В каждом регионе Белоруссии есть вымирающие деревни. Но они вымирают постепенно, годами. В чернобыльской же зоне отчуждения по-другому. Все дома жители покинули почти одновременно, 18 лет назад после аварии на Чернобыльской АЭС, поэтому и состояние их примерно одинаковое. Остовы разрушенных и обрушившихся домов, заброшенные колодцы, покосившиеся столбы бывших линий электропередачи, разросшийся кустарник и бурьян. И гнетущая тишина...
"Поминальные" пожары
Только на территории Полесского государственного радиационно-экологического заповедника находятся 96 бывших деревень, в которых в доаварийные годы жили 22 тысячи человек. Всего же в стране в связи с высокими уровнями радиоактивного загрязнения в 1986 году были эвакуированы и в последующие годы отселены около 136 тысяч человек из 435 населенных пунктов. Но опаснее 30-километровой зоны места нет - здесь не то что жить, а в отдельных местах даже ступать опасно для жизни. Понятно, все въезды туда перекрыты шлагбаумами контрольно-пропускных пунктов. Хотя, поговаривают, есть обходные тропки, коими браконьеры пробираются. Но не о них речь, здравомыслящий человек так рисковать не станет.
...Человек в камуфляжной форме за колючей проволокой "Волгу" директора заповедника, конечно же, узнал, но поднимать шлагбаум не бросился. Остановил машину, удостоверился, что там действительно директор Петр Палитаев, который лично решил показать корреспонденту "Парламентской газеты" заповедник, познакомить с там работающими учеными. Ехали не спеша, с остановками: то Петру Ивановичу нужно было переговорить с лесниками, работающими у обочины дороги, то показать заезжему гостю зверей. Косули, лось, хотя и находились неподалеку, нисколько не боялись людей. Даже тетерева не улетели, хотя машина и остановилась в нескольких метрах от дерева, где они токовали. Время от времени, когда на горизонте появлялась наблюдательная вышка, директор связывался с "часовым" по рации: как, мол, обстановка?
Среди многочисленных проблем заповедника самая серьезная - пожары. В сухую погоду зона полыхает огнем десятки, если не сотни раз в год. То браконьеры костер разведут, то рабочие по недосмотру что-то подпалят, а чаще причиной пожара становится выжигание сухой травы в граничащих по соседству с зоной хозяйствах. Сам видел несколько очагов таких палов. А если бы ветер дул в сторону зоны и бойцы пожарно-химической службы заповедника не успели погасить лесной пожар в зародыше? Это не только миллионы рублей ущерба, но и очередной мини-Чернобыль, так как огонь переносит радиоактивные частицы на многие километры и не только в сторону зоны. Поэтому на всех 19 вышках, а оттуда обзор аж на 20 километров, и ведется круглосуточное наблюдение. А один раз в году - на Радуницу весь персонал заповедника, что называется, "стоит на ушах".
Радуница - день поминовения усопших, выпадающий по православному календарю на девятый день после Пасхи, отмечается в Белоруссии как государственный праздник. По обычаю на Радуницу посещают церковь, а затем кладбище. На могильном холмике проводится поминальная трапеза, остатки которой оставляются на могиле "для умерших". А в чернобыльской зоне много кладбищ осталось, и как отказать людям в священном праве посетить могилы близких, даже если там уровень радиации зашкаливает? В этот день сотрудники контрольно-пропускных пунктов зон отчуждения не требуют, как обычно, специальных пропусков. Достаточно предъявить документ, удостоверяющий личность, чтобы проехать в свою бывшую деревню. Конечно, людям напоминают о запрете на разведение костров в заповеднике, но всякий раз в тех или иных местах зоны бушуют пожары. Случаются они по-разному: кто-то, убрав могилки, сжигает мусор, кто-то, помянув усопших, бросает в траву непотушенные окурки. А бывает, по рассказам работников заповедника, что люди, пропустив рюмку-другую, сознательно сжигают свои дома, чтобы не достались никому. И тогда горит не одна хата, а вся деревня. Долго ли огню перекинуться на лес?
"Не занимайте мой дом, я еще вернусь"
В последнее время все чаще можно услышать мнения, что отселение людей из "грязных" районов было ошибкой, что нет, мол, ничего страшного в том, что они возвращаются в свои некогда покинутые деревни. Да, самоселы есть, равно как встречаются и бомжи, и отбывшие срок зэки, "владеющие" целой деревней или, точнее, тем, что от нее осталось. Но массового возвращения населения в зону отселения, уверяют чиновники, нет. За прошедшие годы старые дома полностью разрушились, отсутствуют дороги, коммуникации. Можно говорить лишь о возвращении сюда отдельных граждан. Это сейчас, но ведь многие люди вернулись давно. Как они выживают?
- А посмотрите сами, - ответил первый заместитель председателя Брагинского райисполкома Петр Кудан и предложил проехать в деревню Савичи, откуда сам родом. Но прежде он рассказал о райцентре. В связи с тем что городок Брагин попал в зону обязательного отселения (15-40 кюри на км кв.), каждому его жителю было предложено поменять место жительства. Большинство людей воспользовались этим правом, в результате чего население городка уменьшилось с 8 тысяч едва ли не до 1,5 тысячи человек. Потом медики заявили, что при соблюдении определенных норм жить здесь можно, и народ стал возвращаться. Сегодня Брагин насчитывает уже 3,5 тысячи человек. Заполнены детьми школа и два детсада, строится жилье и есть некоторая финансовая помощь области. Так что, по мнению Петра Кудана, у города появилась перспектива не только выживания, но и развития.
А вот у деревни Дублин, которая встретилась на пути, и является примечательной не только своим названием, но и тем, что была единственной в районе, где сохранились дома под соломенной крышей, такой перспективы уже нет. Она мертва. Все, что можно было вынести из домов, вынесено. И, возможно, не так давно: заглянув в пустую глазницу одной из хат, увидел на полу кучу бутылок из-под вина, которые еще лет пять назад не выпускались. Но поразил не этот факт, а то, что много аистов. А ведь эта птица, как доводилось слышать, покидает деревню вместе с людьми. Оказывается, живет и без соседства с ними, главное, хватало бы корма.
За рассуждениями об аистах, диких кабанах едва не проскочили двух голосующих на дороге мужчин. Следуя неписаному сельскому правилу подбирать путников, Петр Михайлович затормозил. И не зря: одним из двоих мужчин оказался его двоюродный брат Анатолий Голик, живущий ныне в Комарине и добиравшийся в канун Радуницы на кладбище в Савичи, где, к слову, похоронены и родители Кудана.
Оставив Анатолия Голика убираться на могилах, поехали в другой конец деревни к старосте Нине Патароче.По дороге мой спутник объяснил, что до аварии в Савичах было 800 дворов. Деревня славилась богатыми землями, здесь был элитный семеноводческий совхоз "Савичи", напрямую подчинявшийся одному из московских ведомств. А сейчас его комментарий сводился к фразам: "там у нас был сельский клуб, здесь - детсад", "в тех домах жили специалисты, в этом располагалась дирекция совхоза".
- Нашу деревню переселяли осенью 1986 года в основном в Буда-Кошелевский район, - рассказывает Нина Федоровна. - Надвигалась зима, а домики там были недостроенные, поэтому многие односельчане сами подыскивали себе жилье. Я со своей семьей нашли в Светлогорском районе бросовый дом без хозяев, там и обосновались. Но долго жить не смогли, зима оказалась суровой, и холод в хате был такой, что ложились спать в одежде. Еще одну зиму пережили, а потом решили: чем мучиться здесь, лучше умереть на родине. Ажно не померли, уже 16 годков после возвращения в Савичи живем.
Семья Патароче не первая вернулась в родную деревню. Следом потянулись другие. Случалось, иным приходилось выгонять чужаков из своих домов. Наиболее дальновидные, по словам Нины Федоровны, перед отъездом из Савичей аршинными буквами писали на дверях: "Не занимайте мой дом, я еще вернусь!". Вернулись поначалу 200 человек, сейчас их в деревне меньше сотни. Кто из стариков умер, кого забрали дети жить к себе, а большинство молодых людей - нет им тут работы - вновь поехали искать лучшей доли в чужом краю.
Как живут те, кто остался? А кто как может. Нина Федоровна и Виктор Федорович Патарочи сеют огород, держат корову, свиней, кур. Свою же продукцию и едят.
- Молоко врачи санстанции проверяют ежемесячно, осенью берут на анализы картошку, капусту, огурцы, говорят, что все в норме. И вода, говорят, чистая, а мы разве знаем? - продолжает Нина Федоровна. - Но в лес по грибы и ягоды я уже не хожу. А вот некоторые соседи ходят, собирают. Говорят, мол, чего уже бояться, а те, кто уехал отсюда в чистые районы, раньше нас поумирали.
Трудно здесь жить, но люди на произвол судьбы все же не брошены. Районные власти помогают техникой во время посевной и уборки урожая, выделяют комбикорм для скота, ради десятка школьников присылают автобус, имеются в Савичах электричество и телефонная связь. А главное, что они не преданы забвению, которое страшнее любой радиации.
Гомельская область.
