе со скупой благодарностью он слышит пожелание типа - дай Бог тебе не проходить через такое. Так и думается, что он подразумевает обратное.
Этот эпизод так неожиданно, а в то же время так грамотно и искренне поставлен и сыгран, что, пожалуй, заменит целую главу в пособии по психологии. О том, как, будучи человеком так себе, никчемным, использовать в своих целях человека с характером (пусть и скверным). Да так бессовестно, чтобы используемый нашел в себе силы забыть нехилые обиды плюс почувствовать себя кругом виноватым не знамо в чем. Убеждена, что такая своеобразная вариация на тему "с больной головы на здоровую" и есть, к сожалению, одна из составляющих таинственной "русской духовности". Чувствуй вину, когда не виноват, - одним, а другим - апеллируй на прощение с тонко рассчитанным (иногда подсознательно) затрагиванием чувственных струн. Без пусть даже скромных попыток разумного анализирования проступка.
- Я делал эту сцену в открытую, - говорит Петр Штейн. - От начала до конца примерно то же я говорил артистам. Абсолютно русская сцена, мы ее так и сыграли.
В такие моменты взаимопонимания (хотя повод малоприятен) как раз и возникает мой зрительский кайф.
Ольга ИЗБАШ
***
Владимир Соловьев: "Имею наглость отстаивать свой взгляд"
Владимир Соловьев по праву считается одним из лучших интервьюеров в России. Свою журналистскую карьеру Владимир Рудольфович начал на радиостанции "Серебряный Дождь", затем, всего за два года работы на телевидении, успел создать множество талантливых и профессиональных программ, таких, как "К барьеру!", "Апельсиновый сок", "Поединок", "Соловьиные трели" и многие другие. Сам Владимир Рудольфович говорит, что он очень открытый, коммуникабельный человек и всегда с удовольствием общается с журналистами.
- Владимир Рудольфович, в одном из интервью вы говорили, что радио первично, а телевидение вторично. Вы думаете, что на радио больше простора для творчества?
- Так получилось именно в моей биографии. Сначала я пришел на радио, а потом знакомые пригласили меня работать на телевидение. Однако на ТВ я часто переходил с канала на канал, хотя и не по своей воле, а радио всегда оставалось одним. Кроме того, драйв от прямого эфира на любимом "Серебряном Дожде" и возможности общаться со слушателями двенадцать часов в неделю придает мне жизненную силу.
- К сожалению, многие ваши программы закрывались не по вашей инициативе. Может быть, кому-то не нравилась позиция, занимаемая в эфире?
- Не думаю, что передачи закрывались по политическим соображениям. Одни исчезали вместе с каналами, другие - из-за обилия на одном канале моих авторских программ. Например, Евгений Киселев считал, что три проекта одного человека на канале - уже перебор. Уход моего соведущего Саши Гордона с ОРТ также стал причиной приостановления нашего совместного проекта. Но никогда в этих решениях не было попытки бороться с независимым журналистом Соловьевым. В этом плане начальство ко мне всегда хорошо относилось.
- Какая программа, на ваш взгляд, наиболее удалась, от проведения какой из них вы получаете или получали наибольшее удовольствие?
- Я обожаю работать на радио. За четыре часа в день могу позволить себе быть настолько разным: попеть, почитать книгу вслух, поговорить о машинах, одежде, политике... На телевидении пока нет такого формата. Но каждый телевизионный проект дорог по-своему. Я долго шел "К барьеру!", потому что эти противостояния начались с программы "Процесс". В таком виде передачи нигде нет. Удачной, на мой взгляд, получилась программа "Апельсиновый сок".
- Вы часто ставите жесткие вопросы приглашенным гостям. Бывало ли, что вы чувствовали себя слабее собеседника в своеобразной словесной дуэли?
- Пожалуй, нет. Я все-таки нахожусь в позиции интервьюера, у меня с собеседником не равные условия, поэтому мне сложно проиграть словесную дуэль. Хотя очень многие могли бы у меня ее выиграть, но пока этого не происходило. Могу сказать, что получаю огромное удовольствие от общения на равных с сильными соперниками, такими, как, например, Анатолий Чубайс. Были и другие интервью, где я не пытался никого "уесть" - просто мне нравилось разговаривать с человеком. А интеллектуальным соперничеством запомнились беседы с Сергеем Кириенко и Борисом Березовским...
- Если бы вам сегодня пришлось брать интервью у президента Путина, каков бы был ваш первый вопрос?
- Когда буду брать, узнаете, потому что изначально всегда задается определенная тема беседы. Но есть один вопрос, который я регулярно задавал Владимиру Владимировичу и всем политикам в верхах: "Когда власть прекратит врать народу?" Все мы знаем, что чиновники не живут на свою зарплату, значит, и ответственные лица это знают, но почему-то допускают ложь. Нельзя набрать профессиональную милицию за те деньги, которые они официально получают. Почему же власть с этим мирится? Когда прекратится вранье народу? Разрешение этих вопросов может зависеть только от президента. Люди должны получать достойные деньги. То, что происходит сейчас, - унижение нации. Я не собираюсь гладить Путина по голове и благодарить за наше счастливое детство.
- Как-то вы говорили, что Россия - это арена борьбы добра со злом. Исходя из политических событий в стране последних месяцев, как вы думаете, что в итоге побеждает?..
- Добро, конечно, победит, но нет никаких гарантий, что мы доживем до этого прекрасного времени. Пока я вижу, что под маской добра оказывается зло, а под маской зла, к сожалению, не оказывается добра. Меня огорчает многое из того, что я вижу сегодня. В первую очередь это относится к уровню человеческих эмоций. Сегодня в мире очень много негатива. Меня в детстве учили, что слабым надо помогать, что их интересы надо учитывать. Но когда я вижу, как в Думе делят портфели, у меня возникает много вопросов о порядочности. В то же время некоторые люди из правительства мне очень импонируют, скажем, я давно играю в футбол с новым вице-премьером Александром Жуковым, который показал себя как замечательный человек, профессионал, умница. Однако постоянное российское "но", конечно, настораживает.
- Как вы оцениваете вновь назначенное правительство? Может быть, именно оно станет мощным двигателем России к добру?
- Я думаю, что подавляющее большинство членов нового правительства - порядочные, профессиональные люди. Произошла революционная административная реформа на уровне правительства. Мы относимся к этому с чисто арифметической точки зрения: образований стало больше, значит, чиновники разрослись. Нет. Здесь важна структура, от этого многое зависит. Можно привести несколько примеров. Если в армии тысяча генералов, то эта армия не может воевать, потому что нет подчиненных. Но если армия грамотно построена - есть сержанты, рядовые, офицеры, - то все начинает действовать. Когда английские воины сталкивались с шотландскими один на один, шотландцы всегда были сильнее, но когда речь шла о группе солдат, то побеждали англичане. Потому что порядок перебил класс.
- Вы говорили, что дружите с некоторыми из олигархов, но в целом не испытываете к ним симпатии. Не противоречит ли одно другому?
- Дружу, но не разделяю политических воззрений. Я различаю личные отношения и свою гражданскую позицию. Например, я хорошо общаюсь с Ириной Хакамадой и с Борисом Немцовым, но не являюсь поклонником СПС, потому что в этой партии состояли и Анатолий Чубайс, и Сергей Кириенко, с которыми у меня нет приятельских отношений.
- Кстати, в последние несколько программ "К барьеру!" вы не приглашали политиков из либерального крыла. Считаете, что это делать сейчас бессмысленно?
- Меня обычно обвиняют в обратном, говорят, что приглашаю только СПС. Если вы их не видели некоторое время, то это связано лишь с нашим законодательством - за определенное время до выборов я не имел права приглашать зарегистрированных кандидатов. Поэтому опять же до 14 марта я не мог позвать Ирину Хакамаду. А вот Григорий Явлинский у меня был сравнительно недавно. Борис Немцов ушел в бизнес и пока не хочет публично выступать. К Анатолию Чубайсу нужно записываться за несколько месяцев до предполагаемого интервью. Политики - люди занятые...
- А какие политические взгляды наиболее близки именно вам?
- Демократические. В американской терминологии я жесткий республиканец, ультраправый. Выступаю за частную собственность, за минимизацию вмешательства государства в экономику, за свободу слова, за право граждан на ношение оружия. Но против олигархов. Считаю, что функции государства должны быть минимальны.
- Как думаете, скоро ли придет наша страна к модели европейского демократического государства?
- Смотря в чем эта модель. Когда мне сообщают, что Ходорковский в тюрьме, я говорю, что это ужасно. Нельзя за экономические преступления до суда сажать человека. В то же самое время в Америке Марта Стюарт была признана виновной, и ей грозит двадцать лет тюрьмы за то, что она мешала правосудию в расследовании преступления. Это идиотизм! К данному образцу я бы стремиться не стал. А вот факт, что Явлинский может обжаловать в судебном порядке результаты выборов, - уже положительный сдвиг. Это и есть проявление демократии. Если говорить о президентской конституции, то она у нас довольно странная, абсолютно монархическая. Как полагает Михаил Горбачев, у нас высшая форма просвещенной монархии - президентская республика. Я с ним абсолютно согласен. Может быть, у России такая историческая особенность, ведь не случайно народ постоянно голосует за сильную руку. Лично мне такая позиция не близка.
- Как-то вы пожаловались, что не пользуетесь большой любовью коллег...
- А за что меня любить? Неприятный, требовательный в работе, очень жесткий человек. Еще я имею наглость высказывать свою точку зрения и отстаивать ее. Меня нельзя купить - на телевидение я пришел довольно состоятельным человеком. Имею обыкновение критиковать коллег, тем самым не соблюдая корпоративную этику.
Но некоторые все-таки относятся ко мне доброжелательно, за что я им весьма признателен.
- Получается, любите критиковать... А сами как относитесь к критическим высказываниям в свой адрес?
- Прислушиваюсь к мнению Андрея Макаревича, Леонида Ярмольника, Александра Левина, генерального директора НТВ Николая Сенкевича, моей мамы и жены.
- В одном из интервью вы говорили, что люди с жесткой позицией сегодня не востребованы на телевидении. А как же Владимир Познер, Леонид Парфенов и вы - разве в позиции каждого нет жесткости?
- Я бы не стал сравнивать передачи, которые мы делаем. Думаю, что каждая из них - явление. Леонид Парфенов постоянно делает маленькие шедевры). Можно считать, что он создал новый стиль. Владимир Владимирович - это вообще целая эпоха, кстати, еще не познанная до конца. Но где вы увидели в их программах жесткость? Они корректные, добрые. У Парфенова великолепный тележурнал с легкой иронией, всегда чуть-чуть не всерьез, который только рядом с политикой. Познер же может акцентировать внимание на своей точке зрения, но никогда не будет ее пробивать. Это вполне нормально. А я другой...
- То есть у вас радикально жесткая позиция? - О да!
- Часто говорят, что россияне становятся менее политизированными. Может быть, потому, что народ стал жить лучше?
- Думаю, ее такой хотят видеть телевизионные начальники и непродвинутые чиновники. Но на самом деле это не так. Рейтинг моих передач, где мы обсуждаем острые вопросы, довольно высок. Народ хочет знать и слышать, а ему говорят: посмотрите "Аншлаг". Отупение народа всегда создает у правителя иллюзию, что люди счастливы, а главное, что народ есть толпа, которой легко управлять. За такие ошибки история, как правило, заставляет жестоко расплачиваться. Ведь функция того же телевидения не только развлекательная. Власть может узнать, что о ней думают люди, только с помощью телевидения или демонстрации. Чтобы не допустить демонстрации, может быть, надо что-то сделать, чтобы россияне успокоились. Как может быть народ менее политизирован, если индекс разрыва между самыми бедными и самыми богатыми за последние годы растет, а не падает. Если верить Александру Починку, то этот индекс неравенства в России зашкаливает за предел революционной ситуации.
- Вы говорили, что вы не популярный ведущий и не думаете, что ваша карьера на ТВ продлится долго. Это можно счесть за лукавство...
- В списке самых популярных ведущих глянцевого журнала моего имени нет, люди не бросаются на меня на улице. И это хорошо! Самое неприятное в профессии - это узнаваемость. Тем более когда ведешь острые передачи, где тебя порой хотят не только похвалить.
- Вы некоторое время преподавали в Америке и, наверное, неплохо знаете эту страну. Как вы думаете, чем вызвана нелюбовь россиян к американцам?
- Вам нравятся люди, которые живут лучше вас и обещают вам помочь, а потом и вы, и они продолжают жить, как и раньше?.. Россия обожала
Америку в 1985 -1986 годах, просто молилась на нее. Казалось, что они нам помогут, и будет свобода. Между тем в Россию из Америки приезжало огромное количество жуликов всех мастей, США продолжали преследовать свои интересы, которые практически никогда не совпадали с нашими. Все советы по реформам, которые они давали, привели к последствиям, которые народу не нравятся. Не своих же винить? Правильно, будем винить Америку и еврейский заговор.
- Перекладывать ответственность на других, наверное, и есть национальная черта?..
- Это не российская, а общечеловеческая черта. В этом нет никакой психологической особенности.
- Было ли у вас желание уйти в политологи? Наверняка вам предлагали...
- Мне и журналистом не предлагали стать. Я пришел на "Серебряный Дождь" в качестве гостя, после чего мне предложили вести передачу. А так я бы продолжал заниматься бизнесом.
- А почему вы решили так резко изменить профессию?
- Я хотел выполнять социальные функции и показать людям, что есть еще кто-то, кто мыслит, возможно, так же, как и они.
- Ходят слухи, что у вас достаточно напряженные отношения с Тиной Канделаки. Тем не менее Тина недавно сказала, что, возможно, вы скоро придете в ее программу "Детали"...
- Во-первых, у нас нет никаких отношений, я с ней даже не знаком. Правда, один раз видел девушку в Останкине, которая на меня смотрела ненавидящим взглядом, а потом увидел ее по телевизору. Это оказалась Тина. Может быть, я похож на того человека, который когда-то занял у нее три рубля и не отдал? Не знаю... А в "Деталях" мне предлагали участвовать много раз, и я постоянно отказывался. Мне это неинтересно. К ней же лично отношусь спокойно, но программы, которые она делает, мне не нравятся.
- А в какой передаче вы бы с удовольствием поучаствовали?
- Недавно сходил в "Школу злословия".
- Вы производите впечатление уверенного в себе человека. Когда вам в последний раз было страшно?
- Чувство страха за себя у меня вообще нет. Наоборот, я всегда спешу навстречу опасности.
- А за семью? Как вам вообще удается совмещать работу и воспитание пятерых детей?
- Плохо. Со старшими детьми вижусь редко, потому что они живут отдельно, а младших - в основном по выходным. Чувствую себя из-за этого виноватым.
- Всегда было интересно: почему, когда вас называют журналистом, вы возражаете и говорите, что вы не журналист, а Соловьев...
- Кстати, в последнее время данное выражение от меня можно услышать все реже. Дело в том, что по образованию я не журналист, поэтому, когда мне приписывают в коллеги Караулова, это не соответствует действительности. Не люблю, когда говорят, что мы все журналисты такие. В этом смысле я не журналист, я - Соловьев, скорее даже ведущий и, наверное, не умею многое из того, что умеют профессиональные журналисты, которые учились этому. Я не скрываюсь под общим званием журналиста, а несу персональную ответственность за свою работу.
***
Персональная анкета
Мое любимое место в Москве Кутузовский проспект, Патриаршие и Чистые пруды
Основная черта моего характера. Воля
Лучший отдых для меня это чтение и футбол
Моя вредная привычка Есть
Мое настроение зависит от: отношения в семье
Я бы пожертвовал всем, ради Мамы, детей, жены и Родины
Я больше всего не люблю Ложь
Я не был бы счастлив, если бы не было детей и если бы болели любимые люди
Беседовала Инна ШКАРБАНОВА
