(Продолжение. Начало см. "Слово" N 21-22)
Мы возобновляем публикацию новых глав из книги "Наследник Ленина", работу над которой продолжает молодой московский историк Константин Писаренко. На основе огромного массива архивных документов автор пытается с позиций сегодняшнего дня взглянуть на события, которые предшествовали завоеванию Генеральным секретарем партии Иосифом Сталиным абсолютной власти в государстве. Ведь эта самая абсолютная власть вовсе не свалилась на будущего вождя с неба, а была достигнута им в результате кропотливой аппаратной работы и способности использовать бюрократические промахи, которые допускали оставшиеся без "мудрой опеки" Ильича соратники Ленина. Возможно, кому-то из наших читателей, которые первыми знакомятся с этим историческим исследованием, некоторые выводы автора книги покажутся спорными. Но ведь именно в спорах рождается истина. Поэтому мы ждем ваших откликов и суждений.
Лев Давыдович на конструктивную критику Генсека письменно откликнулся 15 января; устно (на заседании Политбюро) - раньше: "... т. Сталин, выдвигая проект о назначении меня замом... предлагает "отдать под специальную заботу" мою ВСНХ. Такая постановка вопроса... в корне неправильна. Под специальной заботой ВСНХ должно находиться у председателя ВСНХ. Роль специального "попечителя" только раздваивает ответственность и вносит неопределенность и путаницу в ту область, где важнее и ценнее всего определенность и ясность. Нам нужно правильное практическое согласование работы хозяйственных ведомств, а вовсе не двухэтажное руководство каждым из них в отдельности...
Без объединяющего плана и объединенного руководства никакая хозяйственная работа невозможна. План должен быть не академическим, а практическим. Отделить план и наблюдение за исполнением невозможно. Наш плановый орган - Госплан; высшие органы (СТО, Совнарком, Финкомитет, коллегия замов, ЦК) вынуждены либо полагаться на Госплан, либо импровизировать и создавать бесчисленные комиссии. Единственный выход из положения - прибрать Госплан к рукам, т.е. дать в его состав для постоянной текущей работы ответственных работников, комбинируя их в надлежащем сочетании со спецами. Нужно, чтобы высшие учреждения получали от Госплана доброкачественный материал, хорошо разработанный, просмотренный, согласованный и при том, само собой разумеется, под советским, коммунистическим углом зрения.
При таком, правильно действующем Госплане вверх будут восходить только крупные принципиальные вопросы, требующие законодательного решения или принципиально нового направления.
Для аналогии скажу, что Госплан будет играть роль штаба, а СТО - роль Реввоенсовета".
Да, крепкий орешек попался Кобе. В отличие от Каменева Троцкий, похоже, догадался, что Сталин затевает какую-то замысловатую игру. Правда, обвинить коллегу в интриганстве не мог. За неимением улик. К тому же неприятную переписку спровоцировал он сам, едва не угодив в ловушку. И теперь Наркомвоенмору оставалось лишь уйти в глухую оборону: категорически возражать против своего повышения до поста зампреда СНК-СТО и искать более убедительные аргументы в пользу увеличения полномочий Госплана, дабы отвести от себя подозрения в бонапартизме.
Каменев принципиальность и твердость оппонента оценил по достоинству. В результате 11 января 1923 года на Политбюро вопрос о четвертом зампреде СНК не рассматривался. Посчитав, что Сталин поспешил с зачислением Троцкого в Наполеоны, Лев Борисович решил не прибегать к радикальным мерам, а слегка проучить чересчур самоуверенного товарища. Пункт девятый в повестке заседания гласил: "О порядке дня XII съезда РКП", то есть семерке предстояло определиться с тем, кто и какие доклады зачитает на партийном форуме. Намечалось семь выступлений - отчетные ЦК (политический и организационный), Ревизионной комиссии и ИККИ, по налоговой политике в деревне, о промышленности, о национальных моментах в партийном и государственном строительстве. Вот Льва Давыдовича 11 января и попросили подготовить тезисы "Об организации госпромышленности". Тот, естественно, удивился. Мол, не его специализация. Вдобавок, большинство не приемлет обнародованную им позицию. Однако Политбюро постановило поручить данную тему именно Наркомвоенмору, пообещав полное содействие вспомогательной комиссии, в которую вошли помимо докладчика Каменев, Рыков, Пятаков и Сокольников.
Вечером 11-го, вернувшись на дачу, Троцкий снарядил курьера к Пятакову, приглашая приятеля приехать к нему "на несколько часов с необходимыми материалами для обстоятельного разговора". Так началась работа над знаменитым докладом о госпромышленности. Но прежде, чем глава военного ведомства целиком погрузился в мир экономических цифр, таблиц и сводок, он потратил еще две недели на завершение публичной дуэли со Сталиным. Генсек в надежде додавить "заклятого друга" до "замства" 17 января продолжил "дискуссию": "Согласен на то, чтобы Госплан был штабом при реорганизованном СТО (но не ставкой), т. е. чтобы Госплан давал заключения или разрабатывал задания, данные СТО, а СТО представлял бы единственный руководящий и объединяющий орган по плановому хозяйству...
Я предлагал отдачу ВСНХ под специальное попечение тов. Троцкого в согласии с тем методом распределения работы между замами, который установлен тов. Лениным... Но ввиду возникших по этому вопросу разногласий я бы не возражал против того, чтобы тов. Троцкий был назначен одновременно либо замом Пред[седателя]. СНК и пред[седседателем]. ВСНХ, либо замом Председателя]. СНК и председателем]. Госплана.
Я думаю, что следовало бы на одном из ближайших заседаний ПБ обсудить все эти вопросы, хотя бы в порядке предварительном".
"Заклятый друг" парировал сталинский наскок 20 января: "...Совершенно очевидно, что Совнаркому, кроме постоянного председателя, нужен заместитель как руководитель работы Совнаркома. Так как СТО есть важнейшая комиссия Совнаркома, то возможно назначение второго заместителя - специально для СТО. Но совершенно очевидно - и по существу работы и по формальным соображениям, - что заместитель вне руководящей работы в Совнаркоме и СТО невозможен...
Предполагается назначить замом тов. Троцкого, который состоит Наркомвоеном и которого предполагается еще назначить либо председателем] ВСНХ, либо председателем] Госплана... Совместительство у нас, по общему правилу, ни в каких областях не давало положительных результатов. Нужна более углубленная специализация на всех вопросах, в том числе и на замстве.
Если решать, что тов. Каменев полезнее в качестве зама, - нужно освободить его от Московского совета, руководство которым представляет самостоятельную и притом все усложняющуюся задачу.
Если придавать серьезное значение Рабкрину... то нужно освободить тов. Цюрупу от функций зама. Если же наоборот - освободить его от Госконтроля, назначив замом. При таком решении вопроса (то есть в качестве замов... тов.тов. Рыков-Цюрупа или же Рыков-Каменев) получилось бы несравненно более экономии сил, а значит, и порядка..."
Сталин не успокоился и 24 января "подлил масла" в спор: "Если Пред[седатель] СНК тов. Ленин в своем письме осенью прошлого года находит необходимым иметь четырех замов (Рыков, Каменев, Троцкий, Цюрупа), то с этим, я думаю, нельзя не считаться...
Я думаю, что следовало бы перейти от слов к делу и поставить затронутые в переписке вопросы на обсуждение ПБ в ближайшие дни". Явно бессмысленное пререкание прекратилось 25 января. Троцкий отшил настырного генсека раздраженной отповедью: "Я тоже думаю, что переписку мою с тов. Сталиным, как исчерпавшую себя, можно закончить следующими выводами:
1. Реорганизация СТО совершенно не решает поднятого мною вопроса о практическом объединении хозяйства изо дня в день, так как пять замов, между которыми распределяются комиссариаты, вовсе не являются "неведомственными". Каждый зам, если он будет серьезно заниматься "своими" комиссариатами, станет главой ведомства, только комбинированного.
2. ...Только реорганизация Госплана из учреждения, выполняющего отдельные задания, в хозяйственный штаб способна создать нормальные предпосылки для работы СТО, Совнаркома, Финкомитета и проч...
3. Работа зама в нынешней ее постановке противоречит целиком всем навыкам и представлениям о целесообразно организованной работе. Назначение меня на такую работу означало бы в моих глазах ликвидацию меня, как советского работника".
***
В пункте б) параграфа 9-го решений Политбюро от 11 января 1923 года записано: "По вопросу об организации государственной промышленности докладчика пока не назначать.
Поручить комиссии в составе тт. Троцкого, Каменева, Рыкова, Сокольникова и Пятакова выработать тезисы по данному вопросу и представить на рассмотрение Политбюро в 3-недельный срок. Созыв комиссии поручить т. Троцкому".
Отпущенное Наркомвоенмору время истекло 1 февраля. Естественно, он не поспел к объявленной дате, и пришлось обсуждение отложить с 8 на 15, затем на 17 и, наконец, на 20 февраля. В пятницу, 16-го предварительный текст в десяти экземплярах был распечатан на машинке и утром 17 числа разослан заинтересованным лицам - Каменеву, Зиновьеву, Сталину, Рыкову, Томскому, Калинину, Молотову, Куйбышеву, Цюрупе и Ленину. В каждом комплекте имелось сопроводительное примечание: "ввиду того, что многие подготовительные работы не закончены, тезисы в некоторых своих частях носят слишком суммарный характер. Кроме того, они совершенно не отделаны, представляя лишь грубый набросок". В общем-то, ничем оригинальным "грубый набросок" соратников Ильича не порадовал: дежурное напоминание о важности оптимального сочетания преимуществ "регулирующей работы рынка" и "административно-хозяйственного вмешательства" сменялось уже знакомой защитой идеи преобразования Госплана в "главный штаб государственного хозяйства". Далее внимания удостоились разумные пределы экономической свободы среднего и низового звена промышленной производственной цепочки - трестов и фабрик. Коснулся Троцкий также опасности инфляции, практики изъятия (безвозмездного или по заниженным ценам) продукции предприятий государством, конфликтов рабочих с директорами. И не преминул подчеркнуть: "нужно помочь рабочей массе понять, что директор, стремящийся к получению прибыли, в такой же мере служит интересам рабочего класса, как и казначей профессионального союза, охраняющий интересы его кассы".
Вот в целом и все содержание десяти глав, сочиненных военным министром. 20 февраля Политбюро их одобрило, решив "детальное обсуждение тезисов перенести на Пленум". Пленум ЦК на своем вечернем заседании 22 февраля единогласно принял проект за основу и сформировал комиссию "для окончательной разработки тезисов" из девяти человек - Троцкого, Рыкова, Каменева, Смилги, Дзержинского, Сокольникова, Андреева, Чубаря и Пятакова.
Казалось, самое трудное отныне позади: документ дополнят и подкорректируют не в ущерб изложенным в нем принципам, после чего обнародуют. Иллюзии рассеялись через две недели. 7 марта Троцкий ознакомился с отзывом Ф. Э. Дзержинского (от 4 марта): "Эти тезисы слишком теоритичны (абстрактны), а потому могут породить неправильные выводы в нашей живой обстановке, особенно по вопросу отношения к сельскому хозяйству, т. е. пролетариата к крестьянству...
Главным штабом государственного хозяйства должен быть СТО. Будет гибелью всякого хозяйственного] руководства, если Госплан станет главным штабом... Госплан может быть силен исключительно своей работой мозговой, своим предвидением".
В тот же день собственные замечания на именном бланке привезли от Каменева: "Ликвидация дел перед длительной поездкой (в Грузию. - К.П.) не позволила мне заняться тезисами тов. Троцкого. Поэтому в данный момент я ограничиваюсь формулировкой только двух поправок, о которых я уже говорил на заседании Пленума ЦК.
1) Фразу: "Госплан может и не быть снабжен административными правами" полагаю заменить: "Госплан не может быть снабжен административными правами".
2). Абзац, говорящий о кредитовании трестов предлагаю заменить формулой, принятой Политбюро по тому же вопросу при обсуждении декрета о трестах, т. е.: "Долгосрочные ссуды трестам от Правительства предоставляются по ходатайству ВСНХ, передаются трестам и возвращаются в государственную казну согласно заключаемому для каждой ссуды специальному договору".
Третью полемическую статью на седьмую, финансово-кредитную главу адресовал Троцкому (2 марта) нарком финансов - Г. Я. Сокольников, который суть спора затронул в другом послании, на имя членов комиссии Пленума: "Формулировка задач Госплана двусмысленна.Надо прямо сказать, что Госплан не может иметь административных функций. Не может быть двух органов, администрирующих во всеобъемлющем масштабе. Либо Госплан должен давать правительству только экспертизу под углом зрения плана, либо он должен сам быть правительством. Система двух правительств не выдерживает никакой критики". Похоже, Лев Давыдович еще не сознавал, что столкнулся с жестким прессингом со стороны коллег, которые хотели одного: продемонстрировать гордецу силу большинства и в воспитательных целях заставить автора вопреки своей воле и своим убеждениям изменить ту или иную часть тезисов.
Троцкий рекомендации трех сотоварищей проигнорировал. О причинах известил 9 марта: "Я не мог воспользоваться поправками т. Каменева, Сокольникова и Дзержинского... так как во всех этих поправках дело идет о крайне существенных и принципиальных вопросах". Предложения Сокольникова автор письма охарактеризовал как "совершенно неприемлемые", Дзержинского - "в корне ошибочными и противоречащими основе тезисов", одобренных Пленумом ЦК. Первое замечание Каменева назвал "явно ошибочным", второе - "совершенно неуместным", даже "смешным". После такой отповеди оппонентам 16 марта итоговый вариант тезисов, расширенный не без влияния Смилги, Андреева, Чубаря и Рыкова до тринадцати глав, ушел на рассмотрение Политбюро. Вердикт ареопага оказался вполне прогнозируемым:
"Протокол N 56
Заседания Политбюро ЦК РКП от 22 марта 1923 года
Присутствовали: члены Политбюро - тт. Сталин, Зиновьев, Троцкий, Томский, Рыков.
Кандидаты - тт. Молотов, Калинин, Бухарин.
Заместитель [Председателя] СНК т. Цюрупа...
20. Тезисы т. Троцкого о госпромышленности...
А) Внести в тезисы следующие поправки...
III. Первую поправку т. Каменева (ко 2-му абзацу §1) в основе принять (принято 6 голосами против одного).
IV. Вторую поправку т. Каменева (вместо § 12) принять за основу (4 - за, 3 - против).
Б) Перенести окончательное утверждение тезисов на Пленум ЦК.
В) Считать необходимым ускорить созыв Пленума, назначив его приблизительно на конец марта. Поручить Секретариату ЦК сегодня же снестись с местами и определить день созыва Пленума".
Председателю Реввоенсовета не позавидуешь. Политбюро фактически уготовило строптивцу публичное самоунижение. Ведь воля Пленума - для большевика закон. Что пожелают члены ЦК, то Троцкий и скажет на партсъезде. Объявят идею доминирования Госплана вредной, так тому и быть. Предпишут восхвалять Совет Труда и Обороны, придется петь дифирамбы СТО. Делегаты, конечно, воспримут речь как должное. Но каково будет гордому Льву Давыдовичу, перешагивая через себя, кривить душой перед многолюдным собранием? ! Хуже пытки для правдолюбца не придумаешь.
Однако Наркомвоенмору повезло с лидером Политбюро. Каменев - человек мягкий. Смилостивился над жертвой, удовлетворившись "буквой", а не "духом" наказания. Поправки, с которыми Лев Борисович ознакомил соратников 21 марта, накануне заседания Политбюро, не затронули концепции Троцкого. Госплан, СТО остались в стороне. "Опале" подверглись второстепенные пункты тезисов - о роли сельского хозяйства в социалистическом строительстве, о взаимоотношениях партии с Советами. Смирись с ними народный трибун, конфликт исчерпал бы себя. Но, нет. Не на того напали. 23 марта Троцкий рассылает участникам заседания возмущенное письмо (в том числе шлет по экземпляру Каменеву и секретарю ЦК Куйбышеву): "... Я включил в свои тезисы лишь минимум тех изменений в постановке хозяйственной работы, который (минимум) считал и считаю безусловно необходимым и безотлагательным. Я устранил целый ряд спорных вопросов, относительно которых можно было бы надеяться найти соглашение в дальнейшем на почве практической работы. Политбюро сочло нужным одобрить мои тезисы в целом без прений. То же самое произошло в Пленуме... Далее речь могла идти лишь о деловых или редакционных поправках. Я включил после того в текст деловые фактические поправки т. Чубаря, комиссии т. Рыкова по заработной плате, т. Андреева, т. Смилги и др[угих]. Некоторые изменения внесены были, кроме того, комиссией, назначенной Пленумом. После этого оставалось, казалось бы, только формальное прохождение через Политбюро.
Но вечером накануне заседания
Политбюро получились совершенно неожиданно для меня две новые поправки т. Каменева, имеющие по своему содержанию программный характер и трактующие, во-первых, взаимоотношения промышленности и крестьянского хозяйства в широкой исторической перспективе и, во-вторых, вопрос о взаимоотношении партии и советской работы. За все время, протекшее после представления мною первого наброска тезисов, никто из членов Политбюро ни единым словом не говорил об этих двух вопросах, никаких поправок в этом смысле не предлагалось. Между тем они внесены были согласованно несколькими членами Политбюро в последний момент перед окончательным утверждением тезисов...
Я опасаюсь, что это в гораздо большей мере политический ход, чем решение, вызванное действительной готовностью внести некоторую перемену в управление хозяйством...". В порыве справедливого негодования Троцкий раскритиковал обе поправки Каменева. Первая оказалась "несостоятельна по существу", ибо тезисы посвящались не месту промышленности в хозяйстве вообще, а проблемам ее эффективного управления. Вторую, как полностью противоречащую его позиции по данному вопросу, пришлось "категорически отвергнуть".
Тщетно упрямец бушевал и горячился. Каменев только слегка откорректировал двенадцатый параграф, и то потому, что требовалось найти компромисс с Рыковым и Томским, возражавшими 22 марта против первоначального варианта. Очередной возглас вопиющего в пустыне раздался 27 марта: "Новая редакция поправки тов. Каменева представляет некоторые формальные преимущества по сравнению с первым текстом, но остается столь же неприемлемой, ибо, пытаясь охватить вопрос об отношениях парторганизаций и госаппарата, бьет на самом деле мимо цели... Я ни в каком случае не могу взять на себя защиту формулировки, фактически прикрывающей такого рода практику, против которой я в течение всего года боролся".
Однако к Троцкому никто не прислушался. 28 марта Политбюро утвердило "формулировку" Каменева, Рыкова, Томского. 30 марта открылся Пленум ЦК. Вечером он обязал Наркомвоенмора включить в окончательный вариант тезисов обе поправки. Первую - единогласно; вторую - при трех воздержавшихся. Дополнение, которое докладчик надеялся добавить в злополучный двенадцатый параграф, коллеги отклонили "большинством против семи человек". А проконтролировать реализацию решения поручили комиссии из шести персон (Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина, Сталина и Рыкова). Возглавил комиссию генсек. Лев Борисович хорошо знал, кому доверить деликатную миссию.
31 марта Троцкому все же пошли навстречу. Пленум санкционировал увеличение объема многострадального двенадцатого раздела за счет двух новых абзацев, инициированных Львом Давыдовичем и одобренных членами комиссии. Но тот, приободренный уступкой, осмелел настолько, что попробовал явочным порядком
"улучшить" еще и текст первого параграфа. 2 апреля самочинно вставил фразу о международной революции - второй "координате, ограничивающей развитие нашей промышленности" (первая - крестьянство). 4 апреля Сталин пресек вольнодумство: "Ввиду перегруженности работой я мог прочесть Вашу редакцию поправок к Вашим тезисам только сегодня вечером. Мне кажется, что Вы не выполнили постановления Пленума о поправке по крестьянскому вопросу. Принятая Пленумом поправка по крестьянскому вопросу не только не включена в тезисы текстуально, но получила в новом тексте тезисов совершенно иной смысл. Между тем, Пленумом поправка проголосована и утверждена, и Вам поручено лишь согласование текста поправки с основным текстом тезисов. Считая представленный Вами новый текст поправки о крестьянстве не соответствующим постановлению Пленума, я вынужден внести завтра в Политбюро предложение о том, чтобы с поправкой Пленума о крестьянстве было поступлено так же, как поступили Вы с поправкой о партии и хозорганах, то есть, чтобы она была включена в тезисы целиком. Прошу Вашего отзыва для доклада завтрашнему заседанию Политбюро...".
Суровый окрик из Москвы (Троцкий находился в Харькове) произвел нужный эффект. Предреввоенсовета понял, что "воевать" с большинством Политбюро бесполезно, к тому же небезопасно, и 5 апреля покорился: "Я вставил только одну новую идею, особо мною оговоренную и особо поставленную на голосование (международные перспективы). Если, однако, Политбюро, считает, что есть разница в смысле, то я прошу Политбюро произвести редакционную работу, так как сам разницы в смысле не усматриваю".
17 апреля 1923 года в Москве открылся двенадцатый съезд партии. 20 апреля на вечернем заседании форума Л. Д. Троцкий выступил с докладом о госпромышленности, в котором признал доминирующую роль СТО в управлении народным хозяйством и вспомогательную Госплана: "...Мы, товарищи... пришли к необходимости иметь особый плановый орган или, как он называется в тезисах ЦК, главный штаб нашего хозяйства...
Госплан - очень важный орган в нашем строительстве, и значение его будет расти. Сам он не командует, не управляет, но учитывает все элементы командования, администрирования, управления, руководства; предвидит, загадывает, согласует, предлагает, напоминает, вносит поправки... Без такой непрерывной, подготовляющей, объединяющей, согласующей, учетно-контролирующей, направляющей работы днем и ночью не может быть активного, действительного руководства хозяйством. Вот откуда огромное значение Госплана, и, повторяю, чем дальше, тем больше оно будет вырастать при одном, однако, условии: если вся наша хозяйственная работа пойдет удовлетворительно.
Тов. Кржижановский, председатель Госплана, по моей просьбе формулировал в превосходной на мой взгляд форме... вопрос о... задачах и методах Госплана. Я прочту только одну заключительную формулировку, касающуюся организационной стороны вопроса: "Мне думается, - пишет т. Кржижановский, - что наиболее удачен будет выход в сторону дальнейшего укрепления и развития" СТО как единого центрального органа, руководящего всем народным хозяйством, при условии высвобождения его от моментов, приводящих к слишком вермишельной повестке заседаний, а это предполагает дальнейшее развитие и укрепление Госплана, плановых органов при хозяйственных наркоматах и важнейших экономических районах, и дальнейшую согласованность работ СТО с Госпланом".
К этому я присоединяюсь целиком. По советской линии непосредственно управляет хозяйством СТО. Госплан не командует. Госплан есть штаб при СТО и, как полагается штабу, прорабатывает все вопросы в смысле проверки, согласования, предвидения и направления...".
Историки часто изумляются необъяснимой, непростительной пассивностью Троцкого во время двух дискуссий - 1923 и 1924 годов. Но, по-видимому, удивляться нечему. Просто урок с тезисами о госпромышленности не прошел впустую. Лев Давыдович, больно ударившись тогда, более не лез напролом, а прежде старался изучить точку зрения большинства Политбюро, ЦК и, обнаружив несовпадение собственных взглядов с "общественным мнением", тут же отступал, разумно уклоняясь от неприятной перспективы биться головой об стенку.
РАВНОПРАВНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО
24 апреля 1923 года делегаты XII партсъезда избрали новый Центральный комитет - из сорока членов и семнадцати кандидатов. 26 апреля Пленум ЦК подтвердил полномочия семи прежних политических руководителей - В. И. Ленина, Л. Б. Каменева, Г. Е. Зиновьева, И. В. Сталина, Л. Д. Троцкого, А. И. Рыкова, М. П. Томского. Их заместителями (кандидатами в члены Политбюро) стали Н. И. Бухарин, В. М. Молотов, М. И. Калинин и Я. Э. Рудзутак. Вторую, организационную, структуру ЦК возглавили А. А. Андреев, Ф. Э. Дзержинский, В. М. Молотов, И. В. Сталин, А. И. Рыков, М. П. Томский, Я. Э. Рудзутак. Замещать отсутствующих и выбывших членов Оргбюро поручили И. А. Зеленскому, М. И. Калинину и В. М. Михайлову. Секретарями ЦК назначили И. В. Сталина, В. М. Молотова и Я. Э. Рудзутака.
Перед нами полный состав фактического советского правительства накануне Дня Интернационала - одного из четырнадцати государственных (т. е. нерабочих) праздников российской социалистической республики. Нетрудно догадаться, что речь идет о Первом мая. А как Вы считаете, воспоминание о каком легендарном событии позволит советским трудящимся отдохнуть в следующий раз? Если вы подумали о Седьмом ноября - Дне Пролетарской революции, то ошиблись. Хотя он и является очередным после Первомая революционным торжеством, обе даты разделяют еще четыре выходных праздничных дня - Вознесение Господне, Троица, Духов день и Успение. Вот так. Молодая Советская Республика отмечала не только "свои" годовщины - Дни 9 января 1905 года (22 января), Низвержения Самодержавия (2 марта), Парижской Коммуны (18 марта), Интернационала и Пролетарской революции (в 1924 году прибавился День СССР - 6 июля). Но на первых порах признавала и старорежимные, православные Крещение (6 января), Благовещение (25 марта), Пасху (с субботы по понедельник), Рождество (25 и 26 декабря) и выше перечисленные летние.
Конечно, правоверные коммунисты их просто игнорировали. И, тем не менее, нет-нет, а иногда все же пользовались лишней возможностью отвлечься от партийных и прочих забот. Особенно в погожие летние месяцы - период отпусков и заметного снижения политической активности. Кстати, таким довольно спокойным выдалось и лето 1923 года. Не было ни ожесточенной открытой борьбы, ни напряженного закулисного соперничества за лидерство в РКП (б). Единственное, что омрачило в целом благостную атмосферу небольшая размолвка между Г. Е. Зиновьевым и И. В. Сталиным. Чего они не поделили? Властные прерогативы выше перечисленных трех инстанций.
Впрочем, рано или поздно нечто подобное непременно произошло бы, ибо конфликтные ситуации изначально коренились и неизбежно провоцировались избранным большевиками принципом управления - принципом "коллективного руководства". Сомневаетесь? Ну что ж, тогда давайте поближе познакомимся с этой весьма привлекательной для многих системой.
Она - антипод монархии и отличается от нее только тем, что страной вместо одной персоны руководят несколько равных между собой лиц. Возникновение данного Советского типа решения государственных проблем обусловливается не чьим-либо капризом или стечением обстоятельств, а полным разочарованием общества в самодержавии по причине неумения или нежелания конкретных августейших, и не только августейших особ управлять народом с учетом его настроений и интересов. Ответная реакция населения естественна - заменить неэффективную монархическую модель коллегиальным органом. Ведь сообща вершить дела куда сподручнее: каждый свободен в высказывании собственного мнения, критики чужого и неутверждении целиком или отчасти ошибочных инициатив товарищей. Совет опытных администраторов, как фильтр, гораздо меньше пропустит через себя плохо продуманных проектов постановлений, чем любой монарх-умница, не говоря уже о бестолковом эгоисте.
Посыл, безусловно, верный, однако, увы, неприменимый на практике из-за фактора времени. Оно стремительно летит, и поспеть за ним, пусть и не без оплошностей по плечу лишь одному человеку - монарху. А конкурент последнего - многоголовый Совет - обречен на безнадежное отставание. Да, коллегия способна найти самый лучший выход из десяти затруднительных положений. Зато сто других "тупиков" так и останутся нерассмотренными. И чем дальше, тем больше накопится "хвостов", усиливая в геометрической прогрессии всеобщее раздражение и недовольство медлительностью собрания советников. Хочешь не хочешь, а придется подражать единоличному властителю, который за час санкционирует столько распоряжений (более или менее удачных, но изученных и получивших санкцию), сколько членам консилиума не обсудить и за сутки.
(Продолжение следует)
