Людям, хорошо знакомым с иудейской традицией, не надо объяснять смысл вопроса. "Ма ништана а лайла а зе?" - с этими словами в первый вечер пасхи самый младший член семьи обращается к самому старшему. "Чем эта ночь отличается от других?" - начинает задавать младший положенные каноном вопросы, и глава семьи, собравшейся за праздничным столом, рассказывает старую, как мир, историю: об исходе из Египта, об опасностях на пути в землю обетованную, о чудесном спасении, в память о котором тысячелетиями из года в год отмечают иудеи свой главный праздник...
Впервые готовится к архиважной роли во время пасхального седера (праздничного ужина) и маленький герой романа Карлы Фридман "Два чемодана воспоминаний", только что вышедшего в издательстве "Текст". Мальчик заучивает вопросы, которые будет задавать отцу - в первый и в последний раз в своей жизни, ибо, как выясняется по ходу романа, следующей пасхи у него уже не будет. Трагическая история ребенка взрывает плавное течение повествования, но не стоит спешить с выводами, будто роман нидерландской писательницы, доселе никогда не издававшийся в нашей стране, в очередной раз возвращает к теме, уже не раз обыгрывавшейся литературой.
Собственно, такое впечатление не обманчиво: в романе читатель найдет и отголоски Холокоста, и трудно объяснимые логикой внезапные вспышки зоологического антисемитизма, способного проявиться даже в сытом и благополучном Антверпене наших дней... Ничто, казалось бы, не мешает людям мирно соседствовать друг с другом, но вновь и вновь, в какой уже раз, ценность человеческой жизни отступает перед нетерпимостью к чужим. Жертвой такой нетерпимости оказывается маленький мальчик Симха, чье имя - "Радость" в переводе с иврита - увы, не оправдывает себя.
И все-таки его история - лишь один пласт романа, их в нем гораздо больше, как и сюжетных линий, выстраивающихся вокруг юной студентки университета Хай. У девушки независимый характер, она предпочитает жить отдельно от родителей, а чтобы иметь средства к существованию, подрабатывает - берется мыть посуду в небольшом ресторанчике, помогает мастерить траурные венки в похоронной конторе, нанимается няней в семью ортодоксальных евреев Калманов. Последнее многое определит в ее дальнейшей жизни. Хая всем сердцем привязывается к трехлетнему сыну странноватой, с точки зрения современного человека, четы. Любовь к забавному малышу, мечтающему стать утенком, заставляет студентку философского факультета глубже проникнуться жизнью среды, в которой обитают Симха, его родители, братья и сестры. Отныне в жизни Хай сталкиваются два параллельных мира. Один - это тот, в котором живет она сама, дитя современного века, не усматривающего ровным счетом ничего страшного в желании молоденькой няни приходить на работу в джинсах. И второй - тот, который держит еврейский квартал Антверпена в суровых рамках старинных законов. Каждый из этих миров живет по своим собственным правилам, одинаково неприемлемым для пытливого ума девушки.
Она ищет и не находит ответы в книгах великих философов. Ее поиски столь же тщетны, как и многолетние старания отца Хай, который втайне от близких пытается отыскать два старых чемодана. Когда-то, в годы войны, он закопал их на окраине города, спасаясь от немцев. Тогда эти чемоданы могли выдать его с головой, ибо в них хранились старые семейные документы, письма, фотографии - единственное, что могло напомнить о еврейском происхождении. Затем он участвовал в Сопротивлении, прожил длинную достойную жизнь, но все годы его не оставляла мысль о чемоданах, словно вместе с ними он закопал воспоминания, предал память о давно ушедших. Отец Хай переживает свою тайну в одиночестве, потому что рассказать о ней - значит разбередить раны жены, пытающейся забыть об ужасах концентрационного лагеря. Она ведь тоже щадит мужа, притворяясь беззаботной домохозяйкой, которую заботит лишь желание раздобыть очередной рецепт пирога.
Все живут двойной жизнью. Даже привратник в доме Калманов - бывший эсэсовец, так и не смирившийся с тем, что вынужден прислуживать в доме людей, которых когда-то мог бы безнаказанно уничтожить. Кажется, единственная цельная натура -хасид Калман, живущий так, как веками жили его предки, ни на йоту не отступающий от ортодоксальных законов своей религии и равнодушный ко всему остальному. Но не воздвигает ли он вокруг себя и своих близких добровольное гетто? Не отказывается ли от живого человека во имя абстрактной идеи? Нет ли и его доли вины в том, что случилось с его маленьким сыном?
Жизнь человека, его мечты, любовь, надежды, устремления и - "чемоданы воспоминаний". Что важнее, коли доведется выбирать, где проходит черта, переступить которую не дано, какому бы богу ты ни поклонялся, что объединяет людей и что им мешает понять друг друга? Вот вопросы, которые задает себе юная Хая и над которыми предлагает задуматься читателю легкое, умное перо Карлы Фридман.
