ТРИ ТАНГО
Свадьба была широкой, раздольной. Уже после первого тоста гости передислоцировались из шатра во двор, затем - на улицу, к реке. Вовсю старались баянисты. Их трио, слаженное, мощное, не просто создавало фон, питало энергией торжество, но и пробуждало в людях необыкновенные, не ведомые ранее чувства высокой романтики, тончайшей нежности, хрупкой надежды на что-то ослепительно яркое впереди. Музыканты были из райцентра - гордость Дома культуры. Двое профессионалы, преподаватели местной музыкальной школы, а третий - самородок-любитель, механик колхозного гаража. Он-то, по общему мнению, исключительно похожий на Сергея Есенина, и приглянулся местным женщинам. Быстрехонько все узнали, что с женой в разводе, живет у матери, допоздна - в гараже, а придет с работы, возьмет в руки баян - все к их дому стекаются.
- Представляю, сколько поклонниц у него, - протянула, отставляя стопку с вином, Любаша.
- Моим будет, - уверенно заявила боевая певунья и плясунья Юлька, - не верите?
И с этими словами она рванулась к музыкантам.
- Вы двое, - обратилась она к профессионалам, - отдохните, а вот вас попрошу мне подыграть.
И она запела свое любимое танго:
"Чуть синеют левкои
В голубом хрустале.
Мир в безмолвном покое.
Ночь прошла по земле... "
Алексей (так звали музыканта) подхватил мелодию, тем более что и ему она была по душе.
Потом звучали в Юлькином исполнении и другие песни тех лет: "На крылечке" , "Хороши весной в саду цветочки" , "Одинокая гармонь". Незаметно парочка оказалась возле Юлькиных ворот. Озарение было настолько ослепительным, что ни он, ни она не понимали, как унять этот внезапный поток волнений. Они то пели дуэтом, то с жаром говорили о чем-то сокровенном, то целовались. И ему, и ей было ясно, что жить друг без друга не смогут.
Вскоре и их свадьбу сыграли. Не столь пышно: все-таки жених-то разведенный, но весело. А главное - было много музыки, без которой ни он, ни она не мыслили ни дня. Как бы ни уставали на работе: он - среди машин, она - в колхозной лаборатории, не было вечера без баяна, без песни. Даже в трудную пору, когда в семье появился маленький Славик, слабенький, беспокойный, капризный, утешали его пением или легкими музыкальными наигрышами.
Но однажды в их дом пожаловала некая Марья Завьяловна, или просто Завьяловна - так звали ее в селе. Недобрая слава ходила про эту старушку: мол, и взгляд-то у нее тяжелый, и язык, что лопата: ни одно слово на нем не держится. Да и приметили все: встреча с ней не к добру. Юля, занятая в этот момент стиркой, инстинктивно желая уберечь свой дом от неприятностей, тут же распахнула холодильник и начала потчевать незваную гостью:
- Сейчас, сейчас, Марья Завьяловна, чаек заварим, вот пирожки, конфеты. Угощайтесь. Хорошо, что зашли.
- Спасибо, милая. Дай Бог тебе, сыночку твоему Славику здоровьица хорошего, да чтоб папка-то ваш голову не терял...
- Как это? Что это вы такое говорите? - решительно отодвинув челку от глаз, вскипела Юлия. - У нас все хорошо, нормальная семья.
- Да ты не шуми. Давеча Панфиловна, она же в ДК гардеробщицей работает, рассказала, будто на репетициях задерживается твой Лешенька с певичкой Ниной.
- Ну и что? Они же репетируют, скоро концерт.
- Концерт концертом, а присмотрись...
Забрав гостинцы, Завьяловна ушла, а Юля продолжила стирку. Но дело уже не спорилось. А что, если и в самом деле у него новое увлечение? Она тут с ребенком, при корыте, плите, в замызганном халате, а там - общество, праздники. Очередной новый дуэт? Как бы не так! И Юлия, решительно свернув хозяйские дела, метнулась к шифоньеру. Перемеряв свои изрядно зависевшиеся в шкафу наряды, решила оставаться в платье, которое было на ней в день их встречи с Алексеем. Вспушив феном волосы, сделала маникюр. Поверх выцветшей клеенки на обеденном столе набросила белоснежную скатерть. После этого решительно изъяла из серванта подаренный на свадьбу столовый сервиз: все, с этого дня щи будут не из кастрюли, а из этой вот изящной супницы.
Припозднившегося с репетиции Алексея она встретила с нескрываемой нежностью и восторгом.
- По какому поводу праздник? - растерянно оглядев ее, такую нарядную, взволнованную, а потом и с любовью сервированный стол, поинтересовался муж. - Кто-то приходил?
- Нет. Просто ждала тебя. Понимаешь, последнее время я как-то с головой ушла в домашние дела. А сегодня проснулась рано-рано, лежала и долго думала о нас. Мне показалось, что мы словно бы отдаляемся друг от друга, что я теряю тебя. Но ведь не хочу я этого. Не хочу.
- Правильно говоришь - показалось, - улыбнулся Алексей, обнимая жену. - Все у нас с тобой путем.
И он взял в руки баян. Щи из супницы в новые тарелки Юля разливала под звуки танго "Брызги шампанского".
... Все шло своим чередом. Рос, крепчал Славик. Вот уже и школу закончил, в университет поступил. После того, как колхоз распался, лаборантам работы не нашлось. Семью выручила машина "Лада": Алексей стал ездить в Астрахань на оптовые склады за товаром, а Юля перепродавала их на местном рынке. Внезапно тяжело заболела: сказалось переохлаждение.
В тот вечер Алексей в городе припозднился. Юля нервничала: не случилось ли что плохое? Наконец, приехал.
- Ну и денек выдался, - начал с порога. - Сплошная нервотрепка. Налей-ка чарку к супчику...
Отогревшись, успокоившись, Алексей потянулся было к баяну, но тут раздался злобный окрик жены:
- Хватит! Надоело! Болею я. Понимаешь, болею. Ну хоть сообразил бы, до музыки ли мне? Где уж там! А что? Тебе хорошо. Ты в городе был. Общество. Друзья. Встречи. Впечатлений - до вершины Эвереста. Переварить их - только музыки не хватает. Дай сюда гармошку твою. Порежу. Истопчу...
Истерика жены обескуражила Алексея. Обороняясь от ее решительных атак, он выпрямился во весь рост, подняв баян высоко над головой, и упрямо шагнул к двери.
- Как? Уходишь? Бросаешь меня в беде? - замерла в ожидании его дальнейших действий Юлия.
А он, грустно улыбнувшись, растянул меха и запел свое любимое танго:
"В этот вечер в танце карнавала
Я руки твоей коснулся вдруг... "
Она слушала его, распахнув глаза, уши, рот, замерев в такой забавной позе от мысли, что слова "моим будет" , брошенные ею когда-то на давней чужой свадьбе, сбылись.
