В полуметре от крыльца ее старого, но добротного дома стоял обветшалый полуразвалившийся диван. Он стоял там и зимой, и летом. От снега, дождя и зноя она защитила его грубым навесом. Сама ползала, таскала доски, колотила молотком то по гвоздям, то по пальцам... Изо дня в день в одно и то же время она выносила на этот диван сначала Костика, потом Настю. Становилось все тяжелее. Она старела и теряла былую силу, а дети росли и прибавляли в весе. День за днем одно и то же: сначала Костик (он потяжелее), потом Настя - восемь ступенек деревянной лестницы, шесть шагов через кухню с русской печью в комнату, еще чуть-чуть, и безвольные тела ее детей опускались на большую кровать.
Принц
Когда-то Нина жила совсем другой жизнью. Двадцатилетняя студентка-хохотушка, заводила, душа компании. Не пропускала ни одной вечеринки, танцевала до упаду. Отбою от кавалеров не было, но Ниночка была разборчива. Ждала принца. Можно и без белого коня, главное, увидеть и понять - Он. И тогда все! Она будет любить так, как никто и никогда не любил, выйдет замуж, нарожает детишек, похожих на Него...
Так все и случилось. Он явился в лице руководителя ее преддипломной практики. Нина увидела, поняла, полюбила крепко, страстно, безоглядно. Валерий не мог не заметить, не мог не оценить и не сдержал ответных чувств. Еще бы! Нинка - красавица! Через полгода с женой развелся, дочку пятилетнюю оставил, стал принадлежать Нине целиком и полностью. Поженились, поселились в квартире, доставшейся ей от бабушки. Жили радостно, беззаботно, смакуя каждый день своего счастья.
Родился долгожданный ребенок. Сын. Костик. Всего через год - дочка Настенька. На папу малыши были похожи безумно. Муж любил ее, детей, баловал всех троих. Какая же Нина была счастливая...
Дистрофия
Костику не исполнилось и шести, когда он в садике подцепил желтуху. Настя следом за ним. Она вообще всегда и во всем вторила брату. Нина, конечно, была напугана, но уверенность, что все обойдется, была непоколебима. Первую трудность в их счастливой семейной жизни они должны преодолеть. Все вместе.
Намучились они... Но если бы Нина могла знать, что это было только начало! Гепатит не прошел бесследно. Что-то странное появилось в движениях детей. А через год и Костику, и Насте поставили один и тот же диагноз - миопатия Дюшена. Иначе - дистрофия мышц. Нина, не особо разбирающаяся в медицине, перерыла кучу специальной литературы, и, когда наконец поняла, что случилось с детьми, ее обуял настоящий страх. С таким заболеванием долго не живут...
С каждым днем малыши становились слабее, двигались все меньше и меньше, тоненькие ручки и ножки переставали их слушаться. Они плохо понимали, что происходит, часто и подолгу плакали в два тоненьких и слабеньких голоса. У Нины разрывалось сердце. Насухо вытирая мокрое от слез лицо, она с бодрой улыбкой заходила в их комнату и начинала весело щебетать: "А ну, мои сладкие, сейчас мы будем купаться.Кто первый? Костик? Полезай-ка маме на спину, домчу с ветерком..."
Валерий запил. Безбожно. Сначала просто задерживался после работы и приходил "с душком", потом и вовсе стал пропадать где-то целыми ночами. А вскоре Нина узнала, что его выгнали с работы. Средств на существование не осталось. Нинины родители-пенсионеры помочь дочке особо не могли. В истерике Нина трясла мужа за воротник куртки, повторяя: "Скотина! Какая же ты скотина! Что же мы теперь будем делать? Как нам жить? " Пьяно икая и пытаясь освободиться из ее рук, Валерий, с трудом сфокусировав на жене взгляд, изрек: "А как хотите, так и живите, ухожу я от вас..." И ушел.
Поначалу Нина пыталась подрабатывать чертежницей на дому. Ночами, когда дети засыпали, она часами чертила курсовики для студентов. Но плата за ее работу была ничтожна. И тогда она решилась. Продала свою московскую квартиру, часть денег положила в банк, а на другую часть купила дом в одном из подмосковных поселков. Во-первых, у нее не было другого выхода. Во-вторых, здесь можно было выносить детей на воздух. А в-третьих, еще в Москве врачи сказали ей, что лекарств от этой редкой болезни не существует. Есть только средства для поддержания больного. Так не все ли равно, где будут медленно умирать ее дети, в городе или в деревне...
Вскоре и Костик, и Настя совсем перестали ходить. Нина выбивалась из сил. Самая большая трудность была в том, что она не могла оставить детей больше чем на час. Они были беспомощны. Раз в неделю просила бабушку-соседку присмотреть за малышами, а сама бегала по всем необходимым делам. И каждый день обязательный ритуал - "прогулка на диване". Дети уже не плакали - жалели маму. Сидя на том самом диване или лежа на кровати, они играли в какие-то свои тихие игры, стараясь доставлять Нине как можно меньше хлопот.
Батюшка
Однажды вечером, когда Нина читала детям "Маленького принца", а они, затаив дыхание, слушали эту чудесную историю, в дверь постучали. Нина, прикрыв притихших малышей занавеской, открыла, и в дом вошел высокий мужчина в длинном черном одеянии. Хотя волосы его были практически седыми, он был еще не стар. Может быть, лет сорок пять...
- Здравствуйте. Извините, что без приглашения. Я отец Николай, настоятель местного храма, а вас, насколько мне известно, Ниной зовут...
- Да. А что, собственно? ..
- Пришел с вами познакомиться. Я всех жителей своего прихода знаю. Вы ведь уже давненько в нашем поселке, а в церковь ни разу не приходили...
- Не до того мне, батюшка, - ледяным голосом ответила Нина.
- Так ведь я не в укор вам. Все в жизни бывает. Вы простите, я слышал, у вас детишки... болеют. Может, я помочь чем могу?
Нина и сама от себя не ожидала такого гнева. Покраснела, кулаки сжались, и будто не она, а какая-то другая, неизвестная ей женщина, закричала:
- Помочь? Чего вдруг? Что вам надо от меня? Детишки болеют... Умирают мои детишки, понял? Умирают! Все, прием закончен. До свидания! - и она распахнула перед ним дверь.
Его лицо совсем не изменилось. Голубые глаза излучали тихий свет, а на губах осталась чуть заметная усталая улыбка.
- Простите. Я, конечно, некстати. До свидания...
Ей было стыдно. За что накричала на человека? В чем он виноват? Может, и правда добра желал. Решила назавтра пойти в церковь и извиниться перед батюшкой.
Крестины
Храм встретил ее тишиной и теплым светом зажженных свечей. На минуту ей показалось, что лики с икон смотрят прямо на нее. Их печальные, светлые, пронзительные взгляды рассказывали ей о всех страданиях мира. И Нина отпустила себя... Слезы полились по щекам. Она плакала как всегда беззвучно, но не так, как прежде. Она обретала какую-то непонятную ей свободу. Со слезами из нее выходили и боль, и злость, и ненависть, и даже жалость к самой себе... Сколько это продолжалось, она не знала.
Отец Николай долго наблюдал со стороны. Когда он наконец подошел, Нина в бессилии с тихим стоном упала перед ним на колени. Батюшка ласково поднял ее, усадил на лавочку. Они долго о чем-то говорили. Его голос убаюкивал, успокаивал, умиротворял...
Вскоре Костика и Настеньку окрестили. Крестины усилиями Нины, отца Николая и его жены, матушки Марии, стали для детишек настоящим праздником. Потом отец Николай дал Нине адреса различных фондов милосердия, они вместе написали несколько писем. Нина ничего не ждала, но однажды к их дому подъехал небольшой фургон и из него выгрузили две инвалидные коляски, цветной телевизор и видеомагнитофон. Теперь, опять же с легкой руки отца Николая, Костик и Настенька смогли посещать занятия в воскресной школе. Они начали общаться со своими сверстниками. После трех лет полного заточения дети словно открывали для себя мир заново. Нина же, которая всегда хорошо рисовала, вдруг проявила себя неплохим иконописцем. Ее изображения ликов святых пользовались спросом у прихожан, она смогла снова зарабатывать на жизнь.
Ну а самое главное изменение в их жизни произошло, когда отец Николай принес им распечатки большой научной статьи. Медики обнадеживали: в США полным ходом ведутся разработки лекарства, способного излечивать больных с миопатией Дюшена. Надежда! Теперь у Нины появилось то, чего ей так не хватало все эти годы.
