Впечатления от Фатьяновского праздника в Вязниках
История русской культуры полна парадоксов. Так, например, одним из первых о народности поэзии заговорил князь Петр Вяземский - закадычный друг Пушкина. Образованнейший аристократ, ироничный стихотворец, он настаивал на национальной самобытности - верности нашим нравам, обычаям и языку. Выходец из семьи, где в быту говорили по-французски, Александр Пушкин в своем творчестве явил собой высший образец народности, которая заключается в описании не сарафана, но духа народного, как выразился Гоголь.
В вязниковской газете "Маяк" накануне праздников вышла передовая статья критика Ларисы Барановой- Гонченко, посвященная 85-летию Фатьянова, где она задает прямой вопрос: "С кем мы будем праздновать грядущий День Победы - с потомками Пушкина и Фатьянова? Или с Иванами, не помнящими родства и полагающими, что Вторую мировую войну выиграли отцы и деды группы "Биттлз". Когда министр обороны Сергей Иванов признался, что выучил английский язык, чтобы понимать песни "Жуков", меня, который совершенствовал английский в войсках связи, перехватывая в эфире радиограммы 5-го флота США, эта юношеская наивность не растрогала, а возмутила. Ведь ты главный воинский защитник, - выучил и помалкивай! Нет, надо публично признаться в горячей любви. А вот мы, поклонники Есенина, Фатьянова, Рубцова, Бокова, хотим с вязниковцами в эфире на всю страну признаться в любви к русской песне. Но при нынешней "демократии" это почему-то невозможно!
Духовный отец либеральных младореформаторов, профессор-одессит Евгений Ясин издал книгу "Модернизация экономики и система ценностей", в которой выдвинул в качестве первоочередной задачи коренное изменение культуры и традиционной системы духовных ценностей русского народа. Он хвалит правительство и президента за то, что они не тронули немыслимый в нормальной стране уравнительный налог в 13 процентов, одинаковый для олигарха и медсестры, предлагает увеличить пенсионный возраст до 65 лет, но сетует, что "институционные реформы, провозглашенные в программе Грефа, продвигаются все медленнее, встречая нарастающее сопротивление, и пока ощутимых результатов не приносят". Мешают в этом пережитки, от которых русским людям необходимо немедленно избавляться. Какие же они? Соборность и любовь к совместной работе, убеждение, что не хлебом единым жив человек, доверие к сильному государству, самопожертвование ради него, нестяжательство, готовность к решению дерзких масштабных задач и вера в конечное торжество справедливости. В общем, все то, что помогло создать могучее Российское государство, а потом Советский Союз, явить русское чудо и повернуть ход мировой истории. Наконец, родить величайшую культуру, в многовековом русле которой творил Алексей Фатьянов, утверждая в стихотворении "Рабочая весна":
Не может быть забыто никогда
Из нашей жизни самой малой части,
Как штурмом брали трудные года
И по песчинки складывали счастье.
Нет, надо все это забыть, отрешиться от истории, православных и советских традиций и обратиться к протестантской этике: "Либеральной продуктивной культуре, обычно связываемой с протестантской этикой, нередко противопоставляется культура непродуктивная... Новая задача состоит в том, чтобы, сохраняя самобытность русской культуры, поменять кое-какие традиции, препятствующие развитию и процветанию страны". При этом самобытность понимается как "описание сарафана народного" в противовес словам Гоголя о подлинной народности Пушкина, как обрядовая яркость церковных обрядов и ярмарок, как ансамбль Надежды Бабкиной, низвергнувшей русскую песню до попсы с местечковыми интонациями. А вот Алексей Фатьянов вместе со своими гениальными соавторами Василием Соловьевым-Седым, Матвеем Блантером, Борисом Мокроусовым обладали даром поднимать лирическую, бытовую песню до духовных и задушевных высот. В знаменитой песне из кинофильма "Весна на Заречной улице" был такой куплет:
Мне все здесь близко, все знакомо
Все в биографии моей:
Дверь комсомольского райкома,
Семья испытанных друзей.
В сегодняшнем исполнении он естественно, выпал. Не худсоветы, а народ внес так называемую конъюнктурную правку, а вот куплет, воспевающий созидательный труд, исполняется народом с воодушевлением:
Когда на улице Заречной
В домах погашены огни,
Горят мартеновские печи,
И день и ночь горят они.
Этой песней завершается в Вязниках праздник "На солнечной поляночке". Тысячи голосов подхватывают слова песни и радостно поют про мартеновские печи, которые большинство и в глаза не видывали, - не важно: горят, значит, продолжается неустанная работа на благо страны. И эту психологию народа-труженика, запечатленную в песнях Фатьянова, не вытравишь никакими либеральными призывами к продуктивности и эгоизму. В песне со знаменитым вздохом "Где же вы теперь, друзья-однополчане?" сквозит неподдельное счастье оценить подвиг героя всем миром:
Мы тебе колхозом дом построим,
Чтобы было видно по всему, -
Здесь живет семья советского героя,
Грудью защищавшего страну.
Такие песни - нож острый для сегодняшних борцов за либеральное счастье, особенно сегодня, когда этих героев ратных и трудовых свершений лишают государственных льгот, используя дешевый пропагандистский прием: какая-то старушка на хуторе говорит: "Я все равно никуда не езжу, не звоню - лучше денежки". Людей отучают думать по-государственному, по-христиански, говорить не со своей печки, а с точки зрения всего мира, поколения, сообщества, от имени которого так любил звонко говорить Фатьянов:
Мы люди большого полета,
Создатели новых чудес.
Орлиное племя - пшюты,
Хозяева синих небес.
Какой высокий полет, какие хозяева синих небес, если мы угробили свою авиационную промышленность, потеряли многих выдающихся асов и теперь начинаем закупать устаревшие "Боинги"!
Ну и самый яркий пример постоянной идеологической цензуры, гонения на славное прошлое: только в народе поется знаменитая песня "Наш город" с припевом:
Над Россиею - небо синие,
Небо синее - над Невой.
В целом мире нет, нет красивее
Ленинграда моего.
Даже в дни празднования 300-летия Петербурга и 60-летия прорыва блокады Ленинграда крылатую песню не выпускали в эфир. Но зато в народе все чаще поется тот вариант последнего куплета, который и мы подхватываем с друзьями на Фатьяновском празднике:
Имя города, где сражались мы,
Никому ты, как винтовку, не отдашь.
С новым солнышком просыпается
Наша слава, наша гордость - город наш.
Любил Фатьянов и древнюю столицу - Москву, где раскрылся его талант, где создал он лучшие песни для кинофильмов и обрел всесоюзную славу. Выходец из мстерского рода, уроженец слободы Малое Петрино, он быстро усвоил и полюбил "наш московский говорок", влился в семью москвичей и с гордостью писал:
По походке и по песне
Ты узнаешь москвича:
Этот парень - с Красной Пресни,
Тот - с Заставы Ильича.
Теперь и Москва неузнаваемо изменилась не только по внешнему виду, который ужасает порой нас, коренных москвичей, но и по духу когда-то самого яркого, истинно русского города. На празднике я прочитал только одно стихотворение, которое назвал "Москвич Фатьянов":
МОСКВИЧ ФАТЬЯНОВ
В неохватной нашей шири,
Как ведется на веку,
Все за песнями спешили
В достославную Москву.
И в столице, Богом данной,
После клязьминских широт
Жил Фатьянов на Басманной -
В землях царских воевод.
Он прошел походкой свойской
И оставил здесь следы -
Сын московской, вязниковской
И кремлевской слободы.
Он согрел Москву стихами,
А теперь со всех сторон
Все стремятся за деньгами
В этот новый Вавилон.
И уже другие мысли
Сами просятся в строку:
Этот парень - из Тбилиси,
Тот торговец - из Баку.
Мы сегодня - полиглоты,
И течет Москва-река,
Словно речь без русской ноты,
Без родного говорка.
У нее полно изъянов,
У нее акцент - сильней.
Ох, как нужен ей Фатьянов
С песней светлою своей!
Очень нужен, но песни его на московские, центральные телеканалы стараются не пускать "новые москвичи".
