Ученый размышляет о литературе XX века
Игорь Николаевич Сухих - профессор Санкт-Петербургского университета, автор книг "Проблема поэтики А. П. Чехова", "Сергей Довлатов: время, место, судьба", статей в журнальной периодике. Он подготовил издания многих сборников прозы видных русских писателей. Его новая книга называется "20 книг XX века".
Чехов, Горький, Андрей Белый, Замятин, Бабель, Фадеев, Платонов, Зощенко, Набоков, Шолохов, Булгаков, Бунин, Твардовский, Пастернак, Солженицын, Шаламов, Шукшин, Распутин, Трифонов, Битов - о книгах этих писателей размышляет ученый. Единственное, чего, на мой взгляд, в книге не хватает, это эссе, пусть даже двадцать первого, о романе Гроссмана "Жизнь и судьба". Без него очевидна "пропущенная глава" и литературы, и самого века...
Игорь Сухих вовсе не утверждает, что выбрал все лучшие произведения, тем более исчерпал этой двадцаткой главные русские книги столетия. Но ему важно прежде всего сказать о тех, что оказали наибольшее влияние на мир русский и мир советский, стали важными свидетельствами века. Камертоном здесь названия эссе - продуманные, выверенные, образные. Такие, как "Евангелие от Михаила" (М. Булгаков) и "Догма долга" (А. Фадеев), "Пытка памятью" ("Старик" Ю. Трифонова) и "Сказание о Тритоне" ("Гулаг" А. Солженицына). Ничто не сказано ради красного словца, везде видна забота художественно передать суть. Блистательно, на мой взгляд, названы эссе о романе "Мать" - "Между Марксом и Богоматерью" и о рассказах В. Шаламова - "Жить после Колымы".
Что определяет успех этой работы, казалось бы, не столь оригинальной по замыслу? Кто теперь не развивает проект "Итоги века" - и телеведущие, и политобозреватели, и кинокритики. В данном случае важен фундамент, на который опирается автор. Этот фундамент - русская литература XIX века. Без глубокого ее знания профессор Сухих не смог бы дать тот объемный мир, каким явила себя литература прошлого века. Жаль, что нет в книге именного указателя, конечно же, осознанно, чтобы не воспринималось написанное как научный труд.
Меж тем это и есть труд научный и литературный. Книга написана не только талантливым, эрудированным ученым, но и стилистом. В новой России выработался, как ни странно, стандартный стиль, в котором ерничество стало фирменным знаком: ни слова в простоте. Стиль Сухих афористичный, строгий. Даже о слабостях некоторых книг сказано без фельетонной лихости, с уважением к труду Андрея Белого или Александра Фадеева.
Различные эссе не изолированы одно от другого, как и художники века. Разумеется, Солженицын и Шаламов даны в сопоставлении, даже столкновении друг с другом. У них и ГУЛАГ был разный. Но и другие книги двадцати авторов тоже не стоят у Игоря Сухих "на разных полках". Критик к месту вспоминает "желчного Салтыкова и неистового Сухово-Кобылина", Пушкин становится равноправным героем эссе о недавнем для нас времени. Он и Достоевский помогают понять Шукшина. Без Пушкина невозможно и близко подступиться к "Пушкинскому дому" Битова. "Битов привязан к Пушкину, как сын к отцу, ученик к учителю, ремесленник к мастеру, цеховому старейшине, он сам стал за эти годы бродячим филиалом "Пушкинского дома". Автору веришь, этот вывод подтвержден всем ходом рассуждений о романе.Портреты" в книге концептуальны и не комплиментарны. Выводы выразительны и основательны. После них вряд ли кто усомнится, что "Архипелаг ГУЛАГ" вышел из-под пера Солженицына, а не его добровольных помощников, 227 "соавторов", которых писатель благодарит. Важнейший вывод: "Исследование" Солженицына - "художественное" именно по причине пронизанности каждого фрагмента, каждой клетки повествования субъективной интенцией, пафосом, страстью..."
Глубоко продуманы, образны завершающие пассажи. Вот лишь один из примеров: "Архипелаг ГУЛАГ" - книга великого гнева и большой любви, острого понимания и близоруких заблуждений, неуслышанных предостережений и несбывшихся пророчеств. Этот неправдоподобный тритон навсегда вморожен в лед советской эпохи".
Каждое эссе - это мини-книга, во всяком случае ее основа. Особо отмечу сказанное о "Василии Теркине" и булгаковском романе "Мастер и Маргарита". В первом подчеркнут выход к истокам русского патриотизма и сознательный уход поэта от сиюминутных штампов, понимание народного характера войны и характера героя. Естественно, поэт предстает не только как автор "Книги про бойца". "В "Новом мире" Твардовский вместе со всеми будет защищать социализм с человеческим лицом. В "Теркине" он дал - как ни странно - войну с человеческим лицом". Кто еще сказал так о Твардовском?
Во втором эссе - проницательное сближение двух романов Булгакова - "Мастер и Маргарита" и "Белая гвардия". "Книга мастера не просто полемически противопоставлена современной тематике", но "позволяет Булгакову раскрыть собственные хождения по мукам, связанные с "Белой гвардией" и постановкой драм".
Не побоюсь утверждать, что в нашем городе появилась книга, которую прочтут многие - и не только в России. На II Санкт-Петербургском литературном фестивале автор получил премию за лучшее произведение научного, документального жанра.
И. Н. Сухих. "20 книг XX века". Паритет. С.-Петербург, 2004.
