Мы с Галкой всегда были разными. Я — ужасно непрактичная. Никогда не имела представления о том, что сколько стоит.
— Мам, а мам, купи мне гитару.
— Денег нет.
— Ну тогда хоть пианино!
Галка же всегда была в курсе насчет дорого-дешево, хотя у нее самой в карманах никогда не водилось ни конфет, ни сушек, ни денег. У меня — всегда полные карманы конфеток-бараночек. Сама трескала и подружек угощала.
Галка была не по-деревенски изящной. Мальчики обращали на нее внимание, но дружбу не предлагали. Потому что не решались. И мне никто приятных слов не говорил. Потому что просто не обращали внимания...
Однажды после дождя мы с Галкой шли по центральной улице. Моя подружка разулась, взялатуо> ли в руки и пошла босиком. Столько людей вокруг, а ей хоть бы что. Плывет себе царственно по мутной дождливой реке. И я, толстопятая, плетусь за ней. Внимание прохожих, десятки изумленных взглядов мне были совсем даже ни к чему. Мне хотелось спрятать свои ноги до самых колен в дождевой воде...
После школы мы не виделись лет тридцать. Подруга жила в городе, домой приезжала редко. А потом у нее в деревне из родни вообще никого не осталось.
А я вышла замуж за местного сердцееда-механизатора. Работала в столовой, пока ее не закрыли. Пришлось завести трех коров, свиней да овец. От такого хозяйства не убежишь.
Встретились мы на юбилейном вечере выпускников. Школьный праздник наши городские одноклассники снимали видеокамерой. Кассеты договорились после забирать у Галки, адрес она оставила.
Разыскала я ее с трудом — плохо ориентировалась в городе. Но хотелось повидать давнюю подругу, да и запись со встречи выпускников не терпелось посмотреть, словно бы снова в родной школе оказаться...
Дверь мне открыла «стильная», как сейчас говорят, женщина. И прямо в прихожей своей, сразу видно, что богатой квартиры, Галка принялась извиняться: на дачу, мол, пора ехать.
— Да не задержу я тебя, — успокоила я подругу, доставая из сумки деревенские гостинцы —сметану, копченое сало, банку меда...
Сели мы ужинать в зале. Включили видик. Галка после третьей стопки принялась обсуждать одноклассников:
— Вот, это Сашка. Помнишь, как он всех девчонок на руках носил? А это кто, Любка, что ли?
Натуральная бабка. Ты видела, в чем она на вечер приехала? В простой цигейковой шубе!
— Галка, ты же знаешь, как Любе в жизни досталось. Сирота она. У бабушки воспитывалась. Свекровь ее не приняла. Помогать некому. Но ведь детей вырастила и выучила.
—А я, например, специально для вечера золотую цепочку купила и кольцо с брюликом.
— С каким... брюликом?
— С бриллиантом. А шубу мою норковую ты не видела? Сейчас притащу.
После того как мы по очереди померили шубу, Галка потащила меня на экскурсию в ванную. Там я была в подробностях осведомлена о том, сколько стоит кафель, сколько машина-автомат. Потом Галка взялась за меня:
— У тебя, правда, что ли, три коровы?
— Правда.
— Ну ты даешь! Наверное, как сыр в масле катаешься?
— Скажешь тоже. У меня же детей четверо и внуки. И старший сын с невесткой не работают, живут, как и мы, с хозяйства.
— А я поняла главное: в жизни сегодня выстоят сильные и обеспеченные. Другим не выжить. Давай выпьем зато, чтобы мы были сильными и обеспеченными.
Выпили. И Галка не поехала ни на какую дачу. А разревелась у меня на плече, забыв про менталитет сильной и обеспеченной дамы.
— Мне скоро пятьдесят—и никого, ни мужа, ни детей. Хоть волком вой. Ради кого мне выживать и выстаивать? —всхлипывала подруга.
— А что же не родила-то?
— Сначала училась. Институт надо было закончить. Потом в общаге жила. Потом с квартирой вопрос решала... Ну почему все в жизни так несправедливо? Одним — все, другим — ничего.
Я знала, что лишь высохнут Галкины слезы, она снова вернется к своей главной истине: выстоят сильные и справедливые. Поэтому возразила:
— Неправда, Галя. Все справедливо. Одним —дети, другим — бриллианты... Каждому свое!
***
фото:
