В Эрмитаже празднуют 300-летие. 240 лет - самому музею и 60 лет - его директору Михаилу Пиотровскому. В предверии этих событий Михаил Пиотровский любезно согласился дать интервью "ФельдПочте".
- Что входит в обязанности директора Эрмитажа? Каков круг вопросов, которыми вы занимаетесь ?
- Самый широкий. От хозяйственных до глубоко философских. Нужно заниматься руководством и реконструкцией, текущим ремонтом и капитальным. Есть, конечно, заместители, но идеологию всего нужно держать в руках. Нужно обеспечивать хранение, охрану, систему безопасности, руководить наукой и исследованиями. Организовывать временные и постоянные выставки. Нужно заниматься борьбой с разными госорганами в интересах Эрмитажа, проталкивать через Думу правильные, нужные законы. Нужно заниматься престижем и статусом Эрмитажа, тем, что называется "пиар". Ну и самое главное - бороться за выделение денег для музея из бюджетных и внебюджетных источников.
- У Эрмитажа есть меценаты, постоянные спонсоры ?
- Есть, конечно. Но главная задача по содержанию музея лежит на обществе в целом. Основная доля расходов приходится все же на государство. А меценаты есть - и наши, и заграничные. Где-то 1/8 бюджета - это средства от меценатов.
- Почему вам приходится бороться с Думой - в вопросах культуры все вроде бы патриоты?
- Нам приходится бороться со всеми, потому что все хотят сэкономить деньги, а нам нужно много денег. Общение с депутатами можно называть борьбой, а можно - работой. Вот сейчас готовится в Думе вопрос о новых правовых формах - государственных и полугосударственных учреждений культуры. Мы готовим целый ряд предложений, чтобы нашу культуру не убивали, а, наоборот, помогали ей развиваться. И чтобы интересы музеев были учтены. Конкретные предложения посланы и в Думу и в министерство.
- И какие это предложения?
- Основные такие: в том случае, если эти законы предполагают относительную свободу и перекладывают значительную часть материальной ответственности на учреждения, то они должны, соответственно, уменьшить и госконтроль. Ведь законы эти сводятся к тому, что государство должно давать немного - все должны зарабатывать сами учреждения культуры. Но при этом резко увеличивается мелочный, ежедневный контроль государства, что, конечно, приводит к полной катастрофе, потому что если дают свободу, то должна быть и свобода распоряжения зарабатываемыми средствами. Конечно, при контроле, но только по итогам.
- Как вы зарабатываете деньги?
- Мы называем это не зарабатыванием, а генерированием. Мы получаем деньги от выставок, все больше и больше от меценатов и от разных фондов. Но дело не в том, сколько мы можем заработать. У нас во главе утла не должно стоять зарабатывание денег любым путем. Это неизвестно к чему может привести.
- Что плохого в том, чтобы всеми способами зарабатывать деньги для популяризации искусства?
- В целом ничего плохого в этом нет, но есть способы заработка для нас неприемлемые. Нельзя устраивать дискотеки в залах Эрмитажа, хотя можно за одну дискотеку столько денег собрать...
- А что, были предложения ?
- У нас всякие бывают предложения. Ну что-то в этом роде. Всем хочется какие-то балы, фуршеты устраивать в Эрмитаже.
- Свадьбы еще, наверное?
- Всякое, не будем говорить. Но этого ведь нельзя делать, хотя это могло бы принести большие деньги. Есть пределы.
- Может быть, не нужно быть столь щепетильным? Ну чем свадьба помешает Эрмитажу?
- Как раз и помешает. Есть определенный музейный режим, который нельзя нарушать, - охрана, влажность воздуха. Но самое главное - это атмосфера музея. Даже прием в честь музейного события, открытия выставки - может быть, но не в музейных залах, а в других помещениях.
- То есть в Эрмитаже все же могут проходить мероприятия не музейного порядка ?
- Да, но только те, которые проводит сам Эрмитаж, - открытие выставки, презентация больших проектов. Вот сейчас у нас будет вечер-встреча музей Эрмитажа - людей, которые помогают музею в течение года материально, окружают нас всяческой заботой. В честь них 8 декабря будет прием в Зимнем дворце.
- И сколько у Эрмитажа друзей?
- Я думаю, будет 250-300 человек. Причем мы не стремимся приглашать так называемых знаменитостей. Только тех людей, которые дают деньги.
- Это будет что-то вроде бала?
- Сначала мы соберемся в театре на маленький концерт. Потом слова благодарности, медали, дипломы. Потом пройдемся по музею, покажем разные выставки, новые открытия. Потом будет прием в Иорданской галерее, в специальном месте, где у нас бывают два-три раза в год большие приемы. Один раз в год - это специальный прием для сбора денег на очередной проект. Он обычно приурочен к балу Мариинского театра. Другой будет сейчас для друзей. Ну и третий, по особому поводу, случается в течение года.
- Что будет на фуршете?
- Как обычно - еда, угощение. Но не там, где картины.
- Во сколько содержание Эрмитажа обходится государству в год?
- Каждый год по-разному. В этом году содержание и строительство (мы ведем большое капитальное строительство) обошлось в 40 млн. долларов. До этого все годы было меньше. Из этой суммы 60 процентов дает государство, остальное - спонсоры и наши заработки от генерирования средств.
- К 300-летию Санкт-Петербурга многим памятникам и музеям, как говорится, только фасад подкрасили. Каково техническое состояние Эрмитажа?
- Во-первых, мы фасады красим каждый год, и на это уходит один миллион долларов. Фасады у нас большие, это еще и крыши. Фасад - это очень важная вещь. Потому что человек, например, может быть очень хороший, но если он рубашку меняет раз в две недели и не чистит ботинки, то от его хорошее(tm) толку мало. (Смеется.) Точно так же и наше здание. У нас полностью реконструированы и заменены водопроводная, пожарная системы. Ведется мощная работа с привлечением международных компаний по гидроизоляции стен и подвалов Эрмитажа. Работаем над стабилизацией температуры в здании -устраиваем в разных частях музея тепловые центры. Я бы сказал, что техническое состояние очень приличное.
- Почему не скажете, что хорошее ?
- Никогда нельзя говорить, что хорошее, потому что, как скажешь, так чтонибудь сразу и обрушится. Работа никогда не прерывалась - было лет пять, когда вообще денег не было. Теперь мы каждый год что-то делаем. В этом году мы сделали новое освещение двора Зимнего дворца, который теперь стал входом в Эрмитаж. Меценатам мы покажем и отреставрированный зал Ван Дейка, Пикетный зал. Все они войдут в строй к грядущим дням Эрмитажа.
- В теории Эрмитаж может приносить государству прибыль ?
- Мы храним культурное наследие нации. Самое важное, что есть. Это важнее всего остального. Этим мы отличаемся от животных. Обязанность государства - давать деньги на то, чтобы это сохранялось. Говорить, что музей может сам зарабатывать, можно - но нельзя говорить о том, что музей может приносить доход государству. Нельзя вообще так ставить вопрос - говорить, чтобы музеи зарабатывали деньги для государства. Оно для этого собирает с нас налоги, чтобы сохранять культурные ценности, содержать то, что важно для нации. Да, сейчас есть такая тенденция -ждать прибыли от любой государственной собственности. Мы можем зарабатывать деньги, но это не наша обязанность. И тем более, мы не должны ничего отдавать государству. Пускай олигархи делятся, а нам не полагается.
- Вас Владимир Владимирович поддерживает в этом вопросе?
- Конечно.
- Без поддержки первых лиц государства тяжело, наверное, противостоять бюрократии?
- Ну как Президент поддерживает? Он придет в Эрмитаж со своим гостем. Там поговорит, тут сфотографируется. Картинка есть - все как надо. После этого уже легче разговаривать - не обязательно, чтобы он сам звонил по телефону. Мы используем его доброе отношение к культуре - оно есть. Он что-нибудь скажет, а мы стараемся дальше развивать.
- Какого рода новые поступления принимает Эрмитаж? Что было сенсационного за последние годы ?
- Самое сенсационное - это, конечно "Черный квадрат" Малевича, который купил Потанин. Буквально сегодня мне позвонили, что один из меценатов ухитрился недорого купить на аукционе акварель Чернецова, изображающую наш Малахитовый зал. Для нас это бесценный дар.
- Какие проблемы с охраной Эрмитажа ?
- До эпохи терроризма главным врагом было, как и везде, воровство. Эти воры все время чего-то изобретают. Вот я сижу за своим письменным столом, а передо мной три монитора, которые фиксируют, как люди входят в Эрмитаж, как они проходят через все эти металлоискатели, проверки и досмотры. К сожалению, на это пришлось пойти. Нас охраняют и милиция, и наша собственная служба безопасности. По залам ходят патрули, смотрители. Все больше денег тратится на техническую охрану, детали позвольте не раскрывать.
- Все это гарантирует безопасность ?
- Пока несколько лет вроде Бог миловал от крупных неприятностей.
- Как складываются ваши отношения с новым губернатором - Валентиной Ивановной Матвиенко?
- Прекрасные отношения. Она хорошо знает Эрмитаж еще со времен своей прежней работы в Санкт-Петербурге, проявляет всяческую заботу, хотя формально у нас федеральный уровень и денег от города мы не просим.
- Вам не мешает излишняя интеллигентность для ведения дел в нашей грубой стране?- Это нужно спрашивать не у меня, но, по-моему, не мешает. Тем более что моя интеллигентность, я бы сказал, умеренная. Я ведь не только с книжками сидел. Много ездил по миру, в археологические экспедиции. Я не чувствую себя неуютно в нашей грубой стране, хотя, конечно, иногда толкаются плечами.
- Бывает, что строят козни?
- Время от времени начинается какая- то глупая возня: якобы картины подменили, что-то там такое вывезли. Были какие-то идиотские парламентские запросы, а прокуратуре все это приходится проверять... Козни строят не то чтобы чиновники, а разные злопыхатели. Одним хочется показать, что в России все плохо, другим что-то в Эрмитаже не нравится. Еще у кого-то личная неприязнь. Но это есть во всем мире. И у нас, и не только касательно Эрмитажа.
- У вас "сладкое" место, если пытаются подсиживать?
- Не столько меня - это скорее против команды, которая работает в Эрмитаже. А место не такое уж и "сладкое". Работы много, сплю с двумя телефонами, потому что и ночью всякое происходит. Люди у нас работают тоже за не очень большие деньги, но, как правило, никуда не уходят.
- Говорят, что вы изыскиваете средства, чтобы доплачивать музейным работникам?
- Мы платим из внебюджетных средств примерно в три раза больше музейных окладов. Надбавки мы даем тем, кто активен, и, конечно, стремимся не увольнять музейных людей. Этого делать нельзя, потому что тогда они вообще оказываются на улице.
- Мы гордимся своим культурным достоянием - но как вам разговоры последних лет о том, что нужно возвращать ценности, изъятые во время последней войны? Какова ваша позиция? Почему Британский, скажем, музей далее не обращает внимания на подобные упреки, а в России все это обсуждается?
- Мы очень отличаемся от всех британских музеев и тому подобное. Мы, к сожалению, не грабили не в Египте, не в Месопотамии. (Смеется.) Большая часть нашей коллекции приобретена за деньги российскими царями и аристократией, что вполне законно. Другая часть коллекции - вещи, собранные на всей территории СССР. Очень часто крики об ограблении раздаются от тех, кто сам не ценил того, что имел. Те же мраморы Парфенона. Их продали англичанам, а теперь говорят - отдайте обратно. Вообще, музей - это особый организм. Какая-нибудь там греческая ваза рядом со скифским ожерельем, с картинами Матисса и Рембрандта, - все вместе это становится единым организмом и памятником культуры. Вещи в музее становятся знаменитыми, смотреть на них специально приходят люди и через них узнают мировую культуру. Мы активно выступам за то, что все эти разговоры насчет награбленного должны касаться только послевоенного времени, когда уже действовали международные законы. Сейчас действительно много вывозят нелегально. И это надо пресекать. А то, что было раньше, пусть остается и лежит в музеях. И не надо ничего отнимать - ни у Метрополитена, ни у Лувра. А у Эрмитажа и отнимать-то нечего - все законно.
- С какого события отсчитывается 240 лет Эрмитажу?
- В 1764 году Екатерина Великая приобрела первую большую коллекцию картин у берлинского торговца Катковского, который собирал ее для Фридриха Великого. В это время была семилетняя война, Фридрих Великий воевал с Россией, оказался без денег, и коллекцию эту он купить не мог. Екатерина купила коллекцию и привезла сюда в Эрмитаж, правда нет точной даты, когда это было. Поэтому много лет у Эрмитажа не было дня рождения -вот только дата 240 лет. Потом мы все-таки решили, что надо найти день рождения Эрмитажа и справлять его в День святой Екатерины - 7 декабря. Поэтому уже лет 6 мы справляем день рождения Эрмитажа в декабре. А 9-го - День святого Георгия. Это день Георгиевского зала Зимнего дворца. Вот в эти три дня мы и отчитываемся перед самими собой, перед друзьями. Всякие выставки устраиваем.
- 9 декабря - это еще и день рождения директора Эрмитажа Пиотровского...
- Я никак не праздную свой день рождения в Эрмитаже. Это отдельный разговор...
- Как же так, 60 лет - это все же юбилей...
- Я вас умоляю! Юбилей - это пятьдесят, а шестьдесят - это так. Я никак не буду справлять. Я работаю - на работе нахожусь, поэтому, может быть, в промежутках между церемониями, докладами, пресс-конференциями будут приходить друзья, ну, может, рюмочку-другую... А так ничего не будет.
- Позволяете себе рюмочку-другую?
- В особые праздники - да. Виски, водка. Коньяк я не пью.
- Говорят, что культурный уровень наших современников упал, - так ли это?Что вы видите по посетителям Эрмитажа?
- Надо делить по частям. Например, все очень любят говорить, что упал культурный уровень студентов, молодежи. Это абсолютно неправильно. У нас есть замечательный студенческий клуб, который мы совсем недавно создали, есть специальные лекции для студентов - вы бы видели, сколько народу рвется в лекционные залы, особенно когда мы делаем лекции по современному искусству. То есть молодежь точно не деградировала. В Эрмитаж студенты, дети и пенсионеры ходят бесплатно. Вот эти бесплатные категории составляют примерно миллион из наших двух с половиной миллионов посетителей. Это очень много, это значит, что по крайне мере половина граждан действительно стремятся к искусству и получают от него удовольствие. Где-то посередине остается какая-то масса, у которой уровень не то чтобы упал, но которая увлекается всяким массовым искусством, ставшим доступным, но... это тоже пройдет. Я не стал бы жаловаться, что у нас упал культурный уровень. Может, просто слишком много соблазнов - это отвлекает от высокой культуры. Но мы в музее совершенно не жалуемся на отсутствие посетителей - идут, идут, идут.
- Сами ходите на мероприятия не "высокой культуры" ?
- У нас в Эрмитаже есть театр. Поэтому вечером у нас всегда или балет, или музыкальный концерт буквально "на дому" можно посмотреть. Но, к сожалению, это у меня редко получается - вечером тоже работа...
- Когда же вы бываете дома ?
- Часов в десять-одиннадцать, но это не значит, что можно отдохнуть. Пришел -значит, надо готовить следующий день, что-то писать.Я же преподаю в ЛГУ на восточном факультете, читаю историю мусульманского искусства, преподаю на философском факультете - там я возглавляю кафедру музееведения - и преподаю в Европейском университете в Петербурге, теперь есть такой, - я председатель попечительского совета. Пишу книги - своей специальностью тоже занимаюсь.
- Ваши сотрудники с гордостью, рассказывая о вас, говорили, что вы знаете шесть языков. И даже можете думать на арабском...
- Я действительно знаю много языков, а главное - я по профессии востоковед и привык всю жизнь каждый день говорить на нескольких языках, тем более что я долго жил на Ближнем Востоке. Я действительно говорю на разных языках, и это производит на гостей впечатление. Когда приезжают высокие гости, я вожу их сам, без переводчика.
- Вы удивительный, уникальный человек!
- Это не уникально - профессия у меня такая.
- Наверное, не каждый хранитель крупнейшего музея за границей может разговаривать хотя бы по-русски ?
- По-русски - да, по-русски почти никто. По-русски немножко говорит только директор музея Метрополитен.
Каждый директор должен говорить на нескольких языках. У меня это, слава богу, получилось благодаря образованию, а так - каждый должен стремиться.
- Вы уже 15 лет занимаете этот пост. Кто вас назначал ?
- Правительство Российской Федерации. Премьер-министром был Гайдар, президентом - Ельцин. Мэром города был Собчак. Заместителем мэра был Путин. Стройте предположения.
- Вот оно в чем дело, оказывается!
- Да, мы действительно были хорошо знакомы с семьей Президента. И действительно тесно работали сообща. Это были годы, когда все по-новому строилось в Петербурге.
- Петербуржцы считают, что Петербург - это культурная столица России. А москвичи считают, что Москва - культурная и политическая столица России. Так Москва или Петербург?
- Вообще, честно говоря, при всей любви к Петербургу считаю, что у нас одна столица - Москва, и культурная столица тоже Москва. А Петербург - это культурная столица Европы и мира. Вот так. На самом деле это нелепый спор. Петербург - это величайший город, являющийся культурным мировым центром. С другой стороны, Петербург должен постоянно отстаивать эту свою позицию. Самое главное - не говорить и не хвастаться, что мы такие-растакие замечательные, и все. Мы каждый год должны отстаивать этот высокий титул крупнейшего культурного центра мира. Мы должны делать выставки высочайшего уровня, чтобы люди в мире каждый раз при слове "Петербург" не просто говорили: "Ах, Петербург - красивый город! ", а понимали, о чем идет речь. Раньше было так: "О да, мы знаем - у вас потрясающий музей, но, говорят, у вас полно всяких экономических проблем и тяжело в стране". Уже лет 6 разговор другой: "Очень приятно, слушайте, у вас потрясающий веб-сайт, лучший в мире. Где, как вы ухитрились его сделать и как вы ухитрились уговорить Ай-би-эм? " А мы действительно уговорили Ай-би-эм вложить несколько миллионов долларов, чтобы наш веб-сайт был такой хороший. Вот так нужно каждый раз что-то делать, чтобы люди чем-то новым восхищались.
- Как вы относитесь к разговорам о переносе столицы России в Петербург?
- Бога ради! Я благодарю Ленина за то, что он перенес столицу из Петербурга в Москву, потому что, если бы столица осталась здесь, у нас давно все было бы как в Москве. Была бы не просто уплотненная застройка, как сейчас, а стояли бы черт-те какие дома. Москва это все-таки выдержала. Кремль выдержал наступление нового строительства. В Петербурге было бы хуже. Никакого переноса не надо. У Петербурга есть необходимый набор столичных функций. Здесь могут быть некоторые федеральные учреждения. Совершенно необязательно перевозить сюда Министерство культуры, но развивать культурные учреждения Петербурга, придавать им больше автономии - это замечательно. Есть у нас Морской регистр, геральдическая служба, которые спокон века существуют в Петербурге, и их можно развивать, а что-то такое переносить из Москвы, начинать движение туда-сюда, поднимать людей с места - я думаю, не нужно.
- Чем вы занимались до Эрмитажа ?
- Я работал в Институте востоковедения, в Академии наук. Занимался чистой наукой - востоковедением, был начальником большой экспедиции в Йемене. Много лет работал там и тут. Доктор исторических наук, писал книги по истории.
- Расскажите поподробнее, как вы познакомились с Путиным.
- Трудно даже вспомнить. Тогда как раз создавалось правительство, жена моя работала у него в комитете по внешним связям, тогда этот комитет только-только создавался. Где-то встречались в Смольном. Потом одна из встреч была, когда в гости приезжал Президент Финляндии, - у нас была такая договоренность, что он ходит по Эрмитажу, мы заходим в библиотеку, говорим на разные "эрмитажные" темы, потом приходит Владимир Владимирович - и они ведут переговоры здесь, у нас. Хорошо помню - тогда все это получилось красиво, изящно и с пользой для всех. Эрмитажная обстановка всегда нашей стороне помогает вести переговоры.
- Но все же интересно, насколько Президент принимает участие в делах Эрмитажа?
- Я уже сказал - у него тот стиль, который дает возможность использовать его доброе отношение, не больше. Я не пользуюсь телефонным правом.
- У вас есть его, как бы сказать, мобильный телефон?
- Нет, конечно.
- Михаил Борисович, ваш фирменный стиль - красивые шарфики. Вы их что коллекционируете? Откуда их у вас столько ?
- Я уже говорил - у меня не шарфики, а шарф. Шарф - это не "шарфики". Кроме того, откуда - это вопрос, который журналистам запрещено задавать. Я их, если вам угодно, покупаю, мне дарят. Самые лучшие - те, которые сам подбираю для себя.
- Вы сами себе такой имидж придумали ?
- Ну, нравится мне носить шарф. Это как-то защищает от всего мира...
- Некоторые высказывают мысль, что Эрмитаж очень мало работает, рано закрывается.
- Видите ли, Эрмитаж работает столько, сколько может, потому что две тысячи человек не могут работать в две или в три смены. Мы и так работаем целый день шесть дней в неделю. Кроме того, бывают бесплатные дни раз в месяц. Если бы мы могли позволить себе жечь больше электричества и нанимать еще больше людей, - может и работали бы подольше...Те, кто живет в Петербурге, покупают абонементы, есть специальные лектории Эрмитажа, когда ходят по пустому музею группами. Так что есть специальные программы, и мы будем делать их больше.
- Осовременивать музей не собираетесь? Компьютеры, музыкальные фильмы возле картин...
- Современность у нас умеренная. С компьютерами тоже проблем нет - мы одни из самых продвинутых пользователей в области информационных технологий. Но так, чтобы слишком много, мы не делаем: у нас все-таки потрясающая архитектура и картины - это все уже друг друга дополняет и друг другу мешает. Мы всякую новую технику вводим осторожно, больше как информационную. Есть экраны-путеводители. Есть концертная музыка, свой оркестр, свой театр. Есть музыкальные фестивали во дворе Зимнего дворца, на площади. Представление не сильно современное, больше синтетическое. Специальные технологии будут применены в отреставрированном здании Главного штаба - там будет искусство двадцатого века, там будут всякие выкрутасы.
ITAR-TASS
PhotoXpress
