Евгения САДОХИНА, студентка медучилища:
- Двадцать пятое января - Татьянин день, или День студента, мы отмечали у моей подруги Лены. Праздник прошел очень весело, много было шуток и смеха, подарков и поздравлений. Вечером, когда мы с Леной проводили гостей и перемыли посуду, подруга предложила остаться переночевать у нее. Действительно, было уже поздно, а до дома далеко добираться, и я согласилась.
До полуночи мы смотрели телевизор, доедали остатки праздничных блюд и радовались, что День студента прошел отлично. Скоро нам захотелось спать и, укладываясь на мягкую подушку, Лена сказала:
- Знаешь, ночью в нашей квартире иногда слышатся скрипы и легкий шум на кухне. Но ты не пугайся, это наш домовой Кузя охраняет свои владения.
Я, конечно, подумала, что Лена шутит, ведь она всегда выдумывала что-нибудь смешное. Поэтому спокойно легла спать и быстро заснула. Ну не верю я ни в каких домовых! Особенно, когда спать хочется.
Ночью было душно. Я проснулась и несколько минут полежала с открытыми глазами, приходя в себя. Хотелось пить, и я осторожно, чтобы не разбудить подругу, стала подниматься с постели. Но как только мои ноги в темноте нащупали Ленкины тапки, я почувствовала холодок по коже: на кухне, где-то около стола, отчетливо раздавались чьи-то маленькие шажки. Сначала я решила, что мне показалось. Собрав всю свою силу воли, я встала и накинула халат. И вдруг: на кухне кто-то пробежал из одного угла в другой, причем так четко были слышны скрип половиц и шлепанье ног, что я убедилась - нет, не показалось! Набрав в грудь воздух, я остановилась у кровати. На кухне тоже все замерло. Я прислушивалась.
Тот, кому принадлежали малюсенькие шажки, видимо, тоже.
Постепенно я стала отчетливо понимать, что все это может быть только воображением: ну разве в XXI веке в обычных стоквартирных домах живут домовые?! "Живут!" - с ужасом подумала я, потому что кто-то на кухне вдруг тяжело вздохнул. И тут нервы мои не выдержали, а громкий вопль разбудил Ленку.
Спросонья подружка даже не поняла, о чем я так путано и сбивчиво рассказываю. Но когда у меня дважды вырвалось слово "домовой", Лена сказала:
- Вот, видишь, я же тебе говорила. Только зря ты кричала, теперь Кузя долго не появится.
Да, так оно и случилось. Как-то родители Лены уехали на выходные в деревню. И я снова осталась ночевать у подруги. Мы пили чай с абрикосовым вареньем, и Ленка сказала:
- С тех пор, как ты услышала нашего Кузю, он больше не появлялся. Наверно, обиделся. И знаешь, что я придумала? Давай оставим на ночь ему молока и печенья, вдруг он опять придет?!
Вспомнив свой ужас при заочном знакомстве с Кузей, я никак не хотела соглашаться на приготовление угощения для этого маленького негодника. Он так испугал меня своими вздохами, что меньше всего на свете мне хотелось бы слышать, как этот милашка причмокивает, поедая печенье с молоком. Но Ленка была настойчива. Она долго уговаривала меня, так что пришлось согласиться.
Мы налили целый бокал холодного молока и насыпали в вазу печенья. Лена положила даже салфетки. "Можно подумать, у домовых обостренное чувство этикета", - усмехнулась я, но промолчала: подруга бы обиделась за "своего" Кузю.
Спать легли вместе. Заснуть долго не удавалось. Наконец задремали. Не знаю, сколько я спала, но внезапно почувствовала, как Ленка толкает меня в бок:
- Ну проснись же, - шепотом проговорила подруга, - слышишь? Я проснулась и прислушалась. Совершенно явственно где-то недалеко раздавались шорохи, бульканья и хруст.
Мы затаили дыхание. Так страшно мне никогда еще не было. Дрожа, Ленка спросила:
- Как думаешь, он? Я не знала, что ответить. Сама мысль о том, что какое-то ужасное чудище сидит на нашей кухне и уплетает аппетитный ужин, приводила в ужас, заставляя шевелиться волосы на голове.
Надо ли говорить, что пережили мы за эту ночь! До утра пролежали с Ленкой, держась за руки и стараясь говорить о чем угодно, лишь бы не вслушиваться в
темноту. А утром! Что это было за утро! Едва рассвело, мы вскочили и на цыпочках прокрались на кухню. Считалка закончилась на мне, жребий решил, что дверь открыть должна я. Убеждая себя, что ничего страшного не произойдет и никакого лохматого Кузю мы не увидим, я, досчитав до трех, рывком распахнула кухонную дверь.
- Да ладно, открой глаза, - сказал Ленкин голос. - Никого тут нет.
Я открыла сначала один глаз. Никого. Раскрытие второго глаза убедило, что кухня действительно пуста.
- Эх, - разочарованно сказала Ленка, - чудес не бывает. Хотя... - она изумленно уставилась на стол. Я проследила за ее взглядом.
- Не может быть! - вырвалось у нас обеих.
Но быть не только могло, но и было. А точнее, были. Крошки на столе и полстакана молока. Целых пять минут мы смотрели друг на друга. Первой начала хохотать Ленка.
Потом мы смеялись уже вместе. Смеялись потому, что закончилось томительное ожидание утра, что куда-то исчез леденящий страх, а главное потому, что в это раннее зимнее утро мы с Ленкой поняли, что чудеса все-таки существуют.
...А Ленка теперь каждый вечер молоко покупает: говорят, домовым оно очень нравится.
Записала Н. ПЛАТИЦЫНА.
