Александровский сад создавался с 1819 по 1823 год под руководством архитектора О. И. Бове. Ранее на этом месте текла река Неглинка, загнанная перед разбивкой сада в подземную трубу.
Сад был одним из известнейших мест, предназначенных для того, чтобы убить свое время. Он был романтичен и таинственен, и Саша Черный воспевал его в своем стихотворении:
На скамейке в Александровском саду
Котелок склонился к шляпке с какаду:
"Значит, в десять?
Меблированные "Русь "..."
Шляпка вздрогнула и пискнула: "Боюсь".
А что же окружало эту парочку? Ну, например, фонтан. Он сохранился и до наших дней, стоит недалеко от Троицкого моста. Правда, вода давно отключена, вокруг фонтана простенький бордюрный камень, да и вся конструкция теперь напоминает либо вытяжку подземной вентиляции, либо просто пустой постамент. А столетие тому назад этот фонтан был окружен глубокими резервуарами, в которые стекала из фонтанных арочек вода, и москвичи имели счастье наслаждаться тихим, умиротворяющим журчанием. Это сооружение было конечно же скромнее нынешних произведений господина Церетели, однако же гораздо более способствовало романтическим мечтаниям и грезам.
Правда, тихое журчание по праздникам и выходным было не слышно -в эти дни внутри грота "Руины"
(кстати, выполненного из подлинных обломков статуй и колонн, оставшихся в Москве после разрухи 1812 года) играл довольно громкий полковой оркестр.
В Александровском саду время от времени устраивали очень даже впечатляющие шоу. Самым масштабным была знаменитая Политехническая выставка 1872 года, приуроченная к двухсотлетию Петра Великого. Открытие той выставки было событием настолько важным, что Петр Ильич Чайковский написал к нему особую кантату, а городские власти открыли первую конно-железную дорогу и пустили так называемый паровичок, связавший город с селом Петровско-Разумовским.
Ни много ни мало - полгода обыватели тут созерцали достижения прогресса. Всего было двадцать шесть отделов - среди них такие экзотические, как военный, почтовый, морской и кустарной промышленности. Интереснее всех оказался технический отдел. Посетители с восторгом наблюдали за работой паровых котлов, газовых ламп, удобных и миниатюрных пишущих машинок размером всего лишь с простую китайскую горку. Некоторые отделы не поместились в Александровском саду. Для них был отведен Манеж. При этом посетители входили туда прямиком из сада, через окна, по особенным помостам.
Впрочем, никто и ничему на выставке не удивлялся.
А по окончании этого полугодового шоу власти приняли решение: создать для увлекательнейших экспонатов сразу два музея - Политехнический и Исторический (что пусть не сразу, но все-таки было сделано). А затейливые павильоны были проданы на дачи, некоторые из которых еще сохранились в ближнем Подмосковье.
Впечатляла и так называемая Московская выставка, организованная здесь в 1908 году Лигой обновления флота. Праздные горожане наслаждались прохладительными и бодрящими напитками в буфете, диорамами морских боев и более всего аттракционом, несколько напоминающим корабль "Буран" в нынешнем парке Горького.
Это был так называемый Туристический вагон Хейла, прибывший к нам из Америки. В арке под Троицким мостом установили перрон, небольшой аккуратный вокзальчик, рядышком рельсы, а на них установили настоящий вагон. В здании вокзала посетитель покупал билет, затем шел на перрон (где девушки в тирольском одеянии предлагали посетителям швейцарский шоколад).
Посетитель забирался вглубь вагона, клал багаж в особенные сетки, усаживался на диванчик, а после третьего звонка в передней стенке раздвигался занавес, за ним обнажался экран, а на экран проецировались настоящие виды тирольской железной дороги, снятые ранее с подлинного паровоза на пленку.
В те времена синематограф еще только начинал овладевать душами горожан, и многие в испуге вскакивали с мест, бросались к двери и, позабыв про свой багаж, кричали:
- Братья православные! Куда ж вы нас везете-то?
Шоу длилось пятнадцать минут. Впечатлений хватало на месяц.
А больше всех этот сад любили, естественно, дети. "Как в раннем детстве мы иногда ходили в Александровский сад, в его волшебную глубину" , - вспоминала Анастасия Цветаева.
И сестра ее, Марина, поэтесса, жаловалась: "Александровский сад был как праздник. Нас редко водили в Александровский сад".
Особенно же здорово здесь стало после того, как рядом с Боровицкой башней у стены насыпали искусственную горку. Зимой на той горке катались на санках, а летом ее брали штурмом, играя в защитников Плевны и Шипки. И городовые не препятствовали, лишь поглядывали подозрительно из-под своих красных фуражек.
