Как проходила одна из самых блестящих операций советской контрразведки
Имя генерал-лейтенанта Павла Судоплатова, одного из главных руководителей советской разведки в годы Великой Отечественной войны и в послевоенный период, стало известно широкой публике только после 1991 года, когда состоялась его полная реабилитация. Несправедливые обвинения, выдвинутые против заместителя начальника внешней разведки МГБ по прямому указанию Хрущева в 1953 году -в тот период, когда советское правосудие под диктовку дорвавшегося до власти вождя отправило на тот свет и за решетку группу работавших со свергнутым Лаврентием Берией руководителей органов госбезопасности, - стали причиной многолетнего тюремного заточения Павла Анатольевича. По выходе из заключения ему почти в одиночестве пришлось вести беспрестанную изнурительную борьбу за восстановление своей репутации. В конце концов истина восторжествовала.
КАКИХ ТОЛЬКО ярлыков не навесили на Судоплатова "демократические" журналисты уже в наше время! "Сталинско-бериевский палач", "исполнитель злой воли кровожадных тиранов", "создатель советской школы профессиональных киллеров и отравителей"... Кто же он на самом деле? Вот лишь один эпизод из богатой боевой биографии Павла Анатольевича, позволяющий читателю сделать собственный вывод о личности этого человека. Он воссоздан по недавно рассекреченным материалам Центрального архива Федеральной службы безопасности России.
Еще летом 1941 года Судоплатов, возглавивший диверсионный отдел в центральном аппарате НКВД, начал удивительную операцию, которая и поныне считается высшим пилотажем тайной борьбы, классикой, вошедшей в учебники по разведывательному ремеслу во многих странах. Она длилась практически всю войну и на разных этапах называлась "Монастырь", "Курьеры", а затем "Березине". Ее замысел первоначально состоял в том, чтобы довести до немецкого разведцентра целенаправленную информацию о якобы существующей в Москве антисоветской религиозно-монархической организации, заставить поверить вражеских разведчиков в нее как в реальную силу, пятую колонну в советском тылу, и, наладив с противником от ее имени постоянную связь, таким образом проникнуть в разведсеть гитлеровцев в Советском Союзе.
С этой целью задействовали сначала двух человек. Первым был представитель знатного дворянского рода Борис Садовский. С установлением Советской власти он потерял свое состояние и, естественно, враждебно к ней относился. Жил в небольшом домике на территории Новодевичьего монастыря; будучи инвалидом, почти не выходил из своего пристанища. В июле 1941 года Садовский написал стихотворение, о котором довольно скоро стало известно контрразведке. В этом поэтическом опусе автор обращался к гитлеровцам как к "братьям-освободителям", призывал Гитлера восстановить русское самодержавие. Садовского и решили использовать в роли руководителя легендируемой организации "Престол", тем более что он и в самом деле искал возможность каким-либо образом связаться с немцами.
Чтобы "помочь" ему, в игру включили секретного сотрудника Лубянки Александра Демьянова, имевшего оперативный псевдоним
Гейне и хорошо принятого в кругах артистической богемы. Его прадед, Антон Головатый, был первым атаманом кубанского казачества, отец - казачьим есаулом, погибшим от ран в Первую мировую войну. Мать же происходила из древнего княжеского рода, окончила Бестужевские курсы в Смольном институте благородных девиц и прослыла в аристократических гостиных Петрограда одной из самых ярких красавиц.
До 1914 года Демьянов жил и воспитывался за границей. Он был завербован ОГПУ в 1929 году. Обладавший благородными манерами и приятной внешностью, Гейне легко сходился с киноактерами, писателями, драматургами, поэтами. До войны он специализировался на разработке связей оставшихся в СССР дворян с зарубежной эмиграцией в целях пресечения терактов. Опытный агент с такими данными быстро завоевал абсолютное доверие монархиста-стихотворца Садовского.
17 февраля 1942 года Демьянов - Гейне перешел линию фронта и, сдавшись немцам, заявил, что он - представитель антисоветского подполья. Офицеру абвера, который допрашивал его, разведчик рассказал об организации "Престол" и о том, что послан ее руководителями для связи с немецким командованием. Гейне сначала не поверили. Его подвергли серии допросов и тщательных проверок, включая имитацию расстрела, подбрасывание оружия, из которого он мог перестрелять своих мучителей и скрыться, и т.п. Однако выдержка Демьянова, уверенная линия поведения, правдоподобность легенды, подкрепленной реально существовавшими лицами и обстоятельствами, в конце концов заставили немецких контрразведчиков поверить в правдивость его слов. Сыграло свою роль и то, что еще перед войной московская резидентура абвера взяла Демьянова на заметку как возможного кандидата для вербовки и присвоила ему псевдоним Макс. Под ним он фигурировал в картотеке московской агентуры немцев в предвоенный период, под ним же после трех недель обучения азам шпионского дела был заброшен в наш тыл. Это случилось 15 марта 1942 года.
Демьянов должен был обосноваться в районе Рыбинска с заданием вести активную военно-политическую разведку. Организации "Престол", которую он якобы представлял, немцы рекомендовали активизировать пацифистскую и антисталинскую пропаганду среди населения, проводить диверсии и организовывать саботаж на производстве, создавать ячейки во всех новых городах.
Две недели на Лубянке выдерживали паузу, чтобы не вызвать у абверовцев подозрений той легкостью, с которой агент легализовался. Вскоре Макс передал им свою первую дезинформацию.
Вскоре, чтобы упрочить положение Демьянова в германской разведке и получить возможность, не вызывая подозрений, снабжать через него противника ложными данными стратегической важности, Гейне устроили на военную службу офицером связи при начальнике Генерального штаба. Глава абвера адмирал Канарис считал своей огромной удачей, что удалось заполучить "источник информации" в столь высоких сферах, и не мог не похвастаться этим успехом перед извечным соперником из СД - бригаденфюрером СС Шелленбергом. В своих мемуарах, написанных в английском плену, тот с завистью отмечал, что военная разведка имела возле маршала Шапошникова "своего человека", который передал абверу "много ценных сведений".
Тем временем рамки операции расширялись. В начале августа 1942 года Макс сообщил немцам, что имеющийся в организации "Престол" передатчик приходит в негодность. Вскоре на московскую конспиративную квартиру явились два абверовских курьера. Они доставили деньги и продукты, а также сообщили местонахождение тайника с переброшенной рацией.
"По моему предложению первая группа немецких агентов должна была оставаться на свободе в течение десяти дней, - вспоминал позже Судоплатов. - В этом случае мы могли проверить их явки и узнать, не имеют ли они связей еще с кем-то... Берия предупредил, что, если группа устроит в Москве диверсию или теракт, не сносить мне головы". Но все закончилось благополучно: связников через десять дней арестовали, доставленную ими рацию нашли. Макс однако радировал немцам: курьеры прибыли, но рация при транспортировке оказалась поврежденной.
В немецком разведцентре и это приняли за чистую монету, Через два месяца из-за линии фронта заявились еще два связника. Они имели при себе деньги, два радиопередатчика, различное шпионское снаряжение. Кроме помощи Максу, они должны были обосноваться в Москве, собирать и передавать по второй рации собственную развединформацию. Оба агента были перевербованы. С этого момента операция Судоплатова развивалась по двум направлениям: от имени организации "Престол" и резидента Макса, с одной стороны, и от имени агентов абвера Зюбина и Алаева, якобы сумевших обзавестись в Москве собственными связями, - с другой. Началась новая стадия тайного поединка - операция "Курьеры".
Удовлетворяя запросы абверовцев, 4-е управление НКВД направляло им обширную дезинформацию, подготовленную в Генштабе Красной Армии, а на подставные явочные квартиры вызывало все новых агентов вражеской разведки.
В Берлине были очень довольны работой Макса и внедренной с его помощью агентуры. В 1942 году 20 декабря (профессиональный праздник чекистов!) адмирал Канарис лично поздравил своего московского резидента с награждением Железным крестом 1-й степени. А Михаил Иванович Калинин тогда же подписал указ о награждении Демьянова орденом Красной Звезды.
Итогом радиоигр "Монастырь" и "Курьеры" стал арест 23 переброшенных через линию фронта немецких агентов, имевших при себе два миллиона рублей, несколько радиостанций, большое количество документов, оружия и снаряжения.
Летом 1944 года оперативная игра с Гейне в главной роли получила новое продолжение под названием "Березино". Демьянов сообщил абверовцам, что его откомандировали в только что занятый советскими войсками Минск. Затем от него последовала информация: по белорусским лесам пробиваются на запад многочисленные группы немецких солдат и офицеров, попавших в окружение. Поскольку данные радиоперехватов свидетельствовали, что немецкое командование стремится использовать выходящих из "котлов" для дезорганизации советского тыла, Судоплатов предложил сыграть на этом. Нарком госбезопасности Меркулов доложил Сталину, Молотову и Берии план новой операции, разработанной Павлом Анатольевичем, - "Березино". Добро было получено.
18 августа 1944 года московская радиостанция "Престола" сообщила немцам, что Макс случайно нарвался в лесу на выходящую из окружения воинскую часть вермахта, которой командует подполковник Герхард Шерхорн. Окруженцы испытывают острую нужду в продовольствии, оружии, боеприпасах.
Семь дней на Лубянке ждали ответа: абверовцы, видимо, наводили справки о Шерхорне и его войске. Такой командир части в вермахте в самом деле имелся. Его доставили из офицерского лагеря военнопленных и сумели убедить принять участие в оперативной игре. В немецкий разведцентр - абверкоманду-103 - от Макса поступили подробности биографии Шерхорна, придававшие убедительность его легенде. Ведомство Канариса поверило в нее. На восьмой день оттуда пришла радиограмма: "Просим помочь нам связаться с той немецкой частью. Мы намерены сбросить для них различные грузы и прислать радиста".
В ночь с 15 на 16 сентября 1944 года три посланца немецкого командования приземлились на парашютах в районе озера Песочное в Минской области, где "скрывался" полк Шерхорна. Вскоре двое из этой троицы включились в радиоигру под руководством Судоплатова, и вражеский разведцентр перебросил еще двух офицеров с адресованными Шерхорну письмами командующего группой армий "Центр" генерал-полковника Рейнгардта и начальника абверкоманды-103 Барфельда. Поток грузов для окруженцев увеличивался, а вместе с ними прибывали все новые ревизоры, имевшие задание выяснить, те ли это люди, за кого себя выдают. Но все было сработано чисто.
Настолько чисто, что в последней радиограмме Шерхорну из абверкоманды-103, переданной 5 мая 1945 года, уже после капитуляции Берлина, сообщалось: "С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. Мы также не сможем больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, которым в такой тяжелый момент приходится разочаровываться в своих надеждах".
До семидесяти радиоигр одновременно вели в годы войны 4-е управление НКВД и военная контрразведка "Смерш". Все их так или иначе курировал Павел Судоплатов. Только с конца сентября 1941-го по октябрь 1943 года 80 перевербованных вражеских шпионов со своих радиопередатчиков под диктовку сотрудников госбезопасности передавали немецким хозяевам дезинформацию различного характера. По их вызовам прибыли из-за линии фронта и были обезврежены 345 агентов.
Забросив в советский тыл свыше 6 тысяч агентов-парашютистов и свыше 3, 5 тысячи диверсантов, абвер и СД не сумели осуществить ни одной сколько-нибудь серьезной диверсии. У самих же оккупантов земля в буквальном смысле горела под ногами.
...Когда 24 июня 1945 года Павел Судоплатов вывел сводный батальон войск НКВД на Парад Победы, он имел право гордиться тем, что в разгром гитлеровских захватчиков внесли свою лепту он и его люди, бойцы невидимого фронта. А как им воздаст Отечество - об этом тогда думали меньше всего.
