Культура вдали от больших сцен
Размышления публициста о судьбе сельских очагов культуры
Образ жизни молодых и старых стал совсем разным. Молодым стыдно работать в селе, тем что постарше стыдно не работать. Нет, дети молдаван не стали ленивее родителей. Они готовы к самому унизительному труду, по-заграницам и за звонкую монету. А дома хоть трава не расти.
Когда я был еще малышом, недалеко от нас жила бабка, которая смотрела в жизни только один фильм - индийского "Бродягу". В те годы редкая девушка не хранила в глубине своей души любовь к милому всем идолу Раджу Капуру, перенявшему у Чарли Чаплина образ маленького, обиженного всеми человека. Черно-белое, затем и цветное, вначале узко- потом и широкоэкранное кино манило к себе сельских жителей, дотелевизионная культура требовала себе все больше места, и тут у коллективного хозяйства появились деньги, а на что их лучше всего потратить? Конечно же на строительство Дома культуры - желательно намного большего, чем у соседей...
Бабка смотрела "Бродягу" даже не в клубе, а на хорошо побеленной стене, которую облюбовал киномеханик. До телевизора она не дожила, но при каждом удобном случае рассказывала: "И схватил бандит Бродягу, и стали они драться. Бандит увернулся, бросил нож и в потолок попал... Бродяга был слабее, соперник положил его на лопатки и стал душить, а тут нож с потолка сорвался - и прямо бандиту в спину. Так ему и надо!..
Много раз внуки хотели взять старушку с собой в кино, но она всегда отказывалась.Увиденного ей хватило на всю жизнь.
Зато молодежь второй половины атомного века рвалась по вечерам в очаги культуры. Их становилось все больше, они поднимались все выше, норовя возвыситься над колоколами церквей, рядом с которыми их специально и строили.
Памятен такой эпизод. В середине семидесятых, добираясь из Кишинева домой, в Леово, я на время застрял у автобусной остановки в селе Сарата Галбенэ. Соперников по автостопу было немного, и я был доволен. Вдруг со стороны столицы подъехала "Чайка" - в те времена советский VIР-автомобиль. Остановился. Выскочили из него два холеных парня кэгэбэшного вида, один из них открыл заднюю дверцу машины. Оттуда вышел немного седой крепкого сложения мужик, в военной форме и генеральских погонах. Став во весь рост, он оказался на голову выше одетых в смокинги молодцов. Невесть какой народ был в это время на остановке, но генерал улыбнулся и широким взмахом руки поприветствовал всех. Мужичок с пузатенькой фигурой сельского интеллигента и таким же портфелем, вздохнул и вполголоса сказал:
- Братцы, это же Береговой!
- Точно, настоящий?.. - удивилась тетушка.
- Конечно настоящий! - заверила всех девушка. - У меня дома фотографии всех космонавтов есть!
Человек-легенда, единственный космонавт - ветеран Великой Отечественной, как я потом узнал, был приглашен на съезд молдавской комсомолии. А привезли его в Сарата Галбенэ чтоб показать Дом культуры - нелепого вида махину с колоннами и гипсовой лепниной. Что оставалось дважды Герою СССР, видевшему нашу планету из космоса?.. Конечно - удивляться, чтобы не обидеть хозяев...
Сейчас я живу совсем в другом районе. Так жизнь сложилась. В нашем селе тоже когда-то возвели настоящий дворец. Но плохо искали для него место, поэтому из-за оползней он дал крен. Двери зрительного зала заперли и много лет использовали здание как склад, а в подвале хранили колхозное вино. Когда колхоза не стало, и люди увидели, что их надули и все что нужно было по-братски разделить давно разворовано, - разгневанная толпа напала на культурное домище и за два дня разнесла его по кусочкам. Осталось лишь бетонное основание.
Есть зато Дом культуры в соседнем селе Чутешть. Фары утреннего автобуса вырывают его из темноты, когда случается здесь проезжать. Огромный куб с окнами, к нему ведут широкие ступени. С первого взгляда он кажется обжитым. Другого мнения, однако, его директор, если можно без иронии назвать так человека с трехсотлеевой зарплатой.
Выучившись в художественном училище, Григоре Стамати вернулся в родное село и окунулся в работу. Стал заведующим клубом, хотя клуба как такового не существовало. Зато была зарплата, и он занялся созданием сельского музея. Для этого выделили здание церкви, где до этого был, как и везде, склад. За четыре года Стамати музей создал. Музей назвали лучшим в районе, сюда возили туристов отовсюду, даже из Москвы. Просуществовал музей до 1991 года, когда церковь вернули верующим. Тогда Григорий сумел перевезти экспонаты в надежное место. Они есть и сейчас, но на открытие музея нужны деньги, а их нет.
Параллельно с музеем, он открыл художественную школу, где постигали тайны мастерства сотни сельских ребят. Но и ее пришлось закрыть за неимением средств.
В 1989 году был сдан в эксплуатацию новый Дом культуры, построенный на средства местного колхоза-миллионера. Дом, который за пятнадцать лет существования так и не удалось обогреть.
Огромный зрительный зал мог бы летом спасти от жары немало народу, если бы у крестьян в страдную пору было время отсиживаться. Со дня открытия ДК тепло в зал никогда не поступало. Зимой здесь холодина, но в этом "оазисе" состоялись сотни концертов. Последним мерз на сцене молодой хрупкий певец Адриан Урсу, спевший свои веселые мелодии во время недавнего "Мэрцишора". Детвора - она в основном и составляла зрительство, - с трудом выклянчившая у родителей девять лей за билет (а для деревни, где нет заработка, это деньги немалые) дрожала от холода в зале.
- Несмотря на все беды, мы, все же, кое-что делаем, - говорит Григоре Стамати. - Есть хорошая группа ребят, которых учу рисовать. Собирается на репетиции небольшой фольклорный ансамбль. Примар Юрий Стамати ищет деньги для приобретения аппаратуры чтоб возродить вокально-инструментальный ансамбль. Тогда будет и дискотека.
Кстати о дискотеках. Если раньше их создавали только при очагах культуры, сейчас ими занялись бизнесмены. Открывая бары, они обязательно стараются открыть и места для развлечений. В нашем селе дискотек было даже две, пока молодежь не облюбовала более удобную. Не будем винить юношей и девушек за то, что им по нраву шум и гам, да еще чтоб под рукой была "точка", где можно остограмиться. В конце концов, хватало драк и разврата и на танцах нашей молодости, когда играли гармошки или духовые оркестры.
Обидно, однако, что в большинстве своем здания культурных очагов сохранились, в них пусто и уныло. Для оправдания своего скудного жалования, завклубами и директором ДК приходится писать отчеты и в них бессовестно врать, что за такой-то период столько проведено мероприятий, столько прочтено лекций (кто их еще читатет?) Маленькие ручейки небылия стекаются в райцентры, оттуда - в столицу, в Министерство, так что глядя оттуда сквозь букву отчетов, безусловно ситуация с сельской культурой кажется по крайней мере удовлетворительной.
- Не будет культуры в клубе, если она сперва не будет в каждом из нас! - философски сказал мне Григоре. - Вот уже пятнадцать лет, каждую весну мы сажаем вокруг ДК деревья. Потому как там все равно пустырь. Сажать сажаем, а беречь не бережем. Слава Богу, само здание не разрушают и не грабят. Все в нем сохранено. Даже киноаппаратура. Я ведь слышал, что кто-то собирается возродить кино.
При этом у Григоре глаза загораются - как у чапаевской Анки, когда она стреляла из пулемета.
...Но днях я узнал, что новый фильм про Иисуса Христа, снятый американцами, уже достиг кассовых сборов в полмиллиарда долларов. Румыны взбунтовались: роль Пресвятой Марии в фильме играет румынская актриса Майя Моргенштейн, а фильм к ним еще не поступал.
Значит, люди всюду смотрят живое кино. А мы пока в плену у телевизоров. Хотя киноаппараты сохранились не только в Чутештах.
Григоре Стамати попытался достать хотя бы старые фильмы. В Кишиневе они есть, но чтоб продемонстрировать их нужно сутками клеить пленку. Так что ему от этой затеи пришлось отказаться.
- Очень хочется верить, что живое кино к нам вернется, - говорит Григоре. И не только кино. Все наши беды сегодня от того, что потеряна связь поколений. Мы все плачем по временам, когда и стар и млад - все вместе проводили свободное время. Как много затрат нужно, чтоб эти времена вернуть?
Вопрос, однако, непростой. Совсем недавно я смотрел по телевизору фильм про американских фермеров. Там, в одной семье, спорят между собой представители разных возрастов. А в праздничный день ходят гурьбой в местное кафе на танцы, где танцуют свой канкан уже не под банджо, а под записанные на магнитофонную пленку песни. У нас тоже вроде крестьяне превратились в фермеров. Старики по первому же зову придут на танцы, но примут ли их юноши и девушки, привыкшие танцевать только после полуночи?
И потом, чего греха таить, образ жизни молодых и старых стал совсем разным. Молодым стыдно работать в селе, тем что постарше стыдно не работать. Нет, дети молдаван не стали ленивее родителей. Они готовы к самому унизительному труду, по-заграницам и за звонкую монету. А дома хоть трава не расти.
Дальше может быть еще хуже. Уходят сельские специалисты. Учителя становятся всеядными, преподаватель химии может читать и географию, если этого делать некому. А дисциплины, которые моделируют душу - рисование, музыку дают кому угодно, лишь бы кто-то проводил занятия.Был даже такой курьезный случай. В небольшом селе, недалеко от нашего, директор восьмилетней школы (ныне гимназии) присвоил себе все уроки пения, хотя не один медведь ему ухо оттаптывал. На очередном выпускном вечере один из родителей, местный лесник, немного напившись, поймал директора, отвел его в сторону и сказал: "А ну-ка спой "Фа Марие ку бариз!" Директор сперва петь отказывался, но получив несколько отвесистых тумаков все же немножко промурлыкал из тогдашнего шлягера. Потом осмелился спросить лесника, за что он его мучит. "Я из бедной семьи, - ответил тот. - Не смог пойти в музучилище, мечтал, что это сделают мои дети. А они у тебя только эту песню и выучили!" И на прощание еще раз "погладил" его по шее. Больше директор к музыке не прикасался.
Вернемся, однако, к нашим овцам. К сельским каменным гигантам, которые много лет не видели новой штукатурки и похожи на облезлых медведей. Какова будет их дальнейшая судьба?
Помню фольклорные фестивали в Мэкэрешть Унгенского района. Посмотреть на зимние обряды приезжали туда работники культуры со всей республики. Года два назад, зимой, я побыл в местном Доме культуры. Огромный храм тоже не отапливается. Его директор Ион Антонюк собирает энтузиастов в небольшом помещении у входа, отапливаемом электропечкой.
Примеров я мог бы привести немало. Но разве этим помогу?
Просто мне кажется, что наш парламент должен подумать: каковы должны быть прерогативы, скажем, Министерства культуры. Обладатели больших сцен в столице содержат себя сами. Сельской культурой не занимается никто. Театры опять же жалуются на безденежье. Певцов и музыкантов кормят свадьбы и похороны...
А может сделать по другому - создать департамент сельской культуры при Министерстве сельского хозяйства? В том министерстве работают не лирики и не артисты, а прагматики, которые, может быть, потрясут разбогатевших лидеров, которые нынче беспощадно грабят крестьян-арендодателей, и те займутся клубами и Домами культуры?
Шутить сегодня никто не запрещает - демократия!.. А в селах растет молодежь. Хорошая, умная, любознательная. Неужто мы отдадим и ее на откуп безкультурью?
