В Москве недавно завершились два фестиваля - театральный NET и танцевальный ЦЕХ. Писать о двух фестивалях одновременно - дело неблагодарное.
Тем более если один фестиваль театральный, а другой - танцевальный. Однако смешалось все, и не только в доме
Облонских, а на необъятных географических и театральных пространствах: хореографы, ставящие драмспектакли, и спектакли маститых режиссеров, в которых нет слов, а лишь одна пластика, примкнувшие к первым и вторым художники, упорно пытающиеся захватить хоть каким-то артом театральные перекрестки.
Так получилось, что начало фестиваля Нового европейского театра (NET) практически совпало с фестивалем современного танца ЦЕХ, объединив балетных и театральных. Театральные коллективы NET если и не из Европы, как Шаубюне и театр литовский Мено Фортас, то в некоторой степени кооперационно и ментально с Европой породненные - Инженерный театр АХЕ. А потому и выбор участников не случаен: мол, смотрите, даже если не все пока понятно, то вот так у них это делается, на это стоит равняться (или не равняться) и лет через ...надцать такое и на российской сцене расцветет пышным цветом. Технология общеизвестна: для начала пару "Золотых масок" авансом дадут, чуть позже сразу в классики запишут. ЦЕХовики, напротив, совсем якобы не западные, а такие пацаны и девчонки, которые наотмашь бравируют своим провинционализмом, делая его подчас уж очень театрально-наигранным. К счастью, в этом году обошлось хоть без коротких розовеньких платьиц в мелкий цветочек - они просто чуть длиннее стали и к четвертому году существования ЦЕХа наконец коленца прикрыли.
Итак, где-то на середине пути другу к другу в заснеженной Москве встретились Запад и Восток, театры европейских столиц и российской глубинки. И, самое интересное, никто не удивился, а посмотрев во светлые оченьки друга друга, обнаружил даже довольно много общего. Фестиваль NET открывал моноспектакль Жозефа Наджа "Дневник неизвестного". В его основе дневник самого хореографа и стихи Отто Толнаи, венгерского поэта. Почитать чужой дневник, конечно, любопытно - такое себе подсматривание сквозь замочную скважину. Хотя вся пластика Наджа создает ощущение, что не зритель подсматривает, а сам Надж наблюдает за наблюдающим - вопросительность взгляда, ощупывание себя и пространства, осторожность движений. Традиционная задача для психиатра с переодеванием, двумя ножами и одним трупом решается в ритме балканских народных мелодии. Надж, технически совершенно владея собственным телом, сложных задач не ставит, а упрощенность формы компенсирует внешней атрибутикой: красный и черный светящиеся квадраты, собираемые и разбираемые деревянные конструкции. Побрившись топором, хореограф буднично посещает ванную комнату, где обнаруживает висящий труп, который он заботливо укладывает в ванну. Нежное укачивание трупа в ванне и есть кульминационный момент спектакля. Тут бы зрителю и возопить восторженно: ах, этот апокалипсис души... Но боже, сколько раз уже коллапсировал этот маленький человек мега-общества по Фрейду, Кафке, Ясперсу... Сколько трупов найдено в чуланах (и на сценах) последней половины XX столетия! Европейский театр настолько поднаторел в диверсификации внутренних комплексов, выкапывании трупов и мучений под ноющий звук дождя, что лично меня охватывает ужас при мысли, что вся эта европейская ностальгия присоединится к и без того вечно тоскующей русской душе.
Кстати, по части тоски ЦЕХовики большие мастера. Помню, как на одном из первых фестивалей меня поразила почти детская непосредственность эмоций и выражения чувств: технически ножки-ручки были мягкие, движения несовершенные, но порыв и желание новой Generation Dance были огромны. В удостоенном "Золотой маски" "Ожидании" Театра современного танца Ольги Поны было столько проникновенности, светлой тоски и вдохновенной веры, что казалось - вот он новый, ни на кого не похожий путь развития темы и формы спектакля. Но прошло несколько лет, техника танца выросла однозначно, уверенность и амбициозность проектов тоже. Но в катаниях по бесконечным весям что-то порастряс лось... Пусть не в обиде на меня будет уважаемая мною Ольга Пона - ее театр одним из первых достиг европейского стиля танца, - меня же не покидало ощущение, что это "убранство" с чужого плеча. Театр Поны явил в Москве балетный спектакль с претенциозным риторическим названием "Знает ли жизнь английская королева?" (для грядущих европейских гастролей еще выигрышней будет упоминание вместо королевы американского президента - какая разница?!). Спортивного вида девицы и молодцы почти 40 минут упражнялись на тренажерной конструкции, похожей на брусья, лазали по лестницам, кувыркались и скакали. Иностранные критики, расположившиеся в зале неподалеку от меня, мирно проспали почти весь спектакль. В финале немногие бодрствующие могли лицезреть пару весьма нечетких слайдов в стиле "провинциальная чернуха". Кстати, с бабской ностальгией "а ля рюс", которая так покорила чувственные сердца не только россиян, но и иностранцев, Пона ныне покончила окончательно и бесповоротно. В новом спектакле, как говорится, бабы отдельно - мужики отдельно. Каждый занят только собой, а если и пересекаются, то сводят контакт до чистой механики.
Ольга Пона сделала свой выбор, поменяв "землепочвенническое направление" на прозападно-механистическое. Вот только зритель остается в каком-то странном состоянии дежа-вю и уныния духа: у вас тут, ребята, что на Западе, что на Востоке, такая тоска - хоть вой...
