Отрывок из повести
Александр ПОТЕМКИН - писатель, ученый, доктор экономических наук, аналитик фондового рынка, финансовый обозреватель ряда российских и зарубежных СМИ, ведущий научный сотрудник академического института. Руководил департаментом в Федеральной налоговой службе РФ. Его книга "Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие" стала лауреатом конкурса "Книга года - 2000" в номинации "Гуманитас", а роман "Изгой" отмечен дипломом Московской международной книжной выставки-ярмарки 2003 года как первый в новом веке российский антиглобалистский роман. В настоящее время А. Потемкин ведет несколько инвестиционных проектов в России и Беларуси.
Предлагаем вниманию читателей отрывок из повести "Стол", выпущенной издательством "ПоРог".
Аркадий Львович Дульчиков провел по бровям ваткой с репейным маслом, припудрил на шее неизвестного происхождения синячок, затушевал специальной английской пудрой редкие бесцветные волосы, взглянул на себя в зеркало, сузил глаза, повесил на воротничок щеки, надел отутюженный ведомственный китель с погонами и генеральской звездой государственного советника третьего ранга, вышел из уборной служебных апартаментов в кабинет и в приподнятом настроении расположился в кресле.
- Любовь Леонидовна, я начинаю прием.
В кабинет вошел полненький, невысокий мужичок лет шестидесяти. Его вишневые туфли, кремовые брюки, голубая сорочка с отвисающим от тяжести карманом на груди и маслянистая улыбка как-то сразу напрягли государственного советника третьего ранга.
- Ба, приветствую вас, дорогой Аркадий Львович! Лучшие пожелания вам от всех членов Святого Синода Русской православной церкви. Вы православный? Вижу, что верующий. Такие люди нужны христианской вере.
Столичный бюрократ уже готов был признаться, что да, крещеный, но посетитель, похоже, спешил. Явно не собираясь слушать ответ, он торопливо продолжал:
- Есть уйма православных, жертвующих свои деньги на восстановление разрушенных храмов и финансовой независимости православия. Вот, буквально на днях: скончалась знатная особа, некто Амелякина. Она завещала церкви деньги, драгоценности, картины. Даже экзотических животных! Но есть ведь и люди, не располагающие капиталом, но дарящие приходам благородные поступки. Недавно...
- Так-с, никак не пойму, о чем идет речь. Что вы от меня хотите, кх-кх, благородный человек? - и господин Дульчиков наигранно зевнул.
- Я присяду? Вам звонили сверху о моем визите?
- Откуда сверху?
- С самого-самого.
- Не припомню. Кто должен был звонить? Митрополит Кол-кий?
- Что вы! Берите выше, выше! - самодовольно перебил столоначальника улыбающийся посетитель.
- Простите, как ваша фамилия?
- А вы меня не признали?
- Пока нет.
- Так я же Семен Семенович Махахорин! С Соф-кого завода. Его директор и правая рука самого-самого. Ба! Обижаете. Не признать Махахорина... Я же друг вашего шефа!
- Начальника департамента?
- Министра.
- Министра? Мне никто ничего не говорил, - соврал чиновник. - Но, кх-кх, в чем, собственно, дело? Чем могу помочь такому симпатичному человеку?
- Вы, 'конечно, знаете, с каким неимоверным трудом восстанавливается русская церковь. Сколько храмов разрушено прежним режимом, какое количество священников было замучено извергами. Но где взять деньги для воскрешения святынь? Надо же ежедневно производить все необходимое для церковной жизни: праздничные календари, свечи, иконы, стихари, потиры, кадильницы, крестики и так далее. Тут, Аркадий Львович, капитал необходим огромный. В настоящее время такую широкую номенклатуру товаров выпускать - изворотливость нужна и связи с богоугодными людьми. Ведь все это делается, чтобы в душах россиян опять воцарился дух Христов... В прошлый раз церковь просила ваше ведомство об освобождении от налога на добавленную стоимость. И Бог помог: прежний руководитель департамента господин Наврайский снял с нас НДС. Ожили! Лампады и свечи, паникадила и латунные венцы озарили храмы. Слово Божье зазвучало с новой силой!
"Этого пьяницу давно сняли", - подумал генерал.
- Но теперь - новая беда. Не дает она Святому Синоду и всем православным христианам спокойствия и душевной благодати! - Тут Семен Семенович понизил голос и заговорщически прошептал: - Мы лишаемся основного символа, главного знака нашей веры - креста...
- Как так, упаси Бог? - почти вскричал господин Дульчиков. - Какая же вера без креста, без образа воскресения? Что, наши чиновники, кх-кх, налог или лицензию на изготовление крестов ввели? Тут, любезный, мешкать недопустимо! Пусть ваш самый главный с письмом к президенту обратится. Что за порядки вводит этот Мреф? Налог на крест! Тут я категорически против. Готов публично выступить в своем отделе: в этом законе совершенно нет никаких национальных интересов. Впрочем, может, все же есть какой-то резон. Вот в старые времена кресты делали из ткани, кожи, из рыбьей чешуи. Сегодня можно спички ниткой обмотать, смастерить крест из молодой березовой поросли, вылепить из глины, изогнуть проволоку, наколку разведенной сажей сделать. Татуаж нынче, кх-кх, в моде. Готов вам помочь советом. Или вы желаете чего-то другого? У вас имеется заявление в адрес нашего ведомства или на мое имя? Оставляйте его, симпатичный господин Махахорин, начнем работать. Старт для деятельности нашего брата чиновника - всегда письменное обращение.
- Ой, спешите вы, уважаемый! Тут еще подумать надо, что и как писать! Вопрос непростой. Вначале дело требуется решить, а потом уж письмо готовить. Или я не прав?
- Помилуйте, скажите все, как есть, а то я вас не совсем понимаю. Говорите, кх-кх, чего решить-то надо?
- Надо снять акциз. Это по вашему ведомству.
Тут улыбка внезапно слетела с уст Семена Семеновича, и он требовательно уставился на столоначальника.
- С чего акциз-то снять? Ведь кресты делаются не из акцизных материалов! Олово, медь, алюминий... Что, вы хотите сказать, - в страхе, как-то приглушенно произнес Аркадий Львович, - что надо, кх-кх, снять акциз с золота? С серебра?
Всем видом своим показывал он испуг от подобного кощунственного предположения. А про себя радостно подумал: "Так вот что задумал этот мошенник! Ну, ты, голубчик господин Дульчиков, его не выпускай. Тут большая нажива!"
- Да! Именно так, любезный генерал.
- Так-с, да как же это возможно? Золотые кресты делает не только завод православной церкви. Все ювелирные мастерские страны занимаются этим бизнесом! На это ежегодно уходит десять тонн золота и двадцать - серебра. Если средний крестик тянет на семь граммов, то мы имеем один миллион пятьсот тысяч золотых и три миллиона серебряных крестов в год. Пусть цена одного крестика тянет на одну тысячу рублей или тридцать долларов. Выпуск только золотых крестов даст оборот в сорок пять миллионов долларов, а акциз составит, кх-кх, около трех миллионов в год. Кто позволит так беспардонно грабить страну?
- Давайте договариваться. Аркадий Львович, умница вы наш, какие будут предложения?
- Передо мной лежит закон, какие же тут могут быть варианты для размышлений? Вы находитесь в государственном ведомстве. В пятистах метрах от Администрации Кремля!
- А у меня предложение есть, - опять заулыбался Махахорин, да так лукаво, что столоначальник от испуга даже вздрогнул. - Можно высказать?
- Говорите!
- Никто не услышит?
- Кроме меня, тут никого нет.
- Речь идет о пяти тоннах золота.
- Да, и что?
- Мне нужно акцизное освобождение на пять тонн золота.
- Лихо берете! Вы хотите прикарманить два миллиона долларов бюджетных денег?
- Прикарманить? Церковь просит вас помочь, чтобы не вызывать у верующих чувства ненависти к правительству. И так, а нынче особенно, чертовщина гуляет по России!
- Послушайте, я чиновник. Переживания верных прихожан, кх-кх, меня не интересуют. На службе моя Библия - закон.
- Даем пятьдесят тысяч долларов за десять тонн золота. Они должны быть свободны от акциза.
- Вы, буквально только что, говорили о пяти... Но меня этот вопрос вовсе не интересует.
Дульчиков отвернулся и стал демонстративно перекладывать бумаги на столе.
- Акциз же не вами снимается! Вы готовите лишь пакет документов в правительство, умнейший Аркадий Львович! Основные расходы нас ожидают именно там.
- Милый человек Семен Семенович! Ваше предложение меня не заинтересовало. Оно дурно пахнет, к тому же проблемы религии меня не мотивируют. Лишь два раза в году - на Рождество и Пасху - мне приходится вспоминать, что существует церковь. Вы хотите призвать меня к нарушению закона во имя религиозных приоритетов. Золотой крест, золотая цепочка, что у вас еще? Это ли нужно доброму христианину? Вам бы храм, молитву, кх-кх, мешковину на тело да кагор. А вы о золотых крестах печетесь! Спасаете души или развращаете православных пилигримов?
- Наш заводик, любезный генерал Дульчиков, - это субъект внутрицерковного хозяйствования. Церковь отделена от государства, что позволяет ей иметь производство для собственных нужд. Золото для нас - материал, украшающий скудный быт прихожан, наши праздники. Зачем верующим, придерживающимся наших постулатов, по ювелирным салонам шататься? Конфессиональную золотую атрибутику пусть у нас покупают. Дешевле! Без акцизов! Все освящено служителями церкви. Ведь религии нужен капитал, любезный Аркадий Львович! Как православные соборы поднимать? Из каких источников финансировать реставраторов, каменщиков, иконописцев?
- Кх-кх, деньги нужны всем.
- Ба! Я как раз и подумал, что если вы лично начнете вести этот гуманитарный проект, то мы сможем заплатить вам сто тысяч долларов. Одним траншем. Вперед! По любому адресу! Хоть наличными! Хотите - имуществом по ценам БТИ, хотите - драгоценностями. Скажите только, какими именно. Все будет в ажуре! Люблю платить за помощь в развитии бизнеса, тем более такого важного. Согласны? Начинаем работать? Скажите "да" - и тут же будет выложена премия.
- Ой, Семен Семенович, меня трудно соблазнить! Это пустое дело. Оставьте! За свой стол я держусь самозабвенно. Я до мозга костей государственный служащий. Все, что вредно стране, тяжелой болью отзывается в моем сердце. Выводите меня из игры, кх-кх, и действуйте. Министерство у нас большое. Если будет прямое распоряжение сверху, я препятствий чинить не стану. Без проблем дам свое согласие. Подумайте, я вас не тороплю.
Господин Махахорин на секунду задумался.
- Даю сто пятьдесят тысяч. Начнем работать, дорогой вы наш. По рукам, генерал! Неужели вы сами хотите послать меня наверх? Чтобы премия осталась на другом столе?
- Вы не убедили меня, любезный. В прихожей народ толпится. Можете жаловаться, что государственный советник третьего ранга Дульчиков пренебрежительно отнесся к нуждам Святого Синода, Русской православной церкви, директора завода и так далее... Можете даже снять меня, отнять у меня стол! Хотя он для меня - жизненная опора. Я без стола, что другой без семьи, без родины... Так что вот так! Был рад с вами пошутить, Семен Семенович. Если возникнет какой вопрос...
- Минутку, подождите! Прошу вас. Я еще не все сказал. Дам двести пятьдесят тысяч долларов за полный разрешительный пакет! - твердо, со злостью в голосе произнес Махахорин. Впрочем, он тут же свою твердость и злобу сменил на улыбку и доброжелательность.
Наступила пауза.
Дульчиков встал, прошелся по кабинету, налил себе стакан "Святой воды" и взглянул в окно на Маросейку. "Вот если пожар, как тут спрыгнешь? Четвертый этаж. Костей не соберешь! А если бежать придется?" - подумал он. Впрочем, он тут же вернулся к главной теме.
- Я готовлю документы только от своего ведомства. Составлю текст письма на имя нашего первого стола. Оно должно быть подписано вашим первым столом. В работу кабинета министров не вмешиваюсь. Только после полной выплаты премии, кх-кх, возьмусь за дело.
- Замечательно! Прелестно! Где передать премию? Генерал! - Семен Семенович засуетился, его руки стали дергаться, глаза забегали по фигуре столоначальника.
- Когда? - сухо спросил чиновник.
- Зачем откладывать это приятное событие? Уже к обеду я буду готов.
- Банк "Рубин" на Сивцевом Вражке. Спросите Бридчикову. Она просмотрит купюры и уложит их в ячейку.
- Вам сообщить, что дело сделано?
- Не беспокойтесь, я сам получу сигнал из кредитного учреждения. Если сегодня все состоится, то завтра начнем подготовку вашего дела. Приходите, уважаемый, в одиннадцать утра. Пропуск в здание будет выписан.
