Главная >> 5 >> 2

КНИГ ДОЛЖНО БЫТЬ МАЛО

Московская книжная ярмарка скорее не праздник, а пышные проводы


Андрей КОБЫЛКО (фото)


На ВВЦ с 1 по 6 сентября проходила XVII Московская международная книжная выставка-ярмарка (ММКВЯ). Сообщить что-то новое о ней трудно. Это - главное ежегодное событие в нашей стране в области издательского дела и книготорговли. Это - огромный, душный и неструктурированный книжный развал, раздутый до ненужного размера. ММКВЯ обычно сравнивают с Frankfurt Book Fair, главной на планете книжной ярмаркой, изумительным монстром, передвигаться по которому приходится на автокаре. Сравнение, разумеется, не в пользу ММКВЯ - здесь и труба пониже, и дым пожиже, и вообще... Во Франкфурте представлено абсолютно все, что печатается на планете, это на самом деле международное событие, там книги на всех языках, от немыслимой порнухи по-сербски до сборника статей Ленина про Каутского и Рабкрин по-курдски. Колоссальный механизм книгоиздательства и книготорговли во Франкфурте устроен великолепнейшим образом: оказавшись на территории этого необъятного гуттенберговского комбината, понимаешь, как и для чего он функционирует. Наконец, на Frankfurt Book Fair прокачиваются колоссальные деньги, там заключаются контракты по поводу напечатания Пупкина по-английски и его раскрутки до тиража минимум 100 000 экземпляров, а Франсуа Дюпона - по-японски, тиражом в миллион. Но столь же эффективно во Франкфурте работают средние и маленькие издательства, чьи книги впоследствии нередко продаются как горячие пирожки.


На ММКВЯ по-другому. Это вроде бы международная ярмарка, и среди ее участников несколько очень уважаемых и очень больших западных компаний. Например, британские Macmillan и Penguin, но они тонут в море отечественных издательств. Их больше двух тысяч, разных - от акул рынка "ЭКСМО", "ОЛМА", "ACT" и "Росмэн" до мелких, но иногда очень забавных рыбок, то прилипал, то флагманов. Так что интернациональность ММКВЯ - фикция. Здесь занимаются нашими, скорбными делами. В этом году "международность" проявилась в провозглашении иностранными гостями Украины и Белоруссии, а также в проведении Фестиваля еврейской книги (по большей части, естественно, не на иврите).


По неясным причинам организаторы Московской книжной ярмарки не делают общего плана размещения ее участников, и найти что бы то ни было трудно. Протискиваясь в духоте по узким проулкам между стендами, посетители мучительно разыскивают необходимое - не то "Диагностику кармы", не то "Философию организации корпоративных праздников", не то "Евгения Онегина". Но ярмарка не для них: книги здесь обычно стоят столько же, сколько в магазинах, и индивидуальному покупателю туда идти незачем.


ММКВЯ - событие прежде всего для профессионалов, для крупных, средних и мелких игроков на отечественном и международном рынке издания и распространения книг. Этот рынок совсем не мал. Население России - около 150 миллионов. Из них по меньшей мере половина что-то читает и оплачивает свое пристрастие к этому занятию. Если прибавить русскоязычных читателей по всему миру, наберется не менее


100 миллионов более или менее активных читателей. Объем такого рынка приблизительно сравним с немецкоязычным. Это большие деньги и серьезные ставки.


Но поговоришь с российскими писателями, издателями и литературными критиками - выясняется, что судьба этого жирного куска всемирного книгоиздательского торта решается вовсе не на стендах ММКВЯ, а в том же Франкфурте. Либо - чаще - в результате кулуарных переговоров и стрелок на родине. И если во Франкфурте машина работает понятным образом (или кажется, что это так), то в Москве ее функционирование загадочно для всех, кроме людей, занятых смазкой узлов и заменой износившихся частей.


Но ММКВЯ - именно благодаря своей непрозрачности и хаотичности -дает возможность задуматься о будущем не только книгоиздания, но и процесса чтения как такового.


В 80-90-е годы мир пережил книжный бум. Тиражи бестселлеров (не будем обсуждать их качество) доходили до десятков миллионов экземпляров. В истории человечества такого не было никогда -и потому, что людей было меньше, и по той причине, что впервые у огромного количества существ, принадлежащих к роду Homo sapiens, появилось время для чтения печатной сброшюрованной продукции. Сейчас книгоиздатели, используя все имеющиеся механизмы и изобретая новые, продолжают забрасывать планету миллионами книг.


Но этот бизнес, по свидетельствам и издателей, и сторонних аналитиков, например гэллаповского обзора издательской деятельности, стагнирует. Денег, непосредственно вовлеченных ежегодно в книгоиздательство, до сих пор много, около 30 млрд долларов. Если прибавить сопутствующие средства, крутящиеся в рекламе, массмедиа и в производстве аксессуаров, не говоря уже о кинопроизводстве и компьютерных играх, сумма возрастает на порядок. Но новые средства не привлекаются.


Видимо, по простой причине. Рынок перегрелся. Кардинально меняется отношение к процессу чтения. Миллионам людей перелистывание бумажных страниц кажется все более бессмысленным занятием: намного проще и экономичнее читать тексты на экране монитора или слушать аудиокниги. Либо пользоваться достижениями человеческой культуры при помощи мультимедийной техники.


Не будем фантазировать про вживленные в лобные доли мозга чипы, при помощи которых вы способны в любое время почитать про "Мой дядя самых честных правил...", но японские корпорации уже готовы выбросить на рынок солнцезащитные очки, на внутренней поверхности которых, как у пилота истребителя, отбрасывается текст, записанный на носителе, умещающемся в дужке очков. Зачем в этом случае, валяясь на пляже, сдувать песок со страниц и бороться с солнцем и ветром? Зачем таращиться на черные значки на белой бумаге, перемещаясь в метро или в самолете? Учитывая скорость развития технологий, нетрудно предположить, что лет через десять такое чтение станет общераспространенной привычкой, а на ММКВЯ торговать будут не книгами в цветастых обложках, но чипами для очков или ушных "клопов".


Какая судьба в этом случае ждет книгу? Печальная, но и великолепная. На свете всегда будут люди, не переносящие виртуальное чтение. Те, кому важно трогать пальцами бумагу, обонять ее запах, слышать шорох страниц. Смахивать пыль с переплета и задумываться, можно ли отправить книгу на помойку вместе с картофельными очистками.


То есть книга, скорее всего, постепенно обретет статус, какой она имела до массового распространения книгоиздательства, то есть до XVII столетия. Она будет дорогой и передаваемой с почтением от человека к человеку. Личные библиотеки станут скудными, но тем более драгоценными. И, к сожалению, произойдет чудовищный разлом между теми, кто читает нечто в коллективной виртуальной реальности, и теми, для кого оттиск красивой литеры на хорошей бумаге не менее важен, чем переданное им сообщение.