20 июля бороздиновцы вновь расстались со своими домами. Напомним, что станица Бороздиновская находится в Шелковском районе Чечни. Там проживают 984 аварца, 113 чеченцев и 65 русских (справка дана руководителем пресс-службы Шелковской райадминистрации Саидом Анасовым). Всего в районе 63 310 жителей. Из них: чеченцев 42 100, ногайцев - 4 002, русских - 2 483, кумыков - 2 058, аварцев 1 456, татар - 641 и 570 человек других национальностей (статданные на 1 апреля 2005 года).
21 июля в 17.30 выезжаю из Кизляра в сторону Бороздиновской. Слева от дороги, на поляне, в двухстах метрах от дагестано-чеченской границы, заметил скопление нескольких сотен людей (мужчин, женщин, детей). Ландшафт поля был полностью изменен: то здесь, то там группами стояли люди, подъезжали и отъезжали машины, невдалеке мирно пасся мелкий и крупный рогатый скот. Со стороны границы в местность, получившую после 4 июня название «Городок надежды», непрекращающимся потоком стекались люди и машины. Иные шли пешком. Зрелище было унылым. Решив узнать, какие земные «радости» привели их сюда, вышел из маршрутки и направился к идущим. Видно, это был далеко не народный праздник. Одни копали, другие выносили из грузовиков свои нехитрые пожитки, третьи молча располагались под тенистыми лаховниками, плакучими ивами, молодыми и старыми дубами...
«НОЧЬ, КАК ДЫНЮ, КАТИТ ЛУНУ»
Узнав, что я представитель прессы, бороздиновцы плотным кольцом обступили меня и начали свой грустный рассказ:
- В конце июня первые лица Чеченской Республики обещали нам поддержку, если мы вернемся в свои дома, а именно: разобраться в 10-дневный срок с пропавшими без вести 11-тью жителями села и всем оказать материальную помощь. Первое обещание осталось невыполненным, а компенсацию в размере 200 тыс. рублей получили лишь 24 семьи. Мы из ада вернулись в ад: пошли угрозы в наш адрес, ночные стрельбы, поиски сельчан, которые узнавали насильников, участвовавших в той сомнительной спецоперации.
«Кто-то сильно обеспокоен моим присутствием в Бороздиновке, - говорит Умар Далгатов. - Меня начали преследовать везде и всюду, и я вынужден был превратиться в человека-невидимку. Ищут и не могут найти - каждый раз меняю место ночлега. Причина одна: двоих из налетчиков я узнал. Те скрылись. Когда я начал поднимать завесу над ними, стал получать угрозы. Сообщил о них в правоохранительные органы. В ответ слышу: «Ты не боишься, Умар? От них всего можно ожидать». А чего бояться? Запугать меня никто не сможет, ведь человек не для себя рождается».
Али Магомедов:
- Все мы безработные. Многие жители днем выезжают в Кизляр к родственникам и друзьям, а вечером возвращаются домой с кое-какими продуктами. После тех событий сельчане начали самоорганизовываться, больше заботиться друг о друге. Теперь-то все поняли, что организация - великая сила, а неорганизованные люди и есть та самая толпа. У нас нет никаких претензий к нашим односельчанам - чеченцам и русским. Мы, аварцы, всегда чувствовали их локоть так же, как они - наш. Они тоже страдают от вылазок беспределыциков.
Тагир Алиев:
- Живу с семьей в Бороздиновской с 1993 года, еще со времен Дудаева. Тогда мы слышали от некоторых чеченских женщин и детей (не наших односельчан) следующее: «Вам не жить на нашей земле, сули (т. е. аварцы), убирайтесь отсюда. Чем скорее, тем лучше». На это мы не обращали внимания. А сегодня не знаешь, кого винить.
Супруги Иса и Зулпат Абулиевы живут в этом населенном пункте с 1987 года. Иса в округе слыл хорошим радиомастером. Жили и растили детей. А теперь они в Хасавюрте, у матери Зулпат.
За разговорами не заметили, как стемнело. Вмиг мраком окутало лесную чащобу, не видно ни зги. В отдалении зажгли костер. Десяток мужчин отправились туда и смешались с кизлярскими милиционерами, охранявшими лагерь. Мы с Исой остались
сидеть на траве, вскоре к нам присоединились 15 человек.
Женщины с детьми вошли в одну большую палатку. Разговор о том же: старых и новых болячках. Часть людей, разбивших лагерь, уехала в Кизляр, к родственникам и знакомым. «Поезжай и ты, отдохнешь», - обратился ко мне Иса. «Побуду с вами, вместе будем комаров кормить. Ведь и мне ничто человеческое не чуждо», - засмеялся я в ответ.
Спать легли далеко за полночь под открытым небом. Ветерок еле слышно играет верхушками молодых и старых деревьев, растущих на поляне. Неподалеку, ни о чем не подозревая, мирно посапывают белые овечки, похожие в этой ночной тьме на снежные сугробы. А по небу, как желтая дыня, медленно, почти незаметно, катится луна. Я со своей кровати, предложенной Исой, молча слежу за ней. У небесного тела все расписано по секундам, да и режим его работы понятен нам, живущим на Земле: изо всей мочи старается рассеять тьму, вселяя в людей надежду, что новый день должен быть лучше минувшего. Должен, но... От этой незамысловатой ночной философии то и дело отрывают назойливые комары. Зато рождается новое сравнение - «люди - комары». Как-то быстро рассвело. Что же сулит новый день этим покинувшим свои дома «сули»?
ПАУКИ И ПЧЕЛЫ
В 7 часов утра я уже в Бороздиновской. Шелковской район, известный ранее своей казачьей историей, в начале XX века стал многонациональным и густонаселенным. Здесь некоторое время жил и творил сам Лев Толстой. Половина домов в станице пустует. Многие сады и огороды тоже: сиротливо выглядят перезревшие абрикосы, набирающие сок яблоки и груши. До них не доходят руки. В это утро хозяевами дороги, ведущей в Кизляр, стали овцы да коровы, подгоняемые бороздиновскими подростками. Куда они двигаются, ясно всем. Что их ожидает, не скажет никто. Все в недоумении.
Абакара Омарова, бывшего машиниста поезда, тракториста и Али Магомедова (уроженцев Цумадинского района) застаю в центре населенного пункта. Судя по глазам, они и эту ночь провели не совсем спокойно. Пенсионер А. Магомедов подробно рассказывает о той июньской трагедии, когда после обеда люди в камуфляжной форме, вооруженные до зубов, загнали всех мужчин в школу, уложили на пол, оскорбляя и унижая. Как 73-летний Магомед Газимаго-медов сгорел вместе с домом. А тех несчастных, десятерых аварцев и 19-летнего Эдуарда Лочко, приехавшего из Кизляра к своему другу Муртузу Умарову, увезли в неизвестном направлении. Они, эти безумцы-нелюди, слышали только себя. Маржанат Магомедова отделилась от группы женщин и подошла к нам: «Кто-то очень заинтересован, чтобы мы покинули свои обжитые места. Но кто?».
Кто не испытывает душевного трепета и сострадания, когда видит на лицах людей одну безысходность.
«Мы не довольны миром, где живем, не довольны и собой, - рассуждает Хайрулла Умаров, в прошлом экскаваторщик, живущий в станице с 1960 года. - Не могли это предвидеть. А ведь и раньше бывали маленькие вспышки». В наш разговор вмешиваются чеченцы Хасан Абубакаров и Султан Юсупов, приехавшие из соседней Каргалинской станицы: «Плохо, что уезжают от нас аварцы. Мы с ними дружим десятки лет и до конца останемся друзьями. Надо переждать какое-то время. Думаю, все образуется. Оставлять свой дом, по нашей мусульманской религии, - это очень большой грех. Нам всем надо объединиться: и чеченцам, и аварцам, и русским против общего врага, шайтана. Он обитает не в каком-то болоте, а живет рядом с нами. Наша просьба, друзья, оставайтесь, мы нужны друг другу».
Хасан предложил мне проехаться на его машине по станице. Едем. В садах наливается виноград, от тяжести плодов горбятся ветви яблонь и груш. А на «цунтинской» стороне ни единой души. Только одна русская старушка вопросительно уставилась на нас, не понимая, откуда появилась машина на их безжизненной улице.
На окраине Бороздиновской - милицейская будка. По обе стороны дороги стоят парни в камуфляжной форме с автоматами. «Охраняем станицу круглые сутки, - разъясняет Руслан Михиев. - Все 25 сотрудников из Шелковского РОВД. Ребята несут службу на совесть. Не нужно отсюда уезжать никому». Его поддерживают Анзор Межидов и Рустам Дудаев: «Никому больше не удастся на корову седло положить». И все они чеченцы.
В обветшалом одноэтажном здании в центре села, где один кабинет занимает фельдшерско-акушерский пункт, а другой - сельская администрация, застаю ее секретаря Валентину Ивахненко (Наталья Зинковская, глава администрации, находилась в Кизляре, где несколько дней назад скончалась ее мать). «В той трагедии не было случайностей, - говорит секретарь. - За свою историю наша станица не пережила более страшной ситуации, чем эта. Впрочем, вам я посоветовала бы встретиться с самой главой нашей администрации».
Николай Финогенов, в прошлом авиационный техник, каменщик, несколько категоричен: «Выход один: надо возвращать назад русскоязычное население или же всех нас отправить в Ставропольский край. Другого пути не вижу». Его дядя, Павел Коломенский, на мою просьбу прокомментировать ситуацию в станице махнул рукой и отправился дальше. Видать, все устали от этой неразберихи.
У меня мороз по коже пробежал, когда в десяти метрах от администрации увидел два сожженных дома. В одном из них и сгорел тот несчастный старик.
Еду дальше, в райцентр, в станицу Шелковскую. В таинственной и привлекательной природе я отыскивал знакомые картины из толстовских «Казаков». Вот над нашими головами, легко размахивая могучими крыльями, пролетает сизый орел, в полете отыскивая, кого же схватить в свои цепкие и острые когти - куропатку или какую-нибудь домашнюю птицу. Он то набирает высоту, то резко падает вниз. Вдруг хищник направил свой полет на полянку, где мирно, ни о чем не подозревая, паслось гусиное семейство. «Быть беде, - подумал я, - если гусь-командир вместе с другими не даст отпора грозному орлу. Одолеет ли воздушный пират это мирное, незащищенное гусиное племя?». Так думали, наверное, все, наблюдавшие за этой невеселой сценой.
В приемной райадминистрации много людей. Секретарь доложила заместителю главы администрации Висади Махаражову обо мне. «Главное внимание - гостю, - улыбается он, приветствуя меня. - Знаете, когда все начинают думать, что все дальше отодвигается грозное время, то там, то здесь вспыхивают провокации. У их зачинщиков это последний шанс спровоцировать народ против властей. Не получится. Мы не делим людей по национальностям, у нас одна цель - поскорее покончить с недобитым отребьем. Оно у нас давно набило оскомину.
Руководители республики полны решимости довести начатое до конца. А Бороздиновская у них на переднем плане. 25 семей получили по 200 тысяч рублей. Сегодня-завтра 4 семьи, чьи дома были сожжены, получат по 350 тыс. рублей. Пусть бороздиновцы поймут правильно: выделять компенсации всем станичникам, чьи дома и имущество не пострадали в тот злополучный день, правительство просто не в силах. В последнее время стали просить компенсацию и чеченцы, и русские, проживающие там. Это же нелогично и неэтично. В Чечне 470 населенных пунктов. И в каждом из них что-то совершается. Что получится, если каждому начнут выплачивать деньги за тот или иной урон? Республика окажется на мели.
Позавчерашняя трагедия в Знаменском: 80% погибших - чеченцы. Убиты заместители начальника местного РОВД. Мы всегда не только говорим, но и делаем все возможное, чтобы между чеченцами и дагестанцами всегда брал верх дух братства. От этого выиграют все. Только общими усилиями мы победим бандитов, у них нет ни настоящего имени, ни Родины.
Обращаюсь к братьям-дагестанцам: не наступайте на те грабли, на которые мы наткнулись 10 с лишним лет назад. Кто пострадал? Простые люди. А кучка людей, сколотив баснословное состояние, давно покинули Чечню. Аварцам-бороздиновцам не следует выезжать никуда. На обустройство станицы правительством выделено более 30 млн. рублей (15 млн. на газификацию, 4 млн.- на восстановление дорог, 3 млн.600 тыс. - на ремонт школы, выделены деньги и на проведение водопровода, на отдых школьников в лагерях).
О судьбе одиннадцати исчезнувших бороздиновцев, к сожалению, пока ничего неизвестно. С одного и того же цветка пчела мед берет, а паук - отраву, - подытожил Махаражов. - Все мы должны знать, где пчела, а где паук».
На обратном пути останавливаюсь в Бороздиновке. Люди начали продавать свою скотину. А вечером в лагере «Надежда» увидел новые, незнакомые лица. «Сегодня состоялась в Кизлярской горадминистрации встреча наших представителей с Магомедали Магомедовым, - поведали мне в лагере. - Он созвонился с Алу Алхановым. А завтра ожидаем представителей дагестанского правительства». Хорошая новость.
Прощаюсь с надеждинцами. «Начали привыкать друг к другу, а ты покидаешь нас», - улыбается Иса, теперь уже мой кунак.
- Ненадолго, земляки. Очень скоро, надеюсь, глядя на вас, буду испытывать только умиление.
У «Надежды» появилась надежда.
***
фото:
