Душа певца о родине томится
Он был в зените славы в брежневские времена. Его любили в Америке и Франции, Австралии и Японии, он объехал с концертами 37 стран мира. Его называли "сибирским медведем" и вторым Шаляпиным. Народный артист России Леонид Харитонов, обладатель редкого по красоте и выразительности тембра голоса (бас оперно-камерного плана), наш земляк, родом из села Голуметь Черемховского района, отметил свое 70-летие. Давно проживающий в Москве, он вот уже третий год приезжает с концертами в Иркутск на фестивали "Сияние России", а недавно был на "Золотом витязе". И непременно посещает родное село Голуметь. Там-то мы и встретились.
Однажды, два года назад, примчалась я на попутке вслед за артистом и промахнулась - он приболел и быстро уехал. Боялась, что опять опоздаю. Но на сей раз все вышло отлично. Из Черемхова нас прибыло четверо, артист даже смутился поначалу. Он гостил в тот день в доме Марии Ананьиной, которую помнит малышкой и у родителей которой его мать девять лет снимала комнату в военные и послевоенные годы.
Сидим мы напротив Леонида Михайловича, задаем вопросы и слушаем его рассказ. Лицо артиста, бровастое, крупное, с прямым "римским" носом и тяжелым подбородком, выразительно и подвижно, отражает суть каждой маленькой новеллы-воспоминания. Но главное - это его голос. Им я наслаждалась не меньше, чем во время концерта в органном зале, где Харитонов пел русские народные песни и романсы. Какой роскошный, сочный, густой и мягкий тембр, какие интонации и модуляции. Ощущение музыки не покидало ни на минуту, так бы и слушал без конца эти неторопливые, завершенные, плавно и мерно рокочущие звуки, фразы. И ведь все, что говорил Леонид Михайлович, было захватывающе интересно! Он оказался блестящим мастером короткого рассказа, импровизатором и владел вниманием слушателей безраздельно. Спросил каждого, кто он и чем увлекается. Ответил на все вопросы. Общение с ним доставило радость не только нам, но и артисту. "Я приехал увидеть родные улицы, дома, подышать воздухом родины. В Москве мне этого очень не хватает, я так и не стал москвичом. А вы - часть моей родины, и мне с вами легко, интересно", - так повторял Леонид Харитонов несколько раз в ходе беседы.
О том, как он мальчиком работал на своего дядю-таежника, таскал тяжелые мешки и не любил охоту на зверя; как однажды оказался в Иркутске и его пение услышал директор филармонии, как пригласил его работать, но не певцом, а рабочим сцены; и как за редкий, от природы поставленный голос отправили его артисты филармонии "в складчину" в Москву в консерваторию - об этом мы слышали и читали. Но многое другое узнали впервые. Вот один из гостей задал вопрос, у кого учился Харитонов пению. Ответ нас поразил: "Как певец я произошел от Лемешева, его пластинки слушал бесконечно". И в Москве, когда вышла первая пластинка с записью народных песен в исполнении Леонида, молодой человек отправился к знаменитому певцу и сказал: "Сергей Яковлевич, примите этот дар, Вы мой родитель и учитель". Лемешев прослушал запись, расчувствовался и попросил разрешения рассказывать, что "он родил Харитонова".
В консерватории Леонид занимался недолго, его призвали на службу в армию, в Краснознаменный ансамбль имени Александрова, где Харитонов нес службу более пятнадцати лет: был солистом, ездил с ансамблем на гастроли. Для него писали песни композиторы, его любили во всех аудиториях. В начале семидесятых он получил право на сольную концертную деятельность, и началось его "покорение мира", когда он был едва ли не самым желанным исполнителем во многих странах. Бывало, запланированы гастроли в Китае и Японии. Леонид умудрялся "заскочить" до или после на свою малую родину, выступал в Черемхове и в Голумети, встречался с земляками, с черемховскими книголюбами. Почему-то именно областное общество книголюбов давало ему путевки на концерты в глубинке.
А потом, когда едва перевалило за 60, прихватило певца сердечко, он сильно болел и какое-то время вообще не выступал. Видно, подошла пора серьезно подумать о смысле жизни. Харитонов вступил в Православное российское общество, стал членом совета. И понял, как глубока в нем вера в Бога. Он всегда сострадал своему сибирскому крестьянину, которого лишили духовной опоры, разрушили храмы. И поставил перед собой цель - помогать возрождению православной общины в Голумети и восстановлению сельского храмового сооружения. Обращался к иркутскому архиепископу Вадиму за поддержкой, после чего в Голуметь был направлен молодой батюшка с семьей и открыт приход. Леонид Михайлович посылает в родное село на имя о.Дмитрия посылки с церковной утварью, одеждой священника, встречается с прихожанами.
Сейчас все артисты ходят в церковь. А в годы молодости Леонида это не поощрялось.Но и тогда были исключения. Харитонов рассказывал, каким набожным был выдающийся тенор России Иван Семенович Козловский. И еще о том, как Иван Семенович рассказал ему о "дружбе" с главой государства Н.С. Хрущевым. Вообще-то Козловского в Советском Союзе любили, ценили, выполняли все его условия. Например, свой любимый романс "Я встретил вас:" Козловский обязательно инсценировал, требовал поставить стол, на стол лампу под огромным абажуром, гас свет, певец сидел под абажуром, опустив голову на руки. И начинал тихо, задумчиво петь... Козловский любил свою малую родину, деревню на Украине со смешным названием, что-то вроде Карпетовки. Он решил, что деревня достойна переименования в честь народного артиста Козловского. Провел переговоры с районным начальством - мол, вкладываю свои сбережения в строительство музыкальной школы, музея и картинной галереи. Сделал первый взнос, чтобы заложили фундаменты. История, случившаяся, видимо, в конце пятидесятых - начале шестидесятых годов ХХ века, занимательна и назидательна. Вместо культурных учреждений сельские начальники на деньги земляка возвели силосную башню, дабы увеличить продуктивность животноводства, а потом уж повышать культуру крестьян. Но соль не в том. Чтобы получить разрешение на переименование, Козловский договорился с украинским первым секретарем партии, но этого было недостаточно. Нужен был генсек и его "добро". Пошел народный артист к Никите Сергеевичу на прием. И получил такую отповедь, что ему провалиться сквозь землю захотелось. "Ты что это, Ваня, деньгами-то разбрасываешься? Карту государства по своей прихоти менять собрался? Ты что, забыл, что это деньги народные тебе выделяет партия и правительство?Мы ведь, если ты такой забывчивый, можем сделать так, что все даже имя твое забудут. Зазнался, Ваня, нехорошо это". В свои преклонные годы Иван Семенович однажды сказал Леониду: "Я не устал, тело не устало - душа моя устала".
О вере спрашивали Харитонова, с детства ли он верующий. Леонид вспомнил юные годы, в церковь тогда не ходили, но мальчик всегда ощущал связь с небом, с космосом. Там есть его звезда, с которой он общается, беседует. Какие-то дорогие сердцу знаки, ель у села Ныгда, возле которой всегда останавливался по дороге в Голуметь или в Черемхово. "Чем больше живу, - проникновенно говорил нам певец, - тем больше верю, что Бог есть. Господь Бог готовил меня быть чистым, провел через беспризорничество, голод, нищету. Но никогда я никого не обижал, не обманывал, долги не делал. Артист на сцене раскрыт перед зрителем-слушателем. Если человек мелочный, с грязной душой, слушатель это видит и чувствует. Я на сцене не просто камерный исполнитель нотной партитуры. Проживаю на сцене каждый романс, народную ли песню или арию из оперы. К этому меня привел господь Бог. Он устроил в человеке все так, чтобы тот научился понимать и отличать хорошее от плохого".
В тот июньский день, ближе к вечеру, голуметские прихожане собрались в своими руками отремонтированное помещение Свято-Никольского прихода (деревянный дом рядом с громадой каменного пустующего храма) и слушали слово Леонида Харитонова. Народный артист России поблагодарил земляков за общинное благодеяние, за очищение храма от нечисти, строительство прихода и от имени Православного российского общества вручил отцу Дмитрию медаль с профилем Александра Невского за его верное служение в сельской глубинке. Сказал Харитонов и о том, что скоро в село Голуметь отправит он из Москвы большую икону Николы- чудотворца, которую вынесла и спрятала его тетя Марфа в тридцатые годы после ликвидации большевиками церкви. Он отреставрировал Николу в Москве, осталось освятить ее и переправить в Сибирь, на родное место. Леонид Михайлович просил жителей устроить праздник вхождения святой иконы в Голуметь, крестный ход, чтобы все ее увидели и могли к ней прикоснуться. Народный артист России Харитонов верит, что икона принесет исцеление многим больным людям и также всему селу, переживающему непростое время.
