Признаюсь честно, разговаривая с Татьяной Нолл, забыла о главном - о том, что нужно непременно спросить ее про счастье. Конкретно. Впрочем, даже если бы вспомнила, не спросила бы, потому что зачем задавать лишние вопросы. Вот оно, счастье, перед тобой - молодость, ум, красота и элегантность. Наконец - любовь. Семья. А главное - целая жизнь впереди.
Жила-была девочка. Жила с мамой, с бабушкой и дедушкой в маленьком поселке в Ленобласти, в Гатчинском районе. В школе училась, потом окончила колледж гражданской авиации и, так как у нее были хорошие данные по иностранным языкам, легко нашла работу по профессии - ее взяли в московский офис "Трансаэро". Но, когда приехала в столицу, выяснилось, что ей мало лет - всего 20, а по европейским меркам совершеннолетие наступает в 21. В общем, с самолетами и аэропортами не сложилось. Она бросила все документы, вернулась в Петербург, пыталась найти работу здесь, и это оказалось не так-то просто:
- Знаете, как часто бывает: если девочка готова только работать, а не прогуливать с боссом, она никого не интересует. А я была старомодной, когда училась, все время, как Золушка, бежала на электричку, потому что нужно было успеть на автобус, потому что меня ждала бабушка, она волновалась, если я задерживалась. И надо было учить уроки, вовремя ложиться спать, ведь вставать приходилось рано.
- То есть такая вот зануда в белом воротничке?
- Нет, мне кажется, что я никогда не была занудой, хоть и не "отрывалась", как все, на дискотеках. Но хотелось, чтобы жизнь была с содержанием, не просто череда каких-то гулянок, необходимость которых объясняется словами "есть что вспомнить". Мне это было неинтересно, непонятно, я иногда думала, что родилась с одним стремлением - выбраться из этой скучной жизни, где людям интереснее всего выпить, где все женятся на дружках-подружках, рожают детей, сплетничают, начинают ненавидеть и терпеть друг друга или разводятся. Я верила, что вырвусь из этого болота, что у меня в жизни что-то будет такое... Как в сказке.
- Скорее, как у Пушкина, стихи которого все русские девочки проходят в школе - "вся жизнь моя была залогом" и так далее...
- Но очертания идеала, к которому стремилась душа, были настолько неопределенны. Может быть, это интересная работа? Может быть, любимый человек? Может быть, просто состояние души, внутренняя гармония? Но когда "что-то такое" не наступает, начинаешь тосковать, вдруг наступает депрессия. Я нашла какую-то работу, не по специальности, схватилась за то, что первым подвернулось под руку. Вроде бы все получалось, потому что если уж я за что-то берусь, то стараюсь делать это хорошо. Подменяла всех, работала по четырнадцать часов в день и незаметно для себя стала терять силы, таять на глазах. А моей лучшей подруге это было заметно, она очень переживала за меня. И однажды решила как-нибудь меня развлечь, вывести в свет.
- Где же это у нас "свет"?
- В тот момент это была "Плаза". Четыре года назад это было самое богемное место, от чего я, оказавшись там, стала еще больше комплексовать. Собственно, комплексовать я начала заранее. Не пойду, говорю, не знаю что надеть... Но подружки меня нарядили в красное шелковое платье, и хоть я и была худая и измученная и все время смотрела на часы - скорее бы это испытание закончилось, - но, наверное, выглядела хорошо. Мы с девочками сидели за столом замкнуто, что-то особенного веселья у нас не получалось, и я вдруг проявила непоследовательность, неожиданно для себя самой решила: раз уж я здесь оказалась, пойду потанцую.
- Одна?
- Одна. Просто пошла в толпу людей.
- Теперь так принято? А как же "стоят девчонки, стоят в сторонке, платочки свои теребя..."?
- Вот-вот, это как раз про меня, я всегда так и стояла. А тут что-то меня будто толкнуло. Танцевала я для себя самой и сама с собой. Ну, может, немного - чтобы развлечь подружек. Когда музыка кончилась, мы стали собираться домой. И тут ко мне подошел совершенно незнакомый человек с сияющими глазами и какой-то блуждающей улыбкой и стал что-то взволнованно говорить по-английски. У меня почему-то возникла негативная реакция, к тому же с перепугу я совершенно забыла язык, хотя в колледже сильно в нем преуспела. И отмахнулась... Но через мгновение он опять возник передо мной. Я опять отделалась ничего не значащими фразами. И когда наша компания уже была у выхода, он протиснулся сквозь толпу, протянул мне визитку и сказал, что не осмеливается попросить мой телефон и очень просит меня позвонить ему.
Я визитку бросила. А моя подруга Карина, оказывается, ее подхватила.
И только утром мы, обсуждая свой поход в "Плазу", решили заглянуть, что же там написано, на визитке. И прочли: "Томас Нолл, генеральный управляющий отеля "Коринтия Невский Палас". Я решительно заявила, что звонить ни за что не стану, что мне никто не нужен. Но "совет в Филях", который собрался к завтраку, был непреклонен: жизнь проходит, нельзя так сосредоточиваться на мелких проблемах, унывать, плакать в подушку. И так далее, что говорят в подобных случаях друг другу девочки.
И я позвонила. Это был конец июня 2001 года.
- То есть Томас только-только приехал в Петербург? Я помню вечер в "Невском Паласе" по поводу окончания работы здесь его предшественника Леона Ларкина, которого переводили работать, кажется, в Китай. Его успели очень полюбить здесь, он был русский, сын эмигрантов. И собравшимся на этот прощальный вечер был представлен новый руководитель отеля, переведенный сюда, кажется, из Египта. Что было очевидно при первом же взгляде - несмотря на его вежливое вступительное слово, о России, о Петербурге господин Нолл имеет очень приблизительное представление.
- Да, это так. А здесь в то время был разгар белых ночей, фантастическая красота вокруг. Он был потрясен: ему приходилось жить и работать в разных городах, но такого не было, он сразу обошел все театры, все музеи, клубы, сел за руль машины и в одиночку, без водителя, объездил весь город, все пригороды. Когда он мне об этом рассказал, я просто была потрясена - какой интересный человек! И еще он с первой встречи поразил меня добротой, открытостью. Улыбкой, когда расцветают глаза - морщинки собираются вокруг глаз. Мы ездили за город, не пропускали ни одной новой выставки, просто гуляли по городу.
Кстати, Леона Ларкина мы встретили в Лондоне примерно через год. Томас познакомил нас, и мы решили устроить "русский" вечер - с икрой, блинами. И я видела, как у Леона слезы градом покатились, когда заговорили о Невском, о Петербурге. Вот в каком городе мы живем.
Томас уверен, что это ЕГО город. Для этого города он трудится. И не понимает, как можно отработать положенные часы, уйти и забыть о работе. У него "замужние" отношения с работой - бывают какие-то сложные ночные звонки, и не важно, сколько на часах, - он включается, моментально оценивает ситуацию, принимает решение. Отель - сложная структура, управлять ею не просто, нужен профессионализм.
- Господин Нолл давно в отельном бизнесе?
- Томас родом из маленького немецкого городка неподалеку от Штутгарта. Мне кажется, что он очень рано повзрослел, - семья жила трудно, Томас помогал матери, у него были три младшие сестры. Работать начал с четырнадцати лет. Карьеру начинал с поваренка. А потом был шефом в больших отелях.
- А дома он готовит?
- Иногда, чтобы удивить меня. А мое дело - навести порядок после этой готовки. Не думайте, что это так просто. Мы недавно купили квартиру в новом, капитально отремонтированном доме. А поначалу снимали на Невском, и мой муж-иностранец в полной мере смог оценить, что такое "непарадный" Питер. Помню, в подъезде валялся какой-то бомж, и, пардон, грязь была размазана по всей лестнице, а я мыла эти стены, потому что знала, что никто, кроме меня, этого не сделает. А надо сказать, что в тот момент у меня была сломана нога и я прыгала в гипсе, размахивала тряпкой...
- Вот уж действительно "есть что вспомнить"...
- Томас всегда говорит, что хочет знать Петербург не таким, как он выглядит на журнальных картинках, а таким, как он есть на самом деле. И несмотря на подчас "суровую" правду, Томас говорит, что в Петербурге его дом и он останется здесь.
- Но в гостиничных цепочках есть правило переводить специалистов с места на место, из города в город. Только человек привыкнет, почувствует себя на месте, как его назначают куда-нибудь далеко. Видимо, чтобы "глаз не замыливался"?
- Я раньше думала, что генеральный управляющий должен заниматься какой-то бумажной работой, но Томасу до всего дело, даже до того, какого цвета салфетки лежат рядом с кофейной чашкой. Не дай бог, если кто-то чем-то недоволен: быстро выяснить, что огорчило человека. Почему цветы не такие, как надо, в вазочках? Он может вдруг встать и нагрянуть в спортзал, чтобы проверить, нет ли пыли под беговой дорожкой.
- Наверное, зная о таком трудовом режиме, неуместно даже спрашивать о том, находит ли Томас Нолл время на общение с друзьями. Вообще, у него есть друзья?
- Лучший друг Томаса - я.
- В этом нет сомнения. Но все же, другие есть?
- У него очень много друзей, они приезжают к нему со всего света. И мы к ним ездим, вот провели неделю в Монте-Карло. Но на самом деле катастрофически не хватает свободного времени. Хотя все-таки есть один обычай - по субботам Томас с другом отправляется в парилку - с березовым веником, с неторопливыми разговорами. Вот как-то он оценил это и даже мечтает, что, когда отель будет реконструирован, в нем найдется место и русской бане.
- Легко. Перед профессионалом такого уровня откроются колоссальные перспективы, будет где развернуться.
- Томас - оптимист, он все время думает о будущем. Сейчас я усиленно учу немецкий, а недавно Томас предложил мне заняться туристическим бизнесом. Я стала совладелицей фирмы. Это новое для меня дело, очень интересное. В ближайшее время мы собираемся отправить на Мальту группу петербургских моделей - на конкурс "Цветочное платье". Но основная моя работа все-таки - быть женой Томаса.
- Вы уверены, что эта работа не надоест?
- Сначала я очень уставала, ведь у меня не было привычки к разным официальным раутам. Но мне нужно всюду сопровождать Томаса, и первое время я не могла понять, как у моего мужа после напряженного дня находятся силы еще и на то, чтобы обязательно и вечером присутствовать на каких-то официальных мероприятиях - приемы, фестивали, премьеры, открытия. Но все это - не только наша частная жизнь. Томас представляет "Коринтию Невский Палас", и благодаря его готовности участвовать во многих красивых акциях название отеля нередко можно увидеть рядом с такими петербургскими брендами, как Эрмитаж, Мариинский театр. Томас часто говорит: если мы не можем сразить людей своей историей, как "Астория", "Европейская", нужно придумывать что-то свое.
- Но историю делают люди. А историю отеля - люди, которые в нем останавливаются. Как-то раз, проходя мимо "Невского Паласа", я своими глазами видела Майкла Йорка, который стоял посреди тротуара и щурился на солнце, которое, как у нас принято, опускалось за Адмиралтейство. А если чаще здесь гулять... Для вашего мужа общение с великими не стало протокольной необходимостью?
- Томас обязательно должен как хозяин приветствовать гостя. Но мне кажется, что он никак не может привыкнуть, и каждая такая встреча для него как праздник. У нас собралась коллекция фотографий гостей отеля - главы государств, ведущие мировые политики, звезды. Недавно он меня просто сразил. Вдруг спрашивает: "Ты знаешь такую актрису Мерил Стрип?" - "Что?" - я и не знала, что она приезжает. Это же великая, оскароносная королева... "А ты знаешь, я ее на ужин пригласил". Я чуть не падаю: "И что?" - "Она согласилась, но только на 23 июня, а в этот день я улетаю в командировку, а 22-го - у нее день рождения, и мне неудобно. Ну, ничего, я сфотографируюсь с ней для тебя".
