Озорно, бойко, весело поет Мария Николаевна Шарова частушки своего сочинения. Тепло в доме, "вьется в тесной печурке огонь", а сама гостеприимная хозяйка, растягивая меха гармошки, потчует нас очередной порцией задорных четверостиший.
Я - девчонка боевая,
ну и, правда, я - отлет,
До чего доотлеталаникто замуж не берет.
Такому задору и жизнелюбию у 74-летней женщины молодым поучиться можно. Удивительный она человек. Это про нее - и чтец, и жнец, и на дуде игрец. Ни один праздник или концерт на Бабаевской мебельной фабрике, где она отработала 25 лет, ни один конкурс "Играй, гармонь" или проводы русской зимы, а в последнее время и Дни города не обходились и не обходятся без ее активного участия...
В семь лет впервые взяла в руки балалайку, попросив у соседей. Попробовала подобрать знакомые мелодии. Дядя, брат матери, подзадоривал: "Сыграй, Маша! ", а сам принимался петь охальные частушки. Захотелось иметь свой инструмент. Девять лет тогда девочке было, насобирала с подругами земляники и пешком до Бабаева отшагала около десяти километров, ягоды продала, а вырученных денег аккурат на балалайку хватило. Родители не ругали. Они только радовались такому увлечению дочери. Уже в школе училась, разрешили ей купить гитару-шестиструнку. Маша освоила и ее. На всех школьных концертах выступала.
- А вот в войну не до развлечений было, - продолжает Мария Николаевна. - После учебы шла маме помогать. Она у меня в столовой работала, я ходила хлеб резать. На пайки резала для военных.Их много в наших местах было, - аэродром строили. Даже у нас на квартире стояли. Так всю войну и работала...
Кстати, в той частушке про то, "что никто замуж не берет", Мария Николаевна немного слукавила: нашелся ее суженый в соседней деревне. А выбрала она его по гаданию. Во время "чуракания" молодая девица гармошку "увидела". Так и вышло: Николай Степанович гармонистом оказался. В 1957 году приобрели вместе с ним первую совместную гармонь - хромку.
Любовь к музыке и пляскам объединяла их. Бывало, заиграет один - а другой в пляс пускается. И застолья не надо, без него весело. "Раньше-то чаще собирались. А сейчас люди какие-то стали жадные, негостеприимные", - сетует Мария Николаевна, разливая по чашкам душистый чай.
Двадцать лет назад она осталась одна. Две дочери к тому времени выросли, уехали. Казалось бы, можно пригорюниться. Но Мария Николаевна не унывает. Сама, как говорится, с руками.
- Я на огороде много чего сажаю, а к зиме салаты, соленья-варенья заготовляю. Сама и парнички сделаю. Теплицу смастерила так, что некоторые соседки своим мужьям ее в пример ставили. Освоила, как сделать водяной насос. Бывало, прорвет его и бежит вода, а мужика позвать починить - бутылочку подавай. Не напасешься бутылочек-то, лучше сама сделаю... Мне печку мастер перекладывал, а я смотрела, как ходы он делает. Он заругался: "Нечего тебе смотреть, а то научишься - доходу не будет". Теперь и печи сложить для меня - ничего сложного. Вон в бане этим летом я уже сама печь перекладывала. Вот только электричества боюсь. Да года три уже как дрова колоть не могу, - сил-то уж нет, особенно после инсульта. Замучили они меня, а их ведь много надо...
Но, кроме силы характера, есть у женщины свое специальное средство от хандры и от скуки. Это - музыка. "Я никогда не унывала, потому что гармонь люблю, - говорит Мария Николаевна. - И если вдруг становится грустно, беру ее в руки - и плохое настроение моментально проходит. Не представляю себя без гармони".
Раньше Мария Николаевна скотину держала: поросят и корову. Дел с ними много было, но душа-то ведь своего требовала: заскочит хозяйка в дом, инструмент в руки возьмет, поиграет минутку - другую, и дальше обряжаться. А в свободные часы выходила, бывало, на веранду и давай плясовые наигрывать. Соседка из дома напротив такая плясунья была: только музыку заслышит, сразу в пляс пускалась. Муж ее ругался: "Баба опять с ума сошла", для убедительности крепкое словцо добавляя. Так вот и жили.
Сейчас Мария Николаевна играет гораздо реже. Да и нет возможности: в одной гармони "воздуха не хватает", в другой "западает один голосок".
Но все равно иногда под нежный треск поленьев в печи, под завывание вьюги за окном она берет в руки балалайку, проводит по струнам все еще гибкими и послушными пальцами, и ее дом снова наполняется музыкой, иногда грустной и печальной, иногда - задористой и бойкой, но обязательно - душевной и чистой. Такой, как ее душа...
А хромку наш фотокорреспондент Анатолий Смолин, сам - любитель поиграть на гармошке, Марии Николаевне (пока мы с ней беседовали) все же починил. Нажала она на "залипший" голосок - и раздался звук. Ну, и на радостях хозяюшка одарила нас очередной порцией частушек.
