Воспоминание
В Подгорах я последний раз был несколько лет назад, на престоль¬ный праздник местной церкви во имя пророка Ильи.
Служили посреди разрушенного храма. Уцелевшие стены из щербато¬го, изъеденного временем красного кирпича, престол, стоящий на земляном полу, купол - вечернее небо. Несколько пожилых женщин пели тихими, печальными голосами. Язычки свечей качались на ветру, но не гасли. И эта служба, сиротливая и бедная, была как бы оли¬цетворением времени - обнищания и вымирания русской деревни, в ко¬торой коренного населения осталось десятка два старух да еще деся¬ток полуспившихся мужиков. Все остальное население этого благосло¬венного места Самарской Луки, так щедро наделенного Господом красо¬той природы, - дачники, приезжающие сюда в летнее время.
Казалось, уже невозможно обустроить здесь нормальную жизнь, вос¬становить древний, построенный в 1860 году храм. Да и говорили многие, что не нужна здесь церковь, и без нее обойдутся старухи и дачники.
Когда я узнал, что отец Георгий Шестун взялся за восстановление храма пророка Ильи, удивился. Зачем ему это, подумалось. При его-то громадной занятости лекциями, конференциями, руководством просвети¬тельским и лечебным центром "Радонеж", редактированием газеты, да еще строительством храма в Самаре, где впереди огром¬ный объем работ. Он еще и духовный писатель, совсем недавно вышла новая его книга "Православная школа"...
Недавно побывав в Подгорах, я понял замысел священника.
Замысел
Все дело в том, что отец Георгий уже давно положил в своем серд¬це мечту, которая стала обретать реальные очертания несколько лет тому назад. Его паломнические поездки на святую гору Афон во главе с Владыкой Сергием укрепляли его сердце, закаляли в желании полноты служения Господу. А такое служение идет через монашескую жизнь.
Принцип служения отца Георгия - всех своих пасомых, как говорят на церков¬ном языке, опекать постоянно, не бросать ни в беде, ни в радости -то есть постоянно, изо дня в день быть со своими чадами. Этот прин¬цип есть краеугольный камень и лечения зависимых от алкоголя и нар¬комании - вот почему "пациенты", то есть прихожане отца Георгия, и по сей день с ним - в Подгорах я встретил несколько "трудников" (то есть тех, кто приехал потрудиться в строящийся монастырь) из прихожан отца Георгия, ходивших к нему на так называемую группу. Так вот, некоторых прихожан, не только пожилых, но и молодых, кото¬рые шли не только в храм на молитву, но и с горячим стремлением изменить свою жизнь, отыскать подлинный ее смысл, отец Георгий готовил к монашескому постригу.
Когда в церкви св. Сергия Радонежского появилось еще несколько монахинь, отец Георгий сказал мне, что за Волгой, в Подгорах, будет монастырский скит как раз там, где стоит порушенная церковь пророка Ильи, которую никак не могут восстановить.
План отца Георгия обозначился отчетливо: сначала надо создать общину, потом скиту единенная обитель, где живут монахи/, а потом и сам монастырь.
"Мы были в Подгорах с Владыкой, - рассказал отец Георгий. - И он, любуясь этими местами, знаете, что сказал: "Это же может быть наш русский Афон!" - и отец Георгий улыбнулся такой характерной для него улыбкой, в которой много теплоты и радости.
Путь
Сознательный выбор монашеского пути рождается по велению сердца, а не из-за любовной драмы, как это описано во многих французских романах. Русский монашеский путь есть путь подвига во имя Господ¬не, в желании послужить Ему с такой силой любви, когда открывается духовное зрение и вершатся многие и многие дела во спасение наших с вами заблудших душ.
Это не так-то просто понять.
Нынче, приехав в Подгоры, я увидел радостную картину: церковь увенчана куполами и крестами, кровля красная - потому как пророк Илья, "огненный", - он же возжег мокрые дрова в костре по молитве своей к Господу, победив иноверного жреца. И когда гром гремит, в народе говорят: "Пророк Илья на колеснице несется".
В самом храме я тоже увидел радостную картину: полы мраморные, стены белые, у них поставлены стасидии, как на Афоне, - это сидения с высокими спин¬ками и подлокотниками, на которые можно опираться, если устанешь во время долгой монашеской службы.
А вокруг храма кипит работа. Вся территория, отданная приходу, обносится каменной стеной, часть которой уже сооружена. Вижу нес¬колько военных палаток - в них живут две бригады строителей и "трудники" - молодые люди, приехавшие поработать во славу Божью в обустройстве будущего монастыря. Построены два каменных дома, где живут монахини, уже готовы три деревянных сруба для монастырских келий - за летнее время их должны установить на фундаменты и "сдать под ключ".
И во всех движениях людей, что молятся и трудятся здесь, есть та радость начального деятельного труда, когда создается что-то общее, дорогое для всех, что будет помниться всю жизнь, до смерт¬ного часа.
Непрерываемая молитва
- В этих местах молитва не прекращалась никогда, - сказал мне отец Фалалей, служащий вместе с отцом Георгием. - Женщины выбирали дом, предназначенный для молитвы, и собирались вместе даже в самые страш¬ные годы лихолетья. И вот эта непрерывная молитва и собрала нас здесь.
Вместе с отцом Фалалеем и иеродиаконом Феогностом (это молодые люди - высокие, стройные, крепкие) мы шли в гору, к святому источнику про¬рока Ильи. Здесь были совхозные земли, не относящиеся к землям на¬ционального парка, и у отца Георгия есть надежда, что эти земли будут монастырскими. Священники показывали мне озеро, заросшее камышом и покрытое тиной, место, где предполагается вырастить сад (а озеро очистить и запустить туда рыбу, которая и водилась там ранее). Вышли мы к домику, где прежде жил пасечник. Теперь вышла нам навстречу веселенькая женщина, в платочке, с лукавыми глазками. Пасеку, конечно, она обустроить не в силах - живет одна, варит себе бражку...
- И пасека будет наша, монастырская, - говорит отец Георгий. - Поставим тут сторожку... Глядите, а под ногами-то у вас - земляника...
И вправду - вышли мы на земляничную поляну. Места тут ягодные, грибные, а трав-то сколько! Вижу - зверобой желтеет, вижу шарики кле¬вера, свечки шалфея и душицу вижу, и тысячелистник, и чистотел...
- И травы будем собирать, - продолжает отец Георгий. - Дайте срок...
Подходим к источнику. Обливаемся леденящей водой. Дух захваты¬вает, а потом дышит каждая клеточка тела... С молитвой ничего не страшно, всякая хворь отлетит.
- А в Новинки-то заедете? Там тоже храм восстанавливается. А вокруг него будет мужское монастырское житие...
Вот так... Выходит, отец Георгий строит сегодня сразу три храма да еще часовню в Рождествено. Господи, подай ему сил и здоровья. И терпения - ведь сколько людей вокруг него, скольких он опекает, наставляет, о скольких печется душою. Вот тут-то и начинаешь по-настоящему понимать, почему священника зовут "отец".
Возвращаемся в поселок, и когда стоим на вечерней молитве, через открытые Царские врата, через высокие окна я вижу разрывы белых облаков, и дорогу, уже не земную, а небесную, куда зовет молитва, которая здесь не прекращалась никогда.
И никогда не прекратится.
